Хватая ртом воздух, я не мог сделать ни вздоха. Тело не слушалось, будто перестав быть моим. Кровь бешено стучала в ушах, заглушая внешние звуки. Я уже решил, что наступил конец, когда первый глоток воздуха вошел в легкие. Но не самостоятельно. В меня его вдавили. И с этим живительным вдохом пришло спасение от спазма.
Боль отступала. За ней оставалось лишь тупое онемение. Но я сумел почувствовать сильные ладони, сомкнувшиеся на руках и ногах. Кто-то прижимал меня коленом к полу. Другой удерживал голову. Очередной вдох вошел в легкие, и я на мгновение почувствовал на языке вкус крови.
Живой, ну слава богу, донесся до меня голос начальника станции. Обоих спасли. Так, пока не оклемаютсяв лазарет их. Нечего народ на платформе пугать.
Меня подхватили под мышки и, не особенно церемонясь, куда-то потащили. Ноги ударились о порог, подпрыгнув. Голову словно залили свинцом. Но вскоре я почувствовал, как с меня бережно стянули кеды. Не сумев до конца прийти в себя, я лежал в полубреде. В голове все помутилось, и я провалился в спасительное забытье.
Очнулся я от новой жгучей боли, оставшейся на щеке после пощечины.
Тише! Тише! выругался начальник станции, и я внезапно понял, что сижу, прислонившись спиной к кровати. А ну, положим его на место.
Ч-что случилось? выдавил я из непослушного рта.
Это у тебя спрашивать надо, парень. Ты полз по комнате к сестре. Она от страха даже наружу выскочила. Что тебе такое приснилось? ответил старлей. Бесцеремонно похлопав меня по куртке, он извлек из внутреннего кармана паспорт. Изяслав Валерьевич Блинков, 1998 года рождения. Москвич. Не служил, не женат, не привлекался. Детей тоже нет, хотя это в вашем поколении и понятно. Изя, выходит?
Слава я.
Ну, Слава так Слава. А я Михаил, будем знакомы, сказал начальник станции, возвращая паспорт. Поправив встрепанную густую шевелюру, в которой уже пробивалась седина, он строго на меня посмотрел. Честно скажу, повезло тебе Слава. Пришел в сознание раньше Бори. Хотя он вроде крепче. Но сестра наша, милосердия, говорит, что тебе странно сильно досталось. Будто неделю били. Как так вышло? Ты с третьего этажа неудачно упал?
Нет. Самосбросом со страховкой. Нормально все шло, с трудом ответил я, морщась от боли. Попробовал подняться и тут же понял, что не могу. Тело не слушалось. Словно одеревенело.
Похолодев, я осознал, что руки и ноги разбухли, да так, что всегда болтающиеся штанины стали в обтяжку. Водолазка оказалась впритык. Страх едва не перерос в панику. Никогда со мной такого не случалось. Даже после жесточайших тренировок на чемпионатах и при переизбытке воды в организме. Что-то не так. Что-то серьёзно не так. Мне нужно в больницу! Мне нужен врач!
Я открыл было рот, чтобы сказать об этом, но понял, что смысла нет. Если бы буря закончиласьменя бы уже осматривали работники скорой.
Глубоко вздохнув, я попытался успокоиться. Паника меня не вылечит.
Ясно. Значит, тоже не в курсе. Михаил, не заметив страха в моих глазах, нахмурился и глухо постучал пальцем по полу. Боря в кому, кажется, впал. Хотя головой сильно не бился.
Я проследил за кивком начстанции и увидел уже знакомого полицейского, лежащего на соседней койке. Выглядел он ничуть не лучше меня, но его грудь вздымалась, а изо рта слышалось слабое посапывание. Живой. Я вспомнил, как он вскрикнул и его потащило по дороге. Но да. Таких увечий волоком нанести было невозможно. Тут словно било что-то изнутри, а не снаружи.
Тогда черная пасть с рядами игольчатых зубов? Я вздрогнул от одного воспоминания и прогнал его прочь. Бред. Чистой воды бред. Просто галлюцинация.
Ладно, Слава. Вижу, тебе все же досталось. Ты лежи пока. Отдыхай. Торопиться все равно некуда, сказал Михаил, поднимая меня с пола и укладывая на кровать. Не обижайся, но от греха я тебя наручниками пристегну. Чтобы больше во сне не баловал и к сестричке не лез. Она у нас единственный врач.
Возразить было нечего. Да и сопротивляться я все равно не мог. Уложив меня на кровать, старлей поправил подушку, а затем приковал мою распухшую руку к металлической раме. Не верх удобства, но лучше, чем на полу.
Что с ребенком? спросил я, когда начальник станции уже собирался выходить. С тем, красноглазым, которого я вытащил.
