- Ну, ты сделал вывод! А ничего, что вслед за этими событиямипроизошло реформирование республики в империю? И Рим стал тем великим государством, которое знает теперь весь мир?Сыронизировал Слава. - Лес рубят!
- Я говорил о тех, на чьих костях прошла эта реформа! Сколько простых людей заплатило за это самое величие своей жизнью? Им не пофиг, чем там стал Рим после их смерти?
- С тобою трудно спорить, Лёха!Слава махнул рукой.
- И тот же Сулла, стремясь усилить государственную власть, - продолжал Пахомов, - лишь усилил влияние и власть аристократии. Его государственный переворот так ничего и не перевернул! Благими намерениями, Слава! Я читал историков и поражалсясенаторов ничего, кроме власти, не интересовало! Представляете: они кричат: «Аве Сулла!», а он им: «Какое «аве»? Мы в заднице! Вы что, не видите?!». А они снова: «Что ты такое говоришь, Сулла? Аве тебе!», а он им: «Вы что, не римляне? Латынь не понимаете?! Мы в заднице, говорю вам!!».
Машину довольно сильно качнуло, и Пахомов звучно стукнулся головой об обшивку салона.
- О! Вы слышали тупой звук?Громко спросил Трутнёв.Что это было?
- Когда уже по нормальной дороге поедем?Возмутился Пахомов, потирая висок.
Вика развернула на коленях карту:
- Сейчас хорошая дорога начнётся.
Глеб ткнул пальцем вправо от себя:
- В той стороне, километров через семьдесят, есть небольшой городишко, Старославинск называется. Там есть краеведческий музей, а его директора зовут Вадим Сергеевич Виноградов. Замечательный такой дядька!
- И что, откуда его знаешь?Поинтересовалась Вика.
- Мы туда как-то горшки сдавали из разорённого кургана.
- Смотрите! Указатель!Пахомов наклонился вперёд.
- Бурташёво!Прочитала Вика.
- Через три километра свёрток будет в ту сторону, - Глеб махнул рукой, указывая направление. - В тех местах есть Медвежье болото, я там когда-то, после армии, с группой Васи Былянова ходил.
- Это когда Бабу золотую искали? - Усмехнулся Славик. - Вспоминаешь былое?
- Ну да! Дело прошлое! Зато весело было!
Просёлок кончился, джип грузно, с пробуксовкой, выкатился на асфальт. Колёса тотчас вцепились в ровное шершавое покрытие, сбрасывая с себя ошмётки жирной влажной глины. Машина полетела по трассе, казалось, не касаясь колёсами дороги.
- Ну вот, другое дело!Довольно улыбнулся Глеб, с удовольствием прибавляя скорость.И возвращаясь к нашему разговору, Алексей, скажу так: подобные экскурсы в историю лишний раз меня убеждают в том, что мир внутри себя мы создаём сами, и сами же его разрушаем, и поэтому можем сами себя спасти!
- Это вот спасение - лишь пустые беспредметные разговоры, идеализм, почва для религии.Махнул рукой Пахомов.
- А что плохого в религии?Улыбнулся Глеб.
- Только не говори, что - Уставился на него Пахомов. - А ты что, может быть, и сам пошёл бы в монахи?
- А что в этом плохого? Может быть, именно так когда-нибудь и сделаю!
- Постриг примешь? Представляешь, Слава,Пахомов живо повернулся к Трутнёву, - как звучит: «нейромонах Акакий, в мируГлеб Савёлов»!
- Вообще-то, иеромонах!Поправил его Слава.
- Я в курсе!Отмахнулся Пахомов.
- А почему Акакий? Разве нет других имён, более благозвучных?Улыбнулся Глеб.
- Имя должно нести и смысловую нагрузку! Частица «а» служит отрицанием, напримерсоциальныйасоциальный, типичныйатипичный!
- И что?Рассмеялся Глеб.
- Вообще-то, это не частица, а приставка!Вмешалась Вика.И она служит для образования слов с обозначением отрицания или отсутствия признаков и смыслов! Я всегда говорила, Пахомов, что ты аномальный!
- Да я об этом и говорю: «асимметричный» значит несимметричный, «алогичный» этонелогичный! Или ещё, к примеру, стероидыастероиды!
- Болтун и трепло!Махнула рукой Вика.
Глеб и Слава рассмеялись.
- Если тебе каким-то чудом удастся пораскинуть своим умишкой, - ответил Вике Пахомов, - ты поймёшь, что астероиды одним своим существованием отрицают стероиды.
- Да - а! Бывают случаи трагические, а бываютклинические!Протянул Слава.
