Так что я ускоряю шаг и, подняв взгляд, вижу, что мне навстречу идут люди. Трое. Вообще-то нас разделяет не меньше тридцати ярдов, что удивительно. По звуку казалось, будто они куда ближе. Я просто иду дальше, прямо на них. Не насвистываю, конечнодумаю, в наше время мало кто свистит на ходу, что достаточно печально, на мой взгляд, но держусь максимально непринужденно.
И вот когда я подхожу к ним, а они ко мнезагораются уличные фонари. Один из фонарей стоит прямо рядом с нами, когда мы проходим мимо друг друга, и вдруг большие тени падают на дорогу передо мной. Я смотрю на прохожих и вижу, что это мужчина и женщина. На голове у женщины шляпа с большими мягкими полямикогда-то, наверное, такие были в моде, а мужчина в этот момент смотрит в другую сторону, куда-то на улицу. Она в тени, он отвернулся, так что их лиц я не вижу, и это хорошо, как по мне. Если я не разглядел их лиц, значит, они не видели моего, если вы понимаете, о чем я.
Я прохожу мимо них, вернее, обхожу, потому что они оба довольно здоровые, и вдруг оказываюсь под прицелом пары глаз.
За их спинами идет девчонка. Поравнявшись с ней, я вижу, что она смотрит прямо на меня.
Я быстро отворачиваюсь, и вот их уже нет.
У меня перед глазами стоит лицо девочки, то, как она медленно поворачивает голову ко мне. Честно говоря, жутковатая девочка. Лицо у нее не было изуродованным, ничего такого, просто реально огромное. И глаза как будто навыкате, такие придают придурковатый вид.
Но она была еще совсем малая, и мне показалось, что она улыбалась.
Я дохожу до угла, совершенно спокойно. Завернув за угол, я оборачиваюсь и быстренько смотрю назад. И замечаю две вещи. Я вижу, как все трое заходят в дом. Оказывается, они вовсе не соседи. Это жильцы того самого дома. Владельцы украшений. Те, кого я собираюсь обокрасть.
Второе, на что я обращаю внимание, это то, что фонарь, мимо которого мы проходили, больше не горит.
* * *
На другой день мне слегка не по себе, если честно. Сам не знаю отчего. На меня это не похоже. Обычно я довольно хладнокровный парень, отношусь ко всему философски и все такое. Но, сам того не замечая, я заваливаюсь в паб еще до полудня, чего за мной обычно не водится (по крайней мере, по будням, если, конечно, на будний день не выпадает праздник) и к вечеру успеваю прилично нагрузиться. Я сижу один за столиком в дальнем конце помещения, опустошаю пинту за пинтой. Часа в три в паб заваливается Клайв, я выпиваю и с ним пару раз, но все проходит тихо. Я не особо разговорчив, и в конце концов он уходит играть в пул с каким-то мужиком. Забавно вообще-то получилось: какой-то напыщенный задрот зашел сюда по ошибке, думал играть на деньги. Клайв размотал его как мальчишку.
Так вот, сижу я тут, размышляю, пытаюсь понять, откуда во мне это странное чувство. Может, дело в том, что я встретил людей, которых собирался обокрасть? Обычно такого не случается. Я просто прибираю к рукам барахлишко, которое валяется в чьем-то чужом доме. Оно становится моим, и я делаю с ним все, что захочу. Я вижу в побрякушках только их цену. Но теперь я знаю, что украшения принадлежат той женщине в шляпе. И что сестра База смотрит телик, который раньше принадлежал той девочке, которая смотрела на меня. Ладно, она та еще страхолюдина, но быть уродкойэто уже само по себе плохо, а тут еще кто-то крадет твою любимую вещь.
А может, это тоже на меня повлияло. Девчонка меня видела. Ей, конечно, не с чего думать, что какой-то мужик с улицы и есть тот вор, что перевернул весь их дом вверх дном, но мне это все равно неприятно. Как было неприятно увидеть мистера Пзловского в «Джанкшен». Вы бы тоже на моем месте не хотели бы, чтобы люди получили возможность выстроить такую логическую цепочку.
Решив, что дело, наверное, в этомв том, что они меня видели, я чуть расслабляюсь. Передо мной стоит новая пинта, а в правой руке я сжимаю свой камушек. Он так уютно лежит там, у меня в кулаке, пальцы обнимают его, и это тоже помогает мне успокоиться. Это типа четок для снятия напряжения: я просто чувствую себя лучше, когда держу его в руке.
И вдруг я понимаю, что у меня в голове засело кое-что еще. Я хочу найти те украшения. Но я не обязан продавать их поляку.
