Они стояли вокруг лагеря и, подняв ободранные морды, выли. Волки! Вернее, это было что-то потустороннее. Определить это было не сложно, даже с учётом того, как мало я в своей жизни сталкивался с чем-то подобным. Во-первых, у обычных волков глаза не светятся зелёным, как светофоры. Во-вторых, у обычных животных на месте животов не могут торчать оголённые ребра, окутанные всё тем же зелёным светом. И, в-третьих, я почему-то полностью уверен, что у волков позвоночник покрыт шкурой, а не белеет открытыми костями. Когда они двигались, то оставляли чуть мерцающий зеленоватый след, похожий на не слишком густой туман. Эти существа, несмотря на свой вроде бы материальный вид, таковыми не являлись.
Люди их не видели, но зато отчётливо ощущали, ведь все сразу вскочили со своих мест, схватились за мечи и принялись озираться. В их глазах можно было увидеть не простую тревогу, а ужас смертельно напуганных людей. Но надо отдать им должное: никто не побежал, лишь Браир плевался и поминал Отца, клянясь ему в чём-то там.
Возможно, люди слышали их вой, не могу сказать, но вот лично меня этот звук донельзя нервировал. Я сам не заметил, как поднялся на ноги и хищно прищурился. Немного нервно переступив с ноги на ногу, я чуть подался вперёд, а потом всё для меня слилось в одно-единственное движение. Уверен, что в тот момент моим телом управлял кто угодно, но только не моё собственное сознание.
Я лишь успевал заметить, как останавливался около очередной твари (пока не узнаю, кто это на самом деле, буду называть их так), хватал её и через мгновение волк рассыпался чуть влажным, полупрозрачным туманом. В отличие от прошлых существ, с этими я расправлялся гораздо быстрее.
Наверное, в какой-то момент они поняли, что их становится меньше, некоторые даже попытались как-то не слишком серьёзно напасть на меня, но моё тело было быстрее.
Вскоре я остановился точно в том месте, откуда стартовал, и меня отпустило. Неестественный голод пропал, его сменила какая-то наполненность, сытость, я бы сказал. Глаз перестал нервно дёргаться. Покров памяти колыхнулся, я тут же обратил на это внимание, но спустя мгновение позабыл.
Что это было? хрипло спросил Ледар, нервно оглядываясь по сторонам.
Неужели никто не заметил?
А что было? невинно поинтересовался я. Чего все подскочили?
Ты что, не почувствовал? Ледар удивлённо глянул на меня, но в следующую секунду его взгляд снова принялся обшаривать местность.
Что я должен был ощутить?
Тени. Они совершенно точно только что были тут, шёпотом сказал Ледар. Тьма сгущалась вокруг нас, а потом словно пропала.
Ушли?
Ледар одарил меня взглядом, которым всегда смотрел, когда я, по его мнению, говорил или спрашивал глупости.
Они не стали бы так просто нас отпускать, пояснил он. Стой здесь и никуда не уходи. Я быстро.
Он стремительно ушёл, явно к воителю. И хорошо, мне нужно обдумать случившееся: не каждый день со мной такое происходит. Хотя в последнее время странностей до обидного много, это да.
Отойдя немного в тень, я попытался повторить свой ускоренный забег ещё раз (первый был после нападения материальных зверей). Снова ничего не вышло.
Сел прямо на землю и задумался. Я никогда не любил чего-то не понимать, а в этом мире, кажется, только и делаю, что чего-то не понимаю. Сначала меня каким-то непонятным образом занесло в совершенно иной мир и в чужое тело. Затем я заметил, что мои раны неестественно быстро заживают. После этого понял, что вижу какую-то потустороннюю ерунду, да и к тому же могу на неё воздействовать. При нападении я смог пробить череп животного простым броском камня, и это с учётом того, что никакой великой силой я не обладаю, ведь я просто тощий пацан, которого может скрутить в бараний рог любой взрослый мужчина. Я убил зверей тем, что вытянул из них что-то и поглотил. И вот сегодня апофеозсамые натуральные призрачные волки.
Взлохматив рукой волосы, я хмуро оглядел всё ещё взбудораженных людей. Я точно знаю, что с моей памятью что-то не так. Иногда мне кажется, что некая завеса приподнимается, и знания приходят, но в следующий момент я и думать об этом забываю. От всего этого остаётся лишь ощущение, словно хотел что-то вот прямо сейчас сделать, а в следующий момент отвлёкся и забыл. Это дико раздражает.
