Юродивый Эрос - Павел Федорович Парфин

Павел ПарфинЮродивый Эрос

1

 У вас нет ничего святого!  раздраженно произнес Петр Васильевич и с явным неудовольствием двинул от себя стакан с чаем. Тот едва не опрокинулсясловно вторя гневу хозяина, плеснул на скатерть светло-янтарную струю кипятка, заметно обесцвеченного долькой лимона.

 Святость связывает,  безапелляционным тоном заявил Кондрат. Затем хищно улыбнулсяв тот момент показалось, что его зубы сплошь состоят из одних клыков.  К тому же у меня аллергия на запах ладана. Меня тошнит от него.

 Боже, да в твоей душе черт живет!  Тимченко-папа не на шутку вышел из себя. Он вылил чай в раковину, плеснул в стакан водки. В горячий стаканводки.

 И мне,  я протянул чашкучерной слезой на дно ее скатилась капля кофе. Петр Васильевич проигнорировал мою просьбу, убрал водку в холодильник. Я не обиделся. Потерев переносицу, чтобы скрыть рвавшуюся наружу улыбку, поддержал друга.  Чрезмерная религиозность и набожность привели мир к однополой любвик непорочному зачатию.

 Чушь! Это происки безбожников!  скривившись, как от зубной боли, Тимченко-папа помотал головой.

 Хорошо, па, мы будем иногда вспоминать бога,  из коридора донесся голос Ален. Накрашенная, пахнущая немыслимым букетом соблазнов, одетая в обтягивающие голубые джинсы, она присоединилась к нашей компании. Я заметил, как Палермо проглотил слюну. А я Если бы я не был Эросом, я бы, наверное, влюбился в Ален.

 Ты не против, если мы будем вспоминать бога хотя бы иногда?  поцеловав отца в щеку, Ален заглянула ему в глаза. Она искала примирения, но, я видел, в уголках ее губ затаилась озорная усмешка.

 Ну-ну, когда-нибудь поразит тебя Господь,  проворчал Тимченко. Сейчас он не казался таким уж грознымводка сделала свое дело.

 Какой-то вы, Петр Васильевич, набожный чересчур,  волнуясь, заметил Палермо, при этом искоса поглядывая на Ален. Машинально я проследил за его взглядом: вот чудак, он пялится на ее грудь, сосками едва не проткнувшую футболку.  У вас ничего не болит?

«Ну и ну, он еще спрашивает,  я усмехнулся в душе,  это ты, дружок, болен».

Ни слова не говоря, Тимченко вышел из кухни. Вздохнув, Ален улыбнулась.

 Стареет отец Но мы никому не расскажем об этом.

Мы отправились в город, не поблагодарив Тимченко-папу за чай: Петр Васильевич так и не вышел к нам попрощаться. Неспешным шагом, точно четверо бывалых сталкеров, дошли до центра. Вечер еще запрашивал у города разрешения на посадку; недавно прошел дождь; воздух, свежий и пряный, радовал легкие, будоражил воображение, пробуждал желания, пока такие же несмелые, неоформившиеся, как узоры капель на лапчатых листьях каштанов.

Кондрат и Палермо шли впередине глядя под ноги, то и дело ступая по джинсовым лужам. О голый череп Палермо беззвучно разбивались тяжелые капли, нет-нет да срывавшиеся вниз с мокрой листвы. Жестикулируя, ребята о чем-то оживленно спорили. Я не прислушивался, тем не менее уловил слово «веб-буддизм», несколько раз с жаром произнесенное Кондратом. Веб-буддизмновое увлечение Кондрата, в сущности, его открытие. Так говорит о веб-буддизме сам Кондрат. Он гордится тем, что ему первому пришли в голову, как он любит выражаться, «поворотные фишки»: веб-буддизм, сеть-атман, эго-пастух Кроме него, все эти навороченные словечки пока слышали только двоеПалермо и я. К сожалению, сейчас я могу вспомнить лишь обрывки его пламенной речи:

