Нед ВиззиниBe More Chill
Нед Виззиниавтор романов «Be More Chill» и «Это очень забавная история», завоевавших любовь и признание молодой аудитории во всем мире. «Be More Chill» лег в основу популярного бродвейского мюзикла, а по книге «Это очень забавная история» был снят фильм с Кейром Гилкристом и Эммой Робертс в главных ролях. В острых и резонансных произведениях Неда Виззини поднимается темы взросления, одиночества, стремления соответствовать ожиданиям, столь близкие подросткам. При этом поклонники отмечают непревзойденное чувство юмора автора и оптимистичный, жизнеутверждающий посыл его произведений.
* * *
Свежий, непосредственный и оригинальный роман. Это было весело, эксцентрично, эпатажно! Я не могла оторваться от чтения.
Забавно, необычно и попадает прямо в точку. Представьте Холдена Колфилда с доступом в интернет.
Было бы слишком грустно, если бы не было так смешно.
Часть 1ПРЕСКВИП
1
Без четверти девять. В кабинете солнечно, оживленно. Мне почти что удается не замечать мертвящие флюоресцентные лампы, заливающие светом нашу среднюю школу Мидлборо. Бородатый мистер Гретч восседает за своим столом, блестя лысиной, окаймленной лохмами волос. В руках у него газета, на углу столакактус. Через двадцать секунд начнется перекличка. Слева от меня сидит Дженна Ролан, «Самая Отпадная Девчонка» в классе. Дженна рассказывает:
А она такая: «Я сделаю это, если проиграю тебе на плавании». Ну и проиграла. Нарочно, разумеется. Вот же сучка!
Дженна любит поговорить о своей подруге Элизабет, «настоящей сучке». Не помню, чтобы она когда-нибудь говорила о своей семье, телепередачах, уроках или нюансах добычи билетов на концерты. Короче, о том, о чем обычно болтают девчонки. Нет, Дженна говорит лишь о том, какая Элизабет сучка.
Ты бы видела, что она на себя напялила! Один в одинмешок для мусора с презиком наверху
Энн заливисто хохочет. Энн«Вторая Самая Отпадная Девчонка» в классе. Она сидит прямо передо мной и постоянно вертится, оборачиваясь к Дженне, чем только подтверждает, что именно Дженна«Первая». Девчонки ужасно территориальны.
Кхе-кхе, мистер Гретч откашливается. Эбби.
Здесь.
Асу.
Здесь.
Олборо.
Здесь.
Азу.
Здесь.
Учитель рассеянно поглаживает кактус, не испытывая, похоже, никаких неудобств.
Канилья.
Бросаю взгляд на Кристин. Она прекрасна. Кристин поднимает руку и отвечает:
Здесь.
Я опускаю глаза.
Дювокнович.
Здесь.
Горански.
Здесь.
Хир?
А, да. Здесь-то и начинается веселье, то самое, что изводит меня с тех пор, как в пятом классе ввели перекличку. В ответ на свою фамилию я не могу произнести «здесь». Это всегда сбивает учителей с толку. Поэтому я поднимаю руку и говорю:
Присутствует.
Впереди кто-то хихикает. Надо мной или нет? Никогда не угадаешь. Вытаскиваю распечатанный «Список унижений», ставлю дату и галочку в столбце «Смешки», прикрыв листок так, чтобы не увидела Дженна. Прислушиваюсь, не засмеется ли еще кто.
2
За долгие годы «Список унижений» неоднократно менялся. Действующая версия содержит следующие пункты: «Смешки», «Ржач», «Злобные подколки», «Не кивнули в ответ» (кивокстандартная форма приветствия в средней школе Мидлборо), «Не поздоровались в ответ», «Не подали руки», «Публичное отречение от сказанных мне наедине слов», «Отказ повторить шутку» и «Полные кранты» (собирательное понятие). С помощью «списка» я на практике отслеживаю собственный социальный статус. «Список» мой главный секрет. Приходится внимательно следить, чтобы никто не заметил, как я каждый день ставлю в нем галочки. Ненавижу эти галочки.
Мистер Гретч подходит к доске и пишет на ней «k». «K» в математикеполная фигня. Если видишь «k», можешь расслабиться и заниматься своими делами, мистер Гретч все равно глухой, поскольку онстарый хрыч. Так что Дженна продолжает болтать, явнимательно ее слушать.
Ну а Элизабет такая: «Куда мы пойдем? Я же не ты, у меня нет машины» А парни такие, Дженна понижает голос: «Ничего, детка, мы прокатим тебя на своем жеребце». И она отправилась с ними! Просто поверить не могу!
