* * *
Признаться честно, я верю в Бога. И не только потому, что Он периодически спасает мою шкуру, удачно маскируясь под череду случайностей, помогающих выбираться из напрочь безнадежных ситуаций. Просто иногда, особенно после редких посещений храма (каковых в Городе построено уже с полдесятка), появляется чувство снизошедшей благодати - летишь, словно на крыльях. Кое-кто надо мной посмеивается, утверждая, что это лишь эмоциональный подъем, вызванный самовнушением, но я-то знаю, что никакой самогипноз не заменит приобщения к Святым Таинствам. Так уж воспитали. Правильную формулу придумали древние отцы Церкви: благодать. Ощущение нового рождения, чистоты и вливающегося в тебя света.
А сейчас я испытывал чувство прямо противоположное. Хотелось умереть, и как можно скорее. Губы в запекшейся крови - это я язык прикусил, во рту металлический привкус, голова болит с такой силой, что ее следовало бы ампутировать. Раньше я слышал, будто от сильного удара в голову можно потерять зрение - под черепом разрывается сосудик, натекает гематома, придавливает зрительный центр... Тут уже никакие операции и протезы не помогут. Слепота на всю жизнь. Похоже, именно это со мной и произошло. Пытаюсь моргнуть, на ощупь протереть глаза кулаком, но все одно: кромешная темнота. Ни единого блика, искорки или полоски света. В голове заливаются медные колокола. Любое движение настолько болезненно, что хочется прислониться к прохладной, чуть сыроватой стене и застыть навечно.
- Эй, - зачем-то позвал я в темноту. - Слышит меня кто? Рамзес?
Гробовая тишина. Да и речь звучит невнятно - язык поранен, а звук собственного голоса вызывает только новые вспышки боли в висках. Омерзительное ощущение. Плюс - непонятная тяжесть в ногах.
Хочешь не хочешь, надо что-то предпринимать. Не вечно же здесь валяться? Кстати, "здесь" - это где? Мое последнее воспоминание относится ко времени спуска на складской подземный уровень... Ну да, пиво, холодильники, короткая пикировка с занудой-Рамзесом. А потом?
Я попытался зацепится правой рукой за шершавую стену и хотя бы сесть. Получилось. Подвигал ногами, сбрасывая с голеней какие-то тяжелые коробки или небольшие пластиковые контейнеры. Вроде ничего не сломано.
- Ф-фу... - я вздрогнул от неожиданности, но моментально вздохнул от облегчения: увидел свет. Часы на правом запястье царапнули корпусом о стену склада и случайно сработала клавиша подсветки монитора на моем хронометре. Тусклый синеватый квадратик показался мне ярче любого фонаря. Ур-ра! Значит, и с глазами все в норме.
- Рамзес, - требовательно воззвал я, - быстро включи освещение. Если повреждена основная сеть - врубай аварийку.
"Дубина, - сказал я сам себе, запнувшись на полуслове. - Компьютер и без тебя догадался бы запустить дублирующие системы. Рамзес молчит, что для него абсолютно нетипично. Мой разговорчивый электронный дружок иногда начинал трепаться о том, о сем, но чаще о погодах, даже когда я сидел в сортире - по всему Комплексу установлено не меньше сотни тысяч аудиовизуальных коммуникаторов напрямую связанных с центральным процессором Рамзеса. И уж конечно он отзывался по первому зову. Черт побери, да что такое произошло?"
А вот сейчас я едва не взвыл. Энергия не подается, значит лифты и подъемники не работают.