- Вячеслав, это всё фигуры речи!Парировал Пахомов.
- Пахомов! Не трогай ни речь, ни фигуру!Покачала головой Вика.
- Ладно, - сказал Глеб, - пора внести ясность в протекающие во мне процессы! Давайте остановимся! Мне надо по делу!
- Конечно, Глеб! Лично я - за любые инновации!Кивнул Пахомов.
Джип качнулся пару раз и замер в подсохшей траве возле берёзовой рощицы.
- Так, умныеналево, красивыенаправо!Глеб выпрыгнул из машины.Вика, если что - кричи!
- Не дождёшься!Буркнула та, исчезая между деревьев.
Парни стояли возле машины, греясь на солнце, уже припекающем плечи и спины, и негромко переговаривались. Подошедшая с небольшим букетом полевых цветов Вика с улыбкой спросила:
- Слышите, петух где-то кукарекает?
- Точно! Я слышу!Кивнул Славик.
- По карте мы уже рядом с посёлком!Глеб полез в бардачок.
- Как называется?Спросил Пахомов.
- Кажется, Подможное! Сейчас ещё раз гляну!
Глеб развернул на капоте джипа карту и поискал на ней нужный участок.
- Да, точно, село Подможное!
- И сколько до него?Славик заглянул через его плечо.
- Да по краю уже едем, свёрток найти надо! - Глеб посмотрел по сторонам.
- Глеб, нам бы в магазин заехать, - взглянула на него Вика, - купить чего поесть в дороге, чтоб на готовку не останавливаться!
- Конечно, Викуля, давай, заедем!Он свернул карту и сунул её в бардачок.
Хлопнули дверцы, и джип покатил по дороге в сторону села.
Глава 2. Агафья
Дорога перед посёлком вновь оказалась грунтовойсплошные рытвины и ямы. Джип раскачивало, Вика держалась за ручку над дверью, упёршись другой рукой в приборную доску, Пахомов со Славиком вцепились в спинки передних сидений. Просёлок обогнул небольшую берёзовую рощицу, и глазам искателей открылся покосившийся забор, едва видимый среди высоких зарослей крапивы. Сквозь приоткрытые стекла в кабину проникал прелый запах коровников. Дорога вела на центральную улицу посёлка, где, по общей для российской глубинки традиции, перемежаясь с кирпичными домами и бревенчатыми избами, располагались все основные сельские учреждения. На одноэтажном здании с большими стеклянными витринами, стоящем прямо рядом с дорогой, красовалась большая, на весь фронтон, вывеска «Продукты», на которой рядом с надписью художник, как смог, изобразил разрезанную каральку колбасы, бутылку с этикеткой с надписью «Молоко», и батон белого хлеба. Джип остановился напротив крыльца. Искатели, щурясь на солнышке, вышли, разминая отбитые части и затёкшие конечности. Где-то за ближайшим забором бодро пропел петух, ветер принёс запах печного дыма, вдоль дороги к живописному пруду с камышами, раскинувшемуся прямо за магазином, неторопливо вышагивала стая гусей, с дружным гоготом щипая по пути мелкую травку, вьющуюся по берегам придорожной канавы. Вика, счастливо улыбаясь, сложила ладони на затылке, и потянулась, закрыв глаза от удовольствия:
- Боже мой! Какая прелесть! Мы в раю! Красота-а-а!
Глеб тоже улыбнулся, оглядываясь вокруг:
- Да уж, согласен!
- Обратите ваше внимание на стоящее перед вами здание! Вывеска ещё советских времён, это очевидно!Пахомов закрыл рукой глаза от солнца, и смотрел на вывеску магазина.
- Точно!Согласился Слава. - Краски слегка освежили. А бутылок таких уже давно нет!
- Ага, этикетку на ней подрисовали, чтоб было понятно, что это! Написали бы «Мартини», или «Джек Дэниэлс», - сострил Пахомов, - было бы интереснее! А то - «Молоко»! Это же банально!
- Тебе, может, и банально!Ответила Вика.А вообще-то, алкогольэто зло!
- Согласен! Минимум алкоголя, максимум свежего воздуха!
- Не минимум, а никакого алкоголя!Уточнила Вика.
- А вон сидят сторонники другой точки зрения!Усмехнулся Глеб, кивнув на троих мужичков неопрятного вида и неопределённого возраста, расположившихся рядом с магазином на лавочке под деревьями.
Они смотрели на подъехавший джип и о чём-то переговаривались.
- Что-то мне нехорошо от их внимания!Вздохнула Вика.