Томас ПирРасколотые небеса
Пролог
Машина плавно ехала по дороге. Мира уткнулась в окно. Там мелькали лесные пейзажами, разбавленные тихими улицами уютного городка. Приземистые домики и роскошные коттеджи нависали над тротуаром. Большинство из них сдавались в аренду для отдыхающих. Улица казалась бесконечно долгой, голова после контузии постоянно болела, Миру часто знобило и больше всего на свете она мечтала развалится на удобной кровати. Но отдыхать приходилось на заднем сидении. Поездка продолжалась уже четвёртый день. Саймон за это время успел сменить три машины и избавиться от форменной полицейской брони.
Вдруг Мире на глаза попалось приметное двухэтажное здание со стандартными указателями, и её как током ударило:
Вон там полицейский участок, вскрикнула она, указывая пальцем в окно. Почему мы проезжаем мимо? Почему бы не подождать там людей министра?
Потому что у меня другие инструкции, не глядя назад, буркнул Саймон.
Алан задремал на переднем сидении и всё прозевал.
Не волнуйся, девочка, мы почти на месте, хмыкнул полицейский и растянул губы в самодовольной улыбке. Мира нахмурилась. С каждым днём нахальный водитель нравился ей всё меньше и меньше.
Саймон не врал. Машина проехала ещё около километра, свернула на первой развилке, потом ещё минут десять по грунтовой дороге среди высоких хвойных деревьев и остановилась у порога одинокого охотничьего домика. Коттедж был полностью деревянным, дорога упиралась прямо во входную дверь.
Приехали, буркнул Саймон и заглушил двигатель.
Выйти из машины было очень приятно. Ноги затекли, тело здорово истомилось. Пока Мира и Алан рассматривали новое убежище, Саймон достал из багажника походный рюкзак, звякнул ключами и потопал к двери.
Не отставайте, бросил он через плечо. На улице вам лучше не показываться здесь за вас только я.
Прошли в дом. Убранство было стандартным для съёмных коттеджей: несколько спален, гостиная с круглым столом, мягкой мебелью и камином, да маленькая кухня.
Саймон первым делом проверил комнаты и зашторил все окна. Потом уселся за кухонным столом.
Может, теперь объяснишь, что это было? переглянувшись с Мирой, проговорил Алан и присел за стол. Мира расположилась рядом с шефом.
Отдохнуть не хотите, сил перед разговором набраться?
Нет, сил нам хватит, твёрдо ответил профессор.
Это закрытая информация, доктор
Нас едва не убили, вспылил Алан, перебивая Саймона.
Ну ладно, ладно, миролюбиво поднял руки над головой полицейский, насмешливо глядя на профессора. Возможно, кое-что я рассказать всё же могу.
Так расскажи, чего тянешь резину? поддержала шефа Мира.
Ты и Коравы воспламенённые?
Нет, слегка нахмурился Саймон. Слушай, девочка, чайку приготовишь?
Я тебе не девочка, нахмурилась Мира. И не прислуга.
Эх, тяжело вздохнул Саймон, наградил её мерзкой улыбкой, встал и подошёл к плите. Нашёл в тумбе чайник, набрал водой, подключил.
В общем, не поворачивался он от плиты. Вы верно подметили, доктор, что мы с Корой люди необычные, но мы не воспламенённые.
Он вытряхнул на стол содержимое рюкзака. Там было несколько десятков порций сухих пайков и россыпь пакетиков с чаем и кофе.
Я скажу вам большевоспламенённых в нашем мире не осталось совсем. Андрей Великий был единственным магом, который мог разжечь искру силы в крови человека. Его потомки, к сожалению, на это неспособны.
Но, что тогда Удивлённо протянул Алан, но Саймон его перебил.
Мой прадед был воспламенённым. Я унаследовал часть его силы. Крохотную часть. С каждым новым поколением гены становятся слабее. Я самый младший мужчина моего рода и самый слабый.
Но это же значит, что?.. Изумлённо протянула Мира.
Твой прадед был из приближённых Андрея Великого? закончил за неё Алан.
Можно и так сказать, блеснул Саймон снисходительной улыбкой и отвернулся обратно к плите, снял закипевший чайник и разлил кипяток по кружкам. Потом вернулся к столу.
Об этом всё. Делиться своей родословной я больше не буду.
А тот маг в белой броне? спросила Мира и скривилась как от дольки лимона, сразу вспоминая ментальную атаку, что чуть не вскипятила ей мозг. Кора назвала его чистокровным и
А вот этого!.. Строго проговорил Саймон, меняясь в лице. Вы точно знать не хотите.