«Интернетсосуд, в котором сообщаются наши желания Говорю тебе: ты несвободен, потому что являешься рабом своих желаний. Из них, как из электронов, состоит твой атом духатвое эго Эгопастух, что каждое утро гонит тебя на пастбище сансары. Гонимый эго, ты вынужден реинкарнироватькаждый день, каждый час, каждый миг! Совершая одни и те же ошибки и пустые дела, связывая свою жизнь с нелюбимыми людьми и ненавистными обстоятельствами, продолжая играть в нежеланную игру Интернетатман нового века, истинное я, что стоит над всеми пользователями и непользователями Сети. Интернет-атман стоит, возвышаясь над нашими алчными эго. Отними у эго желания, отпусти их в Сеть-атманпусть ищут свой путь наугад. Мощный драйв атмана неузнаваемо преобразит твои агонизирующие желания: из вялых яблок они превратятся в сочные плоды, желанные и доступные бесчисленным пользователям Сети. Но и ты не останешься в стороне. Интернет-атман щедро наделит тебя чужими, а значит, не испытанными доселе желаниями. Обретя новый жизненный заряд, до краев наполнившись коллективным хочу, ты, может быть, впервые сможешь взглянуть на себя со стороныоценить и изменить свое эго. Обладая частицами чужих эго, обогащенных, как руда, в горниле Сети, ты отныне сможешь управлять своим эго, навсегда избавившись от его хозяйской опеки»

Ален тоже присутствовала на той знаменитой дискуссии, когда Кондрат объявил о начале новой эрыэры веб-буддизма. Но я не уверен, что тогда Ален слушала его. Слушала, не слыша, с головой, с мочками красиво слепленных ушей погрузившись в близкую лишь ей нирванулюбовь. Ален банально втрескалась в меня, а я Повторяю: будь я не Эрос, обязательно бы влюбился в нее.

Мы отстали с ней. Я осторожно вдыхал запах ее волос, пахнущих липовым цветом и неразделенным счастьем. Она, запустив руку в карман моих джинсов, гладила мое тело. Ну что возьмешь с влюбленной женщины?

Так и дошли до угла, где Петропавловская пересекается с Первомайской,  безмятежно шлепая по лужам, доказывая преимущество новой религии и совершенно не стесняясь вставшего члена, ненароком разбуженного горячей девичьей рукой.

2

Здешнее интернет-кафецель нашего недолгого променада. Интернет-кафе прозвали Склепом, потому что оно находилось в подвале жилого дома. Но, по мне, назови его хоть бункеромглавное, нам нравилось в нем тусоваться. Частенько мы убивали в нем время и друг друга: рубились в «контра страйк» или «квейк», лазали по всемирной паутинепо атману, как говорит Кондраткак одержимые, ища подтверждений его теории. Но настал день, когда все наскучило: достали онлайновые мочиловки, неопровержимых доказательств не было и в помине, вместо них все больше попадались новые порносайты и дебильные авторские странички. Нам резко все набрыдло. Мы продолжали ходить сюда по привычке, из уважения к Склепу и детям подземельяведь все они классные пацаны. Как и раньше, мы пили здесь пиво и лонгер, не таясь, пускали по кругу косячок. Как и раньше, на глазах у всех Ален демонстрировала любовь ко мне. Она такая, и я не могу по-другому. Ведь я Эрос.

Когда однажды Да что тамэто случилось два дня тому назад. У Палермо болел зуб, Ален ездила с отцом на дачу, а я просто хандрил, запершись в своей комнате. Поэтому Кондрат вынужден был ходить в Склеп один. Вот тогда-то он и отыскал в сети «Сайт мертвых». Говорит, совершенно случайно наткнулся на него. Но я ему не верю. Наверняка это как-то связано с его долбаным веббуддизмом.

 Ну, давай показывай,  голос Палермо заметно дрожал, гладко выбритый череп покрылся каплями пота. Неясно только, что его так возбудилоожидание сногсшибательного открытия или натянувшаяся на груди Ален футболка. Боже, ну трахни ее в конце концов!

Я отвернулся, больше не в силах выносить дурацкое зрелище, но увидел картину не лучше. Передо мной, за столами, поставленными в два ряда, сидело человек двадцать геймеров. Их лица, обращенные в мониторы, мягко говоря, не вызывали симпатии. Азарт и, казалось, совершенно необоснованная ненависть на свой лад слепили из них маски. Время от времени, крича страшными голосами, они перебрасывались друг с другом командами-кодами, понятными одним только им Странно, чему я так удивляюсь? У всякого геймера такое лицо, когда он убивает. В команде или в одиночкуубивает. Бывают рожи и похуже, когда, помимо страсти и ненависти, на них можно распознать знак проклятияедва уловимый, на миг-другой всплывающий из самых глубин сознания. Отметив собой, как оспинкой, фейс очередного геймера, такой знак вновь растворяется в его зачумленном игрой взгляде. Бр-р!.. Но все-таки странное дело, чему я так удивляюсь? Ведь еще два дня назад я приходил сюда убивать. Как ониубивать.

Когда я снова повернулся к ребятам, Кондрат, как у себя дома, расхаживал по «Сайту мертвых». Я всмотрелся: карта сайтатипичный план кладбища: крестики повсюду, могилки, надгробные камушки Ну и ну! Мне начинало это нравиться. Хм, даже могилку себе можно забить.