Красноглазым? Может, осколки льда попали? проговорил себе под нос Михаил. Нормально с ним все. Вроде. Сразу спрятался за юбкой. Где-то среди пассажиров. Ладно, если пообещаешь себя хорошо вести, пущу обратно доктора. Она тебя осмотрит.
Обещаю не буянить и не приставать, через силу пошутил я.
Это как раз можешь. К пьяным мы тут все давно привыкли. А вот к воющим и скребущим плитку ногтяминет, строго посмотрев на меня, сказал начстанции. Лиза, буйный пристегнут и почти вменяем. Можешь осматривать.
Спасибо, Михаил Иванович, сказала девушка, входя в помещение. Я узнал ее с первого взгляда, хотя сознание мое и было в прошлый раз затуманено. Все тот же халат поверх зимней куртки. У входа в метро было нежарко, а ураганный ветер вытянул последние остатки тепла.
Здравствуйте, поприветствовал я её. Спасибо за спасение.
Спасение? О чем это вы? взяв стул удивлённо спросила Лиза. Она вошла в круг света над кроватью, и я наконец смог рассмотреть моложавое, ухоженное лицо женщины чуть за тридцать. Русые волосы были аккуратно забраны в хвост. Обязательную маску заменял медицинский респиратор со сменными фильтрами.
Искусственное дыхание. Вы же его делали, предположил я, надеясь, что это был не один из полицейских. Рот в рот все такое.
А, да. Конечно. Но помогло вам это несильно. К сожалению, вздохнула Лиза, присаживаясь на стул рядом с кроватью. Не дергайтесь, я должна вас осмотреть.
Не терпя возражений, она задрала кофту и прижала к коже видавший виды стетоскоп. Замерла на несколько секунд, прислушиваясь. Передвинула его чуть в сторону и нахмурилась. Вновь выждала.
Дышите полной грудью. Вдохните максимально, строго сказала женщина. Я послушно начал набирать воздух в легкие. Но почти сразу закашлялся. Во рту появился отчетливый вкус крови. Стоп. Стоп. Спокойней. Выровняйте дыхание.
Она на несколько мгновений задумалась, молча смотря на меня.
Бред какой. Ладно. Попробуем по-другому. Лиза достала из кармана телефон и включила фонарик. Смотрите на мой палец. Проверим реакцию зрачков. В левый верхний угол. Теперь в нижний правый.
Я непроизвольно зажмурился от яркого света. Попробовал поднять руку, чтобы протереть глаза. И, на удивление, у меня это получилось. Хоть кожа и скрипела от напряжения, а мышцы едва слушались. Убрав толстыми, словно сосиски, пальцами слезы, я понял, что смутившее меня пятно в глазу никуда не исчезло. Потребовалось несколько секунд, прежде чем я понял, что это не соринка.
торчало в самом углу. Что за хрень? У меня к глазу иконки?
В чем дело? Посмотрите на меня, и продолжим, требовательно сказала врач. Не решаясь рассказать о глюке, я открыл глаза и продолжил глядеть в указанных направлениях. Через минуту экзекуция закончилась, и Лиза вновь задумчиво замолчала.
Что со мной, доктор? Жить буду? выдавив из себя улыбку, спросил я.
Будешь. Хоть и не должен, задумчиво сказала женщина, переходя на «ты». Я в чудеса не верю. Профессия не та. Но с тобой случилось именно чудо. В твоем теле полопались почти все капилляры. Ты уже должен умереть от обильной внутренней кровопотери. Или от кровоизлияния в мозг. Но вместо этого спокойно дышишь и даже пришел в сознание.
Как это возможно? Я слушал её, но не верил. Да, я чувствовал себя плохо, но не умирал.
Во время контузий на фронте такое бывает. От ударной волны при взрывах. Еще я слышала об испытаниях на мышах ультразвуковых установок, перечислила доктор. Но чтобы такого объема и с таким результатом
Она решительно направила на меня камеру своего смартфона.
Надо все задокументировать, чтобы после твоей смерти мне поверили, так, словно речь шла не обо мне, сказала врач. Смотри в камеру. Я паспорт достану.
Погодите, что значит после смерти? прохрипел я.
Происходящее напоминало дурной розыгрыш. Не могло быть правдой.
После такого не живут. Или живут, но крайне недолго. Надо успеть все заснять. Тогда, может, выберусь из этого клоповника. Женщина чуть нахмурилась, включая подсветку на телефоне. Пациент Изяслав поступил с обильным внутренним кровотечением. Хорошо различимы разрывы капилляров. Возможно внутреннее кровотечение. Терял сознание от болевого шока. В данный момент находится во вменяемом состоянии.