Три часа, мам, Ингрид равнодушно водила и постукивала ложкой по столу, дожидаясь, пока Марла Прим наконец-то соизволит принести своей дочери ее обед. На который она опоздала всего-то на пару часов.
А то, что я могу тебя вовсе не кормить? Ты знаешь об этом? Марла Прим стояла с тарелкой супа в руках, но не спешила ставить ее на стол слишком велико было возмущение, чтобы не дождаться сокрушающе склоненной головы дочери.
Ну, мам, Ингрид с удовольствием встала бы и ушла, но желудок уже, казалось, прилип к ребрам и в нем недовольно бурчало какое-то неведомое доселе Ингрид существо. Прием пищи она не пропускала еще ни разу за всю свою жизнь жесткий график прививался им с детства, а за нарушение строго наказывали.
Ровный стук ложки по столу все убыстрялся, и Марла Прим сдалась.
На удивление, подогретый суп-пюре был не так уж и плох, если не считать нескольких холодных комочков, которые не пожелали раствориться, несмотря на усилия немолодой уже женщины. А может, усилия были не столь велики, как ее возмущение проступком дочери.
Ингрид не спеша доела свой суп, посмотрела на ложку, с которой стекали капельки бледно-зеленой субстанции, и, обернувшись назад в поисках матери, рассеянно положила ложку на белоснежную скатерть, случайно промахнувшись мимо специально оставленного на столе блюдца.
Увидев, что натворила, Ингрид не могла оторвать удивленный взгляд от того, как по плотной ткани растекается грязное пятно, и почему-то испытывала непонятное возбуждение. Что это такое?
Девушка поспешила подняться из-за стола и, в три прыжка преодолев коридор, залетела в свою комнату. Проведя рукой по гладкой поверхности двери, она впервые в жизни пожалела о том, что родители лишили ее права запираться на замок считалось, что личные границы у детей до 10 лет уже сформировались, а дальше подросткам нужно было формировать осознание того, что их поступки контролируются, так они вырастали более дисциплинированными членами общества.
Да что это со мной? буркнула Ингрид, стягивая с себя темно-синюю юбку и белую широкую футболку, чтобы наконец-то надеть домашний костюм. И почему она этого не сделала до обеда? Ах да. Им было нельзя показываться в общей комнате в домашней одежде.
Через пять минут после того, как девушка блаженно растянулась на кровати, сжав руки в замок над головой, изгибаясь и вытягивая поочередно то один бок, то другой, раздался противный сигнал начинался КУБ.
Цифровая панель, расположенная как раз напротив ее кровати именно так, чтобы не было никакой возможности НЕ видеть то, что происходит на экране, ожила. Заиграла знакомая с детства музыка, начали мелькать знакомые до икоты лица Джекки, Барбара, Шон или как там их? Ингрид по какой-то причине не впечатлял КУБ, ну разве что в раннем детстве. Когда ребенку только и нужно, что смотреть на яркие мелькающие кадры. Этого в КУБе было навалом.
Шоу КУБ, или полное название Клуб Успешных Блогеров, как уверяли продюсеры, было полностью срежиссировано и не имело к реальности никакого отношения. Все актеры, которые в нем снимались, точно так же, как и другой рабочий коллектив населения планеты, возвращались вечером домой, ели такой же, как у всех, ужин и ложились спать на такие же жесткие постели, застеленные накрахмаленными белыми простынями. И действительно, экранная жизнь, которую вели эти парни и девушки, никак не вязалась с тем образом жизни, которым жило все остальное население планеты строгость, дисциплина, равноправие и контроль. То, что Ингрид искренне любила.
Тем не менее некоторые дурочки вроде Агаты Адамс верили в то, что актеры из КУБа вполне реальные люди, которых снимают скрытыми камерами, и даже хотели оказаться на их месте жить в роскоши, пить шампанское (как будто они когда-то его пробовали, чтобы хотеть) и ездить на дорогих машинах.
Но реальность была другой никто и никогда из знакомых Ингрид не пил шампанское и уж тем более не видел более красивых и новых машин, чем те, что стояли на стоянке салона ее отца и не менялись уже много десятков лет. Ингрид зажмурилась и провела рукой в воздухе, в точности повторяя изгибы машин, которые она знала наизусть с самого детства.