Он все еще жаждет их заполучить, знаю. Он уже звонил мне дважды, спрашивал, нет ли у меня еще, и намекнул, что речь идет об очень серьезных деньгах. Но теперь, обдумав все как следует, с камнем в руке и без бубнящего База под боком, я понимаю, что хочу украсть эти штуки для себя. В прошлый раз я почти не участвовал в их судьбе. Баз нашел побрякушки, взял их, продал поляку.
Если обладание маленьким кусочком камня приносит мне такое удовлетворение, то что я почувствую, завладев серебром? Не знаю но хочу узнать.
Именно поэтому в субботу вечером я отправляюсь туда. Один.
* * *
Фургон я паркую в пять и каждый час выхожу на разведку. Хожу туда и обратно, по обеим сторонам улицы. Если, конечно, кто-то не сидит у окна все это время и не смотрит на прохожих, то я каждый раз будто бы другой человек. Как бы то ни было, я пытаюсь сам себя в этом убедить. Правда в том, что я сделаю это, несмотря ни на что.
Сейчас вечер субботы. Как минимум девчонка должна выйти погулять. Может, мамочка с папочкой тоже куда-нибудь соберутся: в ресторан, в кино, неважно. В худшем случае я просто дождусь, пока они все лягут спать, и попытаюсь влезть через заднюю дверь. Я не любитель таких проникновений. Стараюсь их по возможности избегать. Никогда не знаешьвдруг нарвешься на какого-нибудь «героя-одиночку», который мечтает засветить свою физиономию в местной газете? Клайву однажды так не повезло, пару лет назад. Пришлось лупить парня целую вечность, пока тот не упал. После этого Клайв еще три месяца не ходил на дело. Такое выбивает из колеи. Да и рискованно это. Одно делокража со взломом. Нанесение тяжких телесныхсовсем другое. Копы расклад знают. От мелких краж никуда не денешься, страховая все равно все возместит, так что особого вреда никому не будет. Но тяжкие телесныеэто уже крупняк. Я не хочу заходить в дом, пока там кто-то есть. Но, проходя мимо него в третий раз, понимаю, что если придется, то я это сделаю.
А потом, в половине восьмого, передняя дверь открывается.
Я сижу в фургоне, спрятанном за углом, но вижу дом в зеркале заднего вида. Дверь распахивается, и на улицу выходит девчонка. Она идет по тротуару до упора, сворачивает налево и уходит дальше по улице.
Минус одна, думаю я. Итак, сколько осталось?
Поверьте мне, час ожиданияэто немало. Даже очень долго, если вы тупо сидите, курите в компании одного лишь маленького камушка и наблюдаете за домом через зеркало, пока шея не заболит.
В четверть девятого я вижу, как задергиваются занавески.
Ну, думаю, привет. Солнце еще не село. В следующие двадцать минут ничего не происходит.
Потом вижу: открывается дверь. Из дома выходят двое. На женщине опять та же большая старая шляпа. Расстояние довольно большое, и лица мужчины я не вижу, но у него длинные волосы. А еще отсюда видно, какие они оба, мать их, огромные. Не просто жирные, но и высокие. Да уж, семейка красавцев, что сказать.
Они какое-то время страдают херней на пороге, а потом идут по тротуару и сворачивают направо.
Бинго. Гребаное бинго. Хороший результат.
Я выжидаю пятнадцать минут. Достаточно времени, чтобы сесть на автобус или спуститься в метро, достаточно, чтобы убедиться, что они не вернутся за забытым кем-то телефоном или кошельком. А еще достаточно, чтобы солнце опустилось чуть ниже и на улице стало темнее, так что я не буду особо выделяться.
Потом я выхожу из фургона и иду к дому. Первым делом я иду по дорожке к главному входу и коротко звоню в звонок. Да, я видел только троих, но кто знает, сколько их там всего. Может, еще один ребенок или кто-нибудь из стариков. Тишина.
Я обхожу дом сбоку, так же, как мы делали в прошлый раз. Приходится потесниться, пробираясь мимо трех старых мусорных контейнеров. Хрен знает, что там внутри, но вонь ужасная. С другой стороны дома находится вторая дверь. В прошлый раз она была не заперта, но второй раз я на такую удачу не рассчитываю. Это уж точно не повторится после того, как их обокрали. Я дергаю за ручкуконечно же, дверь не поддается.
Так что я припадаю к стеклянной вставке в двери и вглядываюсь сквозь пыльные окошки. Иногда люди, в дом к которым влезли воры, ставят после этого сигнализацию. Ворота на запор, так сказать. Вот почему надо быть осторожным, если в первый раз находишь в доме ключи и собираешься вернуться спустя пару недель. Проводов я не вижу.