Аборигены нашли его сильно потом. Когда уже начало светать. За этот период в памяти отложилось как его тащили по тропинке наверх в блиндаж обложенный поленницей поколотых и не поколотых дров, маленькая кургузая пушка в окопе, вкус теплой и вонючей водяры из фляжки, шапки-ушанки, ватники, слишком крупные красные звездочки, шинели без погон, стеганые ватники, треугольники и квадраты на черных и защитного цвета петлицах и тропа над рекой, когда его несли в санчасть.
У него тогда даже сил не нашлось, чтобы удивиться окружающим реконструкторам. Или тому, что он сходит с ума.
Тогда голова практически не работала. Сейчас, в тепле и под одеялами с этим все стало гораздо лучше. С ума он сошел вряд ли. Во всяком случае верить в шприц с ЛСД в левой булке и уж тем более сумасшествие не хотелось.
В этой связи нужно было срочно вспоминать что он успел сказать, наметить что он говорить будет, и что еще более важно, что ему говорить ни в коем случае нельзя. Хотя бы для того, чтобы его не шлепнули как шпиона и не бросили в ту же реку, из которой так удачно удалось выбраться. Она была в паре десятков метров от входа в блиндаж, как никак.
Судя по обмундированию, оружию и оставшимся в памяти словам окружающих его людей, он, прыгнув с теплохода, провалился либо в прошлое, либо в параллельный мир, очень похожий на его восьмидесятилетней давности. От этого и следовало исходить.
Мысль идти на прием к командиру и комиссару и во всем им признаться, требуя отправить его на прием к товарищу Сталину, Володин без каких-либо длинных патриотических размышлений отмел в сторону. Теории параллельных миров он представлял плохо, но было понятно, что события в них могут развиваться совершенно иным образом, нежели в его памяти. Иными словами, желание попасть здесь в психушку напрочь отсутствовало. Это если его в психиатрию кто-то решит отправить, а не примет за симулянта или принесенного течением после неудачной переправы на советский берег немецкого шпиона. Что вероятнее всего и произойдет, а оставшиеся на руке тактические часы фирмы «Traser» вещдоком утопят. Как и положено дефицитному в Стране Советов настоящему швейцарскому качеству.
Где он находился, Володин не знал. То, что он прыгнул с теплохода в Неву, сейчас ровно ни о чем не говорило. Это нужно было срочно выяснить. Как и номер части, если он все-таки в прошлом.
Полк вероятнее всего находился на плацдарме, это хорошо объясняло понарытые в полосе пятидесяти-семидесяти метров от реки блиндажи. Перед обрывом как таковым берег заметно понижался, соответственно этот гребень скрывал людей у землянок от наблюдения противника.
Тут, как рассудил Володин, ему повезло. Перспективы человека, пойманного без документов в прифронтовой полосе сложно назвать радужными. Здесь, на плацдарме, его по крайней мере считали своим. Если, конечно, он не находился в изоляторе полковых контрразведчиков, у входа в который стоял часовой.
Это тоже требовалось как можно быстрее проверить.
Мозговой штурм, не сболтнул ли он чего лишнего, ничего для него опасного Володину не принес. Он вроде бы назвал свою фамилию чернявому лейтенанту артиллеристу, когда его поили водкой. И все.
«Два красных эмалевых кубика и желтого металла петличные знаки на черного цвета петлицах, это ведь лейтенант артиллерии?»
Нет, вспомнил он. Не только там. Володиным он назвался и в перевязочной!
Начмед, к слову, судя по одиноким шпалам в зеленых петлицах с красными кантами был капитаном, но называли его «товарищ военврач». Так сейчас принято, не по званию, а по должности? Или военврачэто звание, типа политрука? Загадка. У девушки тещи жрали мороженое на лысых малиновых петлицах с черными кантамикто она, медсестра, санитарка или рядовой медслужбы? Различный цвет петлиц у нее с Аграчевымэто должно что-то значить? Зеленое полеэто ведь пограничники? Или нет? Малиновый приборный цветэто разновидность пехотного красного?