Внезапно из динамиков раздался оглушительный визг, заставивший Ингрид вздрогнуть и открыть глаза. Саймон и Джекки ругались, разбрасывая вещи по их новому дому. Парень схватил лампу, которая стояла у мягкого кресла, и кинул ее в стену прямо за спиной красивой девушки, чьи рыжие волосы обычно спускались нежной волной почти до самых щиколоток. Сейчас она была больше похожа на огненное облако пытаясь отбиться от сожителя и нанести ему упреждающий удар, девушка металась взад и вперед, и вместе с ней метались ее некогда прекрасные локоны, теперь взлохмаченные и, кажется, еще и не мытые. Подавшись немного вперед и прищурившись, Ингрид пыталась рассмотреть какие-то следы того, что это все было настоящим, например, страх или злость в глазах молодых людей. Ничего. Только огоньки азарта. Или ей так только казалось? Или именно азарт то самое чувство, которое нужно испытывать в таких ситуациях? Ингрид не знала. В ее жизни таких ситуаций не было и быть не могло.
«Ну как можно считать это реальной жизнью? закатив глаза и застонав, Ингрид упала обратно на кровать и накрыла лицо подушкой. А если и так как можно хотеть жить в этом бедламе?!»
КУБ длился два часа и был обязателен к просмотру всеми жителями планеты, которые не достигли еще двадцати пяти. Именно в этом возрасте девушки и парни оканчивали учебу и шли на работу, попадая на следующую спираль своего развития.
Ингрид не могла дождаться, когда ей стукнет двадцать пять. Тогда она окончит свой факультет архивариусов и похоронит себя заживо в одной из библиотек, в которые уже давно не пускали посетителей, заменив бумажные носители человеческих мыслей бездушными цифровыми копиями.
Ингрид выбрала эту профессию сразу же после того, как на одном из уроков по профориентированию им показали длинные высокие полки, сплошь утыканные переплетами с тиснеными буквами. Ингрид представила себе, каково это провести рукой по этим старым книгам, почувствовать мельчайшие изъяны, без которых, конечно, не обошлось все, что создано человеческими руками, имеет тенденцию иметь изъяны. Даже отцовские «мерседесы». Ингрид живо представляла себе, как она ведет пальцами по переплету, ощущая рытвины, которые складывались в буквы, а буквы в названия.
Ей даже удалось рассмотреть несколько оригинальных переплетов на книгах, которые лениво перелистывала библиотекарь в видеоролике. Одни были кожаными, другие из грубой папирусной бумаги, третьи мягкой тканью.
Ингрид так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как экран телевизора погас шоу закончилось.
Оказавшись в полной тишине, девушка услышала, как ветер шелестит в красной черепице, как высаженные чьими-то заботливыми руками темно-зеленые кусты у их дома перешептываются между собой, как на кухне закипает чайник близился полдник.
Внезапно она вспомнила бархатный голос, который так заворожил ее. Трей. Трей Портер. Что в нем такого? Почему ее так манит этот коротко постриженный полноватый парень? Или это только его голос? Или это странное чувство, как будто не из их мира? Закрыв глаза, Ингрид опять погрузилась в бархат и, не заметив этого, уснула, утонув в слоях ткани.
Ингрид!
Ингрид, только что вышедшая из дома и направляющаяся в школу, удивленно обернулась. Этот бархатный голос стал наваждением? Ей послышалось?
Привет. Помнишь меня? Трей, Трей Портер.
А, привет. Конечно.
Ингрид зарделась и отвернулась, повернула налево и заторопилась в сторону школы.
А я живу тут, рядом. Вчера я шел прямо за тобой и заметил, что ты тоже тут
Что тебе нужно, Трей? не оборачиваясь, нервно спросила Ингрид. Ей не нравилось, как она теряет самообладание, стоит ей только услышать этот голос.
Что?
Если ты хочешь со мной дружить, знай я ни с кем не дружу.
Это я как раз понял, Трей засмеялся, и, на удивление Ингрид, смех у него был противнее, чем у Агаты. Удивленно обернувшись, она посмотрела на него округлившимися глазами. Что? опять спросил парень.
Ничего, буркнула Ингрид. Волшебство рассеялось, и теперь она просто не хотела делить дорогу до школы практически единственное время, в которое она могла побыть одна с этим странным незнакомцем.