Алан и Мира ещё несколько мгновений молчали, недоумённо переглядываясь друг с другом, пока профессор всё же не решился на новый вопрос:
Кто напал на лабораторию? И зачем?
Эти люди Начал Саймон, прихлёбывая из чашки. Называют свою общность «Продром». Они считают себя предвестниками новой Эпохи Перемен, говорят, что Утопия торрека себя изживает.
Что за бред? возмутился Алан. Как это изживает?
Ну это очень сложный вопрос. Вот так просто ответить на него я вряд ли сумею.
Тогда отвечай так, как сумеешь, строго проговорила Мира. Телохранитель ей совсем не нравился, а его самодовольные ухмылки и дразнящие гримасы уже порядком поднадоели.
Ух, злая какая, подмигнул Саймон Мире. Хорошо. Тогда придётся начать издалека, лицо его вмиг стало серьёзным, ухмылки как не бывало. Триста двадцать четыре года назад в наш мир пришли одиннадцать пришельцев из другого мира, во главе с торреком.
Эм Неуверенно перебил Саймона Алан. На самом деле пришельцев было тринадцать.
Да, да, профессор, чуть повысил голос полицейский. Только мир наш преобразовывали всё же одиннадцать. А великих правящих домов и вовсе десять. Те неудачники, что сразу погибли, вроде, как и не считаются или вы не согласны?
Нет, абсолютно не согласен, но пусть так, спорить не будем, теперь уже хмыкнул профессор.
Так вот, не замечая насмешки, продолжал Саймон. Впервые Андрей Великий и его свита появились на нашем материке. Они же, кстати, и дали ему имя. Спустя семьдесят лет пришельцы завоевали все народы, населяющие Кертис, и ещё столько же лет у них ушло чтобы освоить и покорить все остальные материки нашего мира.
Эм Саймон, снова перебил полицейского Алан. Мы историки, помнишь? Ты немного заблуждаешься в цифрах, но все же я не поймузачем ты рассказываешь нам очевидные вещи?
Затем, уважаемый доктор Алан, что это и есть ответ на ваш вопрос. Многие авторитетные эксперты считают, что именно с этого момента и начался обратный отсчёт конца времён.
Ха-ха-ха! не сдержался профессор, откидываясь на спинку стула. И что это за эксперты такие?
В основном экономисты, хотя и других специалистов хватает.
Что-то я никогда не слышал ничего и близко похожего на твой рассказ, прищурился Алан. Хотя среди моих знакомых полно учёных и
И кто из них состоит в тайной ложе? снова мерзко улыбнулся полицейский и Алан не нашёлся чем на это ответить.
Ну хорошо, и в чём же суть проблемы? проговорила Мира, которой уже надоела лёгкая перебранка между мужчинами.
Ну Снова замялся Саймон. Здесь тоже всё сложно. Вы, наверное, знаете, что наш материк на сегодняшний день самый прогрессивный. У нас самая развитая промышленность, самое лучшее образование, самая сильная экономика, ну и так далее.
Это тоже не секрет.
А вас, к примеру, не угнетает тот факт, что несмотря на все усилия наших людей, ресурсы распределяются равномерно: что между прогрессивным Кертисом, что между откровенно отсталым Акуа. Разве люди наших материков трудятся одинаково, разве ленивые негры достойны жить в том же достатке, что и мы?
Но такие претензииэто ведь уже откровенная бессмыслица, заговорила Мира, слегка возмущённая расистскими нотками в речи полицейского. Мы живём в том достатке, который сами себе обеспечиваем. Что тут вообще обсуждать? Не хочешь работатьсиди себе дома, живи на пособие. Шиковать, конечно, не будешь, но и от голода не умрёшь. И у ленивых негров, как ты выразился, ситуация с достатком точно такая же. Кто желаеттот получает.
Ха-ха-ха! рассмеялся вдруг Саймон. А ты молодец, только об этом-то я и толкую. У нас двенадцать процентов населения предпочитают сидеть дома и жить на пособие. Ещё несколько десятилетий назад эта цифра была втрое меньше, а ещё через несколько десятков лет она, по всем прогнозам, увеличится вдвое. Ты хоть представляешь, что это значит? Речь идёт о сотнях миллионов нахлебников, которые бесцельно прожигают жизнь. У нас такой огромный соц-пакет, что людям больше не нужно ни о чём думать, не нужно развиваться, не к чему больше стремиться. Великий Усечённый Капитализм Андрея Загорского с возрастом мутирует и превращается в пассивный социализм, который нас убивает. Мы деградируем, Мира, наша Утопия хоть медленно, но верно катится к чертям.