А больше и не надо. Спасибо. Жди меня дома.
Гарахи махнул рукой, оделся и исчез за дверью.
А я осторожно заглянула в гостиную: как будто Родьки тут и не было только чтопапа с мамой сидели, ужинали и смотрели телевизор. Стандартная, милая сердцу картинка. Которую, скорей всего, больше не увижу. Постаралась впитать в себя эту домашнюю атмосферу, а затем, под удивлённые взгляды родителей, отключила телевизор и села перед ними.
Знаете, я начала неуверенно. А потом мысленно послала всё к чёрту рогатому и просто выпалила правду. О том, что машина меня в той злополучной аварии всё-таки убила. Что я перенеслась в другой мир, где успела побыть и собакой, и демонессой сомнительной внешности. Да, пап, у меня были рога, нечего так на меня смотреть. Ещё пальцем у виска покрути, какие казусы со мной случались, сколько ошибок наделала, пока изучала местные обычаи и правила: Там такой дурдом с этими их классовыми заморочками, типа женщинавладычица дома, но вне его муж для неёцарь и закон. Да ну её к черту, такую систему! И нечего ухмыляться, пап! не удержалась от рассказа о населяющих тот мир расах, о быте демонов, о Небесном городе алларов, об Академии: Знаешь, мам, как сложно бегать было такой практически немой животиной? Только с Рейном и могла поначалу поговорить, но у него и своих проблем хватало без меня. Зато потом появился Дай, и стало легче, об учёбе, друзьях, о новой профессии и своей большой семье. О братьях: Они чудесные! Оберегали меня, несмотря на то, что зналия из другого мира и реально их родственником не являюсь, о Хэлмираше: Да, мам, вот именно он был и остаётся моим мужем, хватит уже на Родьку коситься! Уж прости, но после Хэла мне как-то вообще не гуляется! о детях, отдельно останавливаясь на каждом и чувствуя, как по щекам стекают бесконтрольные слёзы. Дойдя в рассказе до момента смерти и возвращении сюда, шмыгнула носом и замерла, молча смотря на родителей. Всё это время они слушали меня, не перебивая. Я с нетерпением ждала, что они скажут.
Папа шумно выдохнул и начал говорить первым:
Я подозревал, что с тобой что-то тогда случилось, ты стала другой. Более взрослой. Более смелой, что ли. Но чтобы так он покачал головой. Это точно не последствия сотрясения мозга?
А ты хоть в одной книге читал про такие последствия? иронично кивнула на стопку медицинских справочников рядом со шкафом, вытирая ладонями мокрые щёки. Если да, то просвети. Или думаешь, что твоя дочь сошла с ума? пытливо посмотрела отцу в глаза.
Если бы я так думал, то ты бы уже ехала в дурку, а не сидела тут, буркнул он в ответ. Фантазия у тебя всегда была хорошей, однако не настолько же.
Я выдохнула, чувствуя огромное облегчениевоздействие Родьки помогло, они мне хотя бы поверили.
Но ты же не хочешь сказать начала мама. Всё-таки женская интуицияэто чудовищная вещь.
Хочу. Родька нашёл способ. Он вообще не местный, он оттуда. Его сюда ещё раньше сослали. И я собираюсь вернуться туда, мне было тяжело это говорить, но при этом где-то внутри разжался узел, стало легче от того, что не пришлось врать родителям.
А связи никакой? севшим голосом спросил папа. Нет возможности тебе хотя бы сказать, как добралась?
Я попрошу Родьку что-нибудь придумать. Потому что один способ есть, но очень вредный и даже опасный для того, кто рискнёт мне помочь. Как только найду обходной путь, я с вами обязательно свяжусь.
Я тебя не пущу! вырвалось у мамы.
Привычное, надо сказать, мамино выражение. Только на этот раз произнесённое каким-то жалобным голосом, против привычного командного. Я сдержалась, чтобы не сказать что-нибудь резкое в ответ. Выдохнула, протянула:
Ма-ам. Ну сколько мне лет? Как ты можешь меня куда-то не пустить?
Она поджала губы, но добавлять ничего не стала. Мы помолчали, потому что всем сложно было подобрать слова. Но тут мама встрепенулась:
Ты же после работы? Есть будешь?
Буду! уверено кивнула, расплываясь в улыбке. Кое-что в этом мире никогда не изменится. Моя мать всегда будет жаждать накормить непутёвое чадо.
И разговор потёк в обычном русле, только блестевшие глаза родителей выдавали, что они всё понимают. Я пришла попрощаться. Поэтому, уже в дверях, когда собиралась ехать домой, папа чуть не сломал мне ребра, обнимая, а мама всё-таки расплакалась. Но они всегда доверяли мне выбор моего будущего и не сомневались в разумности дочери, а потому не препятствовали пусть и отдающей безумием идее. Правда, при них не стала упоминать о возможности не только перейти в другой мир без связи, но и не перейти в принципе вообще никуда. То есть прямиком в «мир иной». Но этого им знать совершенно необязательно, незачем.
