"Стеклопакет на три окна, внутренний", добавил в записку Роб.
Оглянулсяничего нового разбить Силь пока не успел. Тогда принц принялся методично, уже по старой памяти проставлять стоимость погибших вещей. Всё вместе тянуло на десять с лишним миллионов золотых кэлов, что ровно в десять раз дороже, чем стоил сам Силь.
Зашить бы этому Лавлесу рот! Или позволить Силю сжечь его голосовые связки. Роб не был уверен, что это в принципе возможно, но почему бы не помечтать.
Раз уж так все плохо.
Утро не задалось с самого начала. Проснулся Роберт от боли в груди и учащенного дыхания. Голова кружилась, мысли не шли. Роб никогда не жаловался на тахикардию, а тут пульс временами зашкаливал.
Роб знал, что это значит: его время кончается. Его и Каэлии. Какую бы чепуху не нёс Лавлес, в одном принц был с ним согласен: это ненормально, что будущее королевства зависит от какой-то неизвестной девчонки. Которая ещё и неизвестно гдеможет, вообще на другом конце света?
Отец говорил, что за полтысячи лет не было ещё случая, чтобы наследник Каэлии не нашёл суженую до совершеннолетия. "Что ж, думал Роб, считая дни. Всё когда-нибудь случается впервые". До его двадцать второго дня рождения оставалось всего-то десять дней. И ни следа той самой вечной любви.
Суши вёславсё пропало. Роб снова схватился за грудь: ту кололо во время заседания нещадно, да и сейчас не отпускало. Это теперь все десять дней так будет? А потом?
Рёв Сильвена превратился в громкий стон, и Роб торопливо убрал планшет.
К тому моменту, как огонь вокруг погас, не оставив после себя даже дыма, принц придерживал бьющегося в судорогах дракона и успокаивающе гладил его по волосам. Их то и дело сменяла чешуя: Сильвен пытался обратиться, не мог и, как ребёнок, плакал от ужаса.
Роберт думал, как же это несправедливо: граф Лавлес в очередной раз решил порисоваться, а у Сильвена из-за него приступ. Уже второй за неделю.
Что ж такая невезуха-то, а?
Тише, шептал он Сильвену. Тише, всё хорошо
А получалось, словно себя успокаивал.
Дракон царапал его когтямикровь сворачивалась и раны исчезали, как по волшебству. Хотя почему "как"?
А потом Сильвен перешёл на отборный (грузчик позавидует) мат, и Роберт облегчённо выдохнул.
Тебе лучше?
Сильвен ответил непечатно и тут же с надеждой прохрипел:
Скажи, что захватил мне сменку!
Роберт молча вытащил из огнеупорного рюкзака костюм.
Благодарения небесам, прошептал Сильвен и огляделся. Вот черт!
"Шкаф платяной, ольха, на заказ", добавил в записку Роберт.
Одиннадцать миллионов.
Дворцовому управителю, благообразному старику за семьдесят, принц потом с очаровательной улыбкой сообщил:
Прошу прощения, я снова уронил зажигалку. Какой я неуклюжий!
Всё ещё пышущий жаром, Сильвен за его спиной гипнотизировал пол.
Ваше высочество, всплеснул руками управитель. Вы же знаете: вам опасно играть с огнём!
Роберт про себя от души послал его со всеми советами так далеко, как только можно. Вслух же с улыбкой сказал:
Действительно. Но что делать, мне так лучше работается.
Горничные за спиной управителя дружно улыбались. Роберт по привычке стрельнул в них взглядом, улыбнулся и добавил:
Я уже послал счёт в казначейство.
Управитель только поклонился. Раньше он пообещал бы наябедничать отцу, но сейчас, когда наследник уже почти совершеннолетний"Поостережется", решил Роб. Это было неважно, отец и так всё узнает, его тайная полиция не дремлет.
Впрочем, с некоторых пор платить им стал принц, так что Может, и не узнает. В любом случае, ничего особенного не произойдет.
Королевская семья давным-давно научилась закрывать на выходки дракона принца глаза. Король только подписывал счета. Сам Роб полагал это малой платой за то, как когда-то обошлись с Силем.
Хотя Одиннадцать миллионов Зато у него самый дорогой дракон в королевстве. Но вряд ли это повод для гордости.
Прости, неожиданно сказал Силь уже в каре, когда они летели во дворец.
Роб изумлённо поднял брови: Силь никогда не извинялся за свои припадки. Да и вообще ни за что.
Ты точно в порядке?
А ты?