Энн придушенно гыгыкает, вытягивая шею, чтобы не пропустить ни единого словечка.
Стоит середина октября, и летние каникулы малость подзабылись. (Самой нашумевшей была история о Джейке Диллинджере, переспавшем с чешской манекенщицей, с которой встречался его отец. Что же, очень может быть. С Джейка станется.) Сейчас в основном треплются о вечеринках и о том, что на носу предварительные экзамены на определение академических способностей. Начинают болтать и о школьном бале по случаю Хеллоуина.
Я слышала, говорит Энн, будто у Брианны намечено целых пять парней. Футболисты, сама понимаешь. Вдруг кто подвернет ногу и не сможет танцевать
Дженна отвечает ей ледяным молчанием.
Со мной то же самое случилось в прошлом году. Мой тогдашний парень сломал ногу и приковылял в гипсе и на костылях. Так и танцевали, прикинь! Это было ужасно.
Прислушиваюсь к тому, что происходит вокруг. Марк Джексон со своим приятелем Джексоном Марксом обсуждают видеоигры. Роб, попеременно ковыряясь в носу, во рту и в ушах (поменять местами он их, что ли, пытается?), решает задачку, скорее всего, по матанализу. Барбери объясняет, что теперь все должны называть его доктором Барбери: он, видите ли, заказал себе докторскую степень по Интернету. Кристин сидит тихо, словно накрытая стеклянным колпаком. Какая же она все-таки хорошенькая!
Кстати! У Кристин Канильи появился новый обожатель, произносит Дженна.
Ого!
Дженна! предостерегающе шипит Энн. Он же услышит.
О-го-го! Сижу тише воды, ниже травы. Спокойно, Джереми, спокойно. На девиц я не смотрю, значит, они не могут догадаться, что я их слушаю. Но я всегда слушаю. Я всегда начеку. Кошусь на Дженну. Та смотрит на меня так, словно я лишь слегка интереснее пустого места. Отворачиваюсь.
Ага, это он, отвечает она Энн. Говорят, письмо ей написал.
Никаких писем я не писал! Даже не разговаривал с ней. Не считать же разговором фразу, сказанную в кабинете школьного клуба: «Не нажимай С7, батончики Нутри грейн в этом автомате застревают»? Батончики там действительно застревают. Ну не могу я говорить с Кристин! Могу лишь смотреть и думать о том, какая она красивая. Сами знаете, как это бывает. В смысле, у нее светлый ум и хороший характеркороче, то, что полагается иметь девчонке, чтобы компенсировать красоту. Однако, будь она злобной идиоткой, все равно осталась бы красавицей, и я бы на нее запал.
Он странный, добавляет Дженна.
Ну почему, почему именно сегодня? Погано. У меня в кармане шоколадный «Шекспир». Вроде шоколадных пасхальных кроликов, только «Шекспир». На первой репетиции я собирался подарить его Кристин. Крепко сжимаю шоколадку.
Дженна продолжает что-то шептать, но я уже не слушаю. Прикрыв локтем «Список», ставлю жирную галочку в столбце «Полные кранты». Отдельного столбца для перешептываний за моей спиной у меня нет, так что приходится занести в этот. И тут мистер Гретч спрашивает:
Джереми, поведай нам, чему равняется угол?
Классика. Прямо как в кино про школьников. В первую секунду мне даже не верится, что это происходит со мной.
Моя тетрадка закрыта. Ею я загораживал «Список унижений». Мои нейроны не деполяризуются (мы проходили это на биологии).
Полные кранты! Второй раз за утро.
3
На большой перемене отправляюсь в столовку на поиски своего друга Майкла Мелла. Майкл никогда не садится на одно место два раза подряд. Он то устраивается внутри, за длинным пластиковым столом, то снаружи, на какой-нибудь изрезанной деревянной скамейке для пикников в окружении садовых скульптур в виде гигантских пчел. Впрочем, Майкла вы ни за что не пропустите: долговязый белый парень с «афро», какое бывает только у белых парней, и огромными наушниками со спиралевидным, как у старых телефонов, проводом. Эти наушникиего «пропуск» куда угодно: хоть к качкам, хоть к задротам, играющим в «Вархаммер», а то и за столик к девчонкам (впрочем, Майкл подсаживается только к азиаткам). Когда у него на голове наушники, никто его не трогает. Ясно же, что человек размышляет о чем-то важном.