Вернулась домой я уже затемно. Родька поднял голову на звук моего появлениямужчина сидел в кресле и что-то читал под светом настольной лампы.
Попрощалась? спросил он негромко.
Да, кивнула, падая на соседний диван. Спасибо тебе. Всё хорошо. Меня, можно сказать, всё-таки отпустили. По пути ещё на работу позвонила, сообщила, что увольняюсь.
Получила нагоняй? хмыкнул проницательный Гарахи.
О да, мне много ласковых слов сказали по поводу внезапности, усмехнулась, откидывая голову на спинку дивана и устремляя взгляд в потолок. Да ну их к лешему, всё равно мне там больше не работать. Денег на несколько дней на еду нам хватит. А потом родители эту квартиру под сдачу оформят.
Гарахи пожал плечами, демонстрируя своё полное безразличие к дальнейшей судьбе нашей жилплощади.
Два дня я толком не спала и практически не еласказывались нервы, а мой человеческий организм, в отличие от собачьего или демонического, от нервов страдал существенно. Нет, ну действительно, страшно же! А если ничего не выйдет? А если мы разлетимся на кучу атомов и не соберемся? А если Да куча всевозможных «если» разрывали мне голову.
Гарахи с такого моего настроения только раздражённо бухтел, но успокоить меня ему было нечем: связаться со своими последователями он не мог, иначе рисковал сбить им тонкие настройки будущего портала, а все остальные аргументы у него уже закончились.
Мы сидели в комнате и таращились в очередную серию очередного бессмысленного сериала по главному каналу, когда Родька вдруг вздрогнул и обернулся. Я рефлекторно посмотрела в том же направлении, но ничего нового там не увиделапозади нас была стена.
Неужели еле слышно прошептал Гарахи. И тут же уже более уверенно заявил: Это оно, Нат! Раздевайся!
Я поперхнулась воздухом:
Чего?! Ты с дуба рухнул, Родь?!
Снимай с себя всё. Абсолютно всё! сам мужчина стремительно стягивал с себя штаны от домашнего костюма. Футболка уже валялась на полу. Никакая материя, кроме той, что скреплена с сущностью, не пройдет через портал!
Убедительности его словам существенно добавил вдруг начавший искриться неясный контур на стене. Я судорожно стала выбираться из одежды. Ни о каком смущении речи даже не шло: за столько времени проживания в одной квартире мы с Гарахи в каком только виде друг друга ни лицезрели!.. Особенно в те две недели, когда на двери ванной сломался замок, и ни у кого руки не доходили починить.
Руку давай, сказал мужчина, как только встала рядом с ним.
Последним я стащила с безымянного пальца обручальное кольцо, бросила его на горку одежды и крепко схватилась за ладонь Оркуса.
Ну, пошли, улыбнулся вдруг он мне какой-то шальной и радостной улыбкой сумасшедшего естествоиспытателя.
Тыманьяк, хмыкнула, шагая в свет разгоревшегося портала одновременно с Гарахи.
Глава 2
Сложно описать ощущения от этого портала. Тебя как будто заживо сжигают на костре, затем горстку пепла, которой ты становишься, подхватывает мощный порыв ветра и носится с тобой, как маленький тайфун. После чего тебя снова собирают из мелких чешуек пепла в нечто гуманоидное. Вот именно с такими ощущениями ты вываливаешься на что-то твёрдое, отбивая себе всё, что только есть у человека сзади. И единственное, на что хватает сил, так это сжаться в позу эмбриона и еле слышно стонать от охватившей тело боли. Именно это я и делала, вдыхая воздух в истерзанные лёгкие только для того, чтобы тут же выдавить его из себя в мычании. На крик меня уже не хватало. В глаза как песка насыпали, но я всё-таки смогла поднять веки и сквозь слёзы увидела второе такое же нагое тело, катающееся по полу. Его пытались поднять какие-то тени. Только через несколько секунд я поняла, что это не тени, а люди в чёрных балахонах. И не поднять они его пытались, а разогнуть и влить какую-то жидкость из прозрачной склянки. Как-то помочь ему и воспрепятствовать действиям теней, у меня не было ни малейшей возможности, как и уверенности, что это необходимо. Мне даже глаза открытыми удержать не удавалось, так что происходящее улавливала лишь кусками. Вот обладатели чёрных балахонов всё-таки смогли разжать челюсти Оркуса, и жидкость частично оказалась во рту мужчины, а частично расплескалась на подбородок и грудь. Вот они уже обернули Гарахи в ещё один балахон. А вот я вижу уже только их удаляющиеся спины. Моё корчащееся тело никого не интересовало, а боль всё не утихала.