Роб пожал плечами и снова повернулся к окну. Внизу проплывал правительственный квартал столицы, до омерзения ровный, как под линеечку. А на горизонте ощетинился зубастой пастью королевский дворец. Предок Роберта, Вильям Победосносный, любил эпатаж и не любил драконов. Свой дворец он возвёл в скелете побеждённого им короля Дастиса. Поверженный дракон в изначальной ипостаси был огромен, а человеческие маги ещё укрепили его кости. Прошла тысяча лет, за это время дворец несколько раз перестраивали, но драконий остов почти не менялся.
У Роберта раньше замирало сердце, когда их маленький кар влетал в пасть, полную огромных острых зубов. Потом привык.
Сегодня он задумался, каким драконом был бы Сильвен, если бы смог перевоплотиться. В нем не было королевской крови, так что вряд ли он сравнился бы размерами с Дастисом. Но даже будь он поменьше, то насколько? Как пятиэтажный дом?
Человеком Силь был высоким, куда выше Роба.
Тебе плохо, сказал он вдруг, и принц невольно вздрогнул. Рассказывай.
Роберт искоса посмотрел на него. Говорить не хотелось. Ничего не хотелось.
Не дождавшись ответа, Сильвен резко сменил тему
Хм! А может, нам и правда попробовать сайт знакомств? Он стукнул пальцем по запястью, вызывая из плашета голограмму экрана. Как насчёт
"Подружка.ком" ? подхватил Роберт. Где ты постоянно чатишься?
Чего? вскинулся Силь.
Рыжий Лествой основной ник, но есть еще с десяток второстепенных аккаунтов. Роб покачал головой. Глядя на твои успехи, что-то не хочется.
Сильвен пару мгновений смотрел на него так, словно не мог решить: возмутиться или сразу двинуть в нос. Но сказал только:
Как же ты меня иногда бесишь!
Взаимно.
Роберт невольно потёр грудь, где опять нещадно закололо. Поймал внимательный взгляд Силя.
Это Сердце, да?
Ага, что-то пошаливает. Может, давление? Они как раз пролетали мимо клыков Дастиса. Те до сих пор казались острыми.
Роб, не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, о чём я. Сердце Каэлии проснулось? Я же чувствую Вижу.
Принц не стал отвечать: он отвернулся и принялся мысленно напевать песню, которую мельком слышал от горничных.
Он всегда так делал, когда грустил: замыкался в себе и никого не подпускал. Именно так прошла половина его детства: грустил тогда Роб постоянно. Когда твоя мать умерла, а отец где-то там правит королевством, и на день рождения присылает гору подарков, но не приезжает поздравить сам Это повод для грусти.
Сильвен сполз с кресла, устроился на коленях на полу, заглянул принцу в глаза и сложил перед собой руки, изображая щенка.
Ну хозя-я-яин! Ну не хандри! Р-р-рав! Не хандри, я сказал, или сейчас покусаю! И действительно вцепился в штанину Роба.
С ума сошёл? Роберт попробовал выдрать из драконьих зубов штаны, но это было как пытаться разжать пасть болонки Лавлеса. Однажды она повисла на руке Роберта и не отпускала, пока хирург не примчался. Королевская охрана оказалась тогда совершенно бесполезна: они вдесятером тянули собачку, как репку в детской сказке, но Фру-фру держала принца крепко. Даже жевать пыталась.
Лавлес же как обычно острил
Пусти! Силь, ну!
Фе фущу! отозвался дракон. Фе! Фафафыфай.
Он вполне мог тащиться в таком виде по дворцу, так что Робу ничего не оставалось, как согласиться.
Сильвен был седьмым компаньоном Роберта. Остальные шестьлюди, вторые и третьи сыновья состоятельных каэльских бизнесменовпроводили в компании принца не больше месяца, прежде чем навсегда исчезнуть из его жизни.
Маленький Роберт от них прятался. Его беда была в том, что он родился интровертом, то есть среди других людей чувствовал себя не в своей тарелке, а это не то качество, которым будущий король может гордиться. Малыш Роб, отправленный отцом расти в провинцию, подальше от дворца и, главное, подальше от Сердца Каэлии, наслаждался одиночеством слишком сильно, и незнакомцы его пугали. Когда ему исполнилось семь, король решил, что неплохо было бы принцу завести наконец друзей. Ему устраивали шумные детские праздники, возили в парки аттракционов, кукольные театры, увеселительные центры. И присылали компаньонов, которым приказано было с Робом дружить. Нет, они не были плохими. Роберт, вспоминая, назвал бы их весьма достойными детьми. Кто-то был тихим, как и он, кто-то любил шалости, и все страстно желали подружиться с будущим каэльским королём.