Володин поворочался, устраиваясь поудобнеепустое брюхо бурчало, требуя заполнения чем ни будь высококалорийным. Ветчиной или чебуреками, например. Перспективы не радовали. Что он в самом скором будущем будет говорить командирам и особистам, предсказать было сложно. О чем они его будут спрашивать тем более. Выводэтого общения требовалось избежать, ну или оттянуть его как можно дальше, чтобы успеть собрать достаточно большое количество информации для создания правдоподобной легенды. Если, конечно, получится.
В общем, для начала срочно нужно было разговорить похрапывающего в блиндаже воина.
***
Не повезло. У начмеда на Володина были свои планы.
Накинувший поверх гимнастерки меховую телогрейку, а также взявший в руки чемодан с медициной и керосиновую лампу военврач навестил его сам. Снова играющая в Санчо Пансу девица тащила вслед за ним стопу барахла с ремнем и сапогами внизу и аккуратно сложенной тельняшкой поверх. Этим приятные новости не исчерпывались. На нарах у головы обнаружился котелок с ломтем хлеба поверх, и зеленая эмалированная кружка с чаем.
«Да ну на й!» обрадовался Володин.
Просыпайтесь, везунчик! отодвинув в сторону вскочившего храпуна, оказавшегося тем самым пожилым санитаром, решительно скинул с Володина тряпье Аграчев. Больной, мне надо вас осмотреть!
Пациент сделал вид что его только что разбудили.
Это для вас! улыбнулась девушка, уложив барахло у него в ногах.
Спасибо!
Позже обмундируетесь! погрозил пальцем врач. Как себя чувствуете?
В ходе осмотра Аграчев снова показал себя веселым, остроумным и доброжелательным мужиком, окончательно закрепив сложившееся ранее приятное впечатление. Характерные для военных врачей профессиональные деформации не затронули ни только здешних санитаров, но и эту личинку Пирогова. Пообщаться с ним было очень приятно не только потому что он, не зная того, выдавал Володину информацию уровня жизни и смерти. Попутно «герою ночи» измерили температуру и давление, послушали сердце и легкие, напоили микстурой от кашля и поинтересовавшись, не потерпит ли он с завтраком, поставили банки. Прямо как в далеком детстве
Володин от обуревавшей его радости был готов не только потерпеть с приемом пищи, но и вообще без него остаться. Его ни в чем не подозревали. То есть вообще ни в чем. Для медиков он был чертовски везучим здоровяком из прибывшего в полк маршевого пополнения, в чью лодку ночью на Неве попал снаряд. И все, кто там был сгинули в ледяной апрельской воде. Кроме Володина.
«Хотя бы где-то мне повезло!». Нева, плацдарм, апрель и безпогонное обмундированиеон начал догадываться, где сейчас находится и в каком году. Но эти догадки требовалось проверитьвдруг вокруг было не прошлое, а параллельная вселенная.
Если он сделал из слов Аграчева и Оленьки правильные выводы, а превратно их истолковать было сложно, то погибшие ночью на переправе бойцы изрядно облегчили для него легендирование. Ему даже искать документы и называться чужой фамилией не нужно было. Прибывшее в дивизию маршевое пополнение раздали по полкам, на переправе часть бойцов погиблано погибла она до того, как людей успели внести в списки части. Именной список маршевой роты конечно же остался, но остался он в штабе дивизии. То есть на другом берегу.
В худшем для Володина варианте в полк должны были отправить другойпредназначенной для его пополнения команды. В лучшембез какой-либо бюрократии звякнуть по телефону в штаб полка о числе людей и заполнить строевую записку. И в том и другом случае он уже мог как-нибудь выкружить. Сослаться на ошибку писаря, или там неизвестного ему лейтенанта, поставившего Володина не в тот строй, например. Кто будет ради простого бойца разводить бюрократию и сверять разные списки? Кому он в штабе дивизии или даже полка най нужен? Если, конечно, перед «прибывшими с ним» маршевиками не спалится. Что, в принципе, обходилось на раз. Могли ведь какого-нибудь тыловичка или Кронштадского морячка списать в пехоту напрямую, а не через запасный полк и в самый последний момент включить в команду?
Как заключил Володин, свою чуждость спрятать все равно не получится, так почему бы ему не стать матросом с какого ни будь химсклада Балтфлота 0451, выпнутым в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию чтоб не смущал начальство? Типа как слишком умный. И с чуждым происхождением, на случай если кто-то решит копнуть чуть глубже. Хотя полноценной проверки это конечно не выдержит.