Теперь совершенно точно можно быть уверенным, что в моём прошлом между тем моментом, когда я спустился из своего офиса, собираясь ехать домой, и моим пробуждением в этом мире случилось что-то весьма важное, но по какой-то причине этот пласт воспоминаний мне не подвластен. И я уверен, что причину сегодняшних, да и не только, событий нужно искать именно в этих утерянных воспоминаниях.
Подняв руку, я осторожно прикоснулся к веку левого глаза. Он меня беспокоил. Сначала я думал, что глаз травмирован, потом заподозрил, что с ним не всё так просто, а вот сейчас был полностью уверен: кто-то что-то сделал с моим глазом. И я очень хотел бы знать, что именно.
Закрыв глаза, я поднял голову вверх, с удивлением понимая, что за всё время, пока находился в этом мире, ни разу не посмотрел на небо. А ведь сделай я это раньше, сразу бы понял: мир совсем другой. Астрономом я не был, кстати, как и хирургом (иногда мне даже кажется, что я вообще никем не был), но уж созвездие Большой Медведицы отыскать на звёздном небе должен уметь каждый землянин.
Небо пока ещё было светлым, несмотря на то, что здесь, на земле, в лесу уже наступила ночь. Я намеревался дождаться, когда небо будет усыпано звёздами, чтобы отсечь последние сомнения, которые всё ещё оставались у меня.
Когда в лагере все немного успокоились и угомонились, меня позвали ужинать, но, к моему удивлению, есть мне совершенно не хотелось. Я сказал об этом, и от меня отстали. И неудивительно: здесь не станут уговаривать поесть, как маленького ребёнка.
А ночью, когда в лагере остались бодрствовать лишь караульные, я полностью убедился, что этот мир не мой. Звёзды были абсолютно другими. Никакой Медведицы, ни Большой, ни Малой, я так и не нашёл. Да и Млечного Пути, который обычно сиял туманной дымкой на ночном небе, тоже не было. А вот луна оказалась менее яркой, чем на Земле, но большей по размеру: можно было даже невооружённым взглядом отчётливо увидеть многочисленные кратеры.
Странно, я думал, что уже смирился со своим переносом, но, как оказалось, это не так. Вспомнились жена и сын. По обоим я весьма сильно скучал, особенно по сыну, хоть и старался о них не думать. Интересно, как они там? Всё ли у них в порядке? Сын, наверное, переживает: всё-таки у нас была весьма дружная семья. Хорошо ещё, что вырос он у меня умным. Оставалась надежда, что никуда не попадёт по глупости.
Наверное, кто-то другой на моём месте стремился бы обратно, но я такие душевные порывы нещадно давил. Я был полностью уверен, что пока эта дорога для меня закрыта. Да и как обычный человек может по собственной воле перенестись из одного мира в другой? Это не в нашей власти, я уверен. Тут задействованы иные силы, которых, может быть, я никогда так и не постигну.
Но, что интересно, где-то в глубине моей души тлела уверенность, что не всё так просто. Наверное, это оттого, что не верю я в случайности и действия, которые не несут в себе никакой логики и причины. Сам я вряд ли смог бы вот так перенести свою душу (сознание, разум или что там ещё?) сюда, значит, это сделал кто-то другой. И я никогда не поверю, что сделали это без веской причины, просто так. Как говорится, просто так даже мухи не летают. Причина есть у всего, надо её просто отыскать.
Я обвёл взглядом безмолвную стоянку. В самом деле, почему они не сворачивают с пути? Любой другой лидер группы попытался бы отыскать менее опасный путь, тем более что они тут все верят в тёмные силы и различных тварей. Вообще, не верить в них сложно, даже мне, учитывая всё, что случилось в последние дни.
Они ведь не боятся потеряться, не так ли? Но воитель упорно ведёт их вперёд по этой дороге, а ведь сегодня уже третий непонятный случай. А сколько их было до встречи со мной?
Неужели это единственная дорога, по которой можно добраться до линии фронта? Я уже даже сомневаюсь в том, что где-то там небольшой отряд воюет с некими степняками, уж больно нелогично воитель себя ведёт. А другие даже не думают выказывать своё недовольство, будто были заранее готовы к тому, что нечто подобное будет происходить на их пути.