– Боюсь, что у него будут все основания отстаивать свою правоту, и мы не сможем предъявить хоть сколько-нибудь серьезные обвинения Вы сами знаете, какую чушь несут эти люди о вашем брате по каналам новостей. И если мы на этом этапе попробуем выступить против них, нас тотчас смешают с грязью.
Иными словами, генерал-губернатор собирался реагировать на Этот откровенный выпад тем, чтобы никак не отреагировать. Пусть себе Приели разыгрывает свой гамбит, а мы ещё посмотрим, против кого он будет гнуть свою линию, когда дело дойдет до суда.
– Понятно, – произнес Корвин с плохо скрываемой горечью. – Как я полагаю, если мне удастся раздобыть доказательства до того, как завтра начнется собрание Директората, то можно надеяться, вы займете позицию в мою поддержку?
– Разумеется, – мгновенно отозвался Чандлер, – но имейте в виду, что бы ни случилось, этому инциденту не станут уделять слишком иного внимания. Нас ждут более серьезные и неотложные дела.
Корвин сделал глубокий вздох. Надо понимать, он сделает все – возможное, чтобы сократить тираду Приспи до минимума. Однако это уже лучше, чем ничего.
– Я вас понял, сэр.
– Прекрасно. И если это все…
– Да, сэр. Доброй вам ночи.
Экран погас. Корвин откинулся в кресле и потянулся, разминал онемевшие от усталости и напряжения мышцы. Итак, он переговорил со всеми членами Директората, которых можно было перетянуть на свою сторону. Может, ему также стоит обработать членов Совета и нижестоящих чиновников? Корвин бросил взгляд ни часы и к своему ужасу обнаружил, что уже перевалило за десять часов. Слишком поздно, чтобы продолжать названивать кому-либо. Не удивительно, если хорошенько припомнить, что Чандлер не слишком обрадовался его звонку.
Корвин краем глаза уловил какое-то движение. Взглянув, он увидел, что Тина Май Гроу ставит перед ним чашку дымящегося кофе.
– Вы уже закончили ваши дела? – спросила она.
– Насчет себя я не знаю, а вот вам пора, – устало ответил он, – если не ошибаюсь, я велел вам идти домой ещё пару часов назад.
Тина пожала плечами.
– Мне ещё надо доделать кое-какие срочные дела, – сказала она, присаживаясь с присущей ей грацией в кресло.
– А кроме того, вы подумали, что мне, возможно, потребуется моральная поддержка?
– Что ж, верно, а также помощь у телефона. Я решила, что вас замучают звонками, – добавила она. – Правда, помощи моей не потребовалось.
Корвин поднес к губам чашку с кофе и на мгновение замер, наслаждаясь изысканным ароматом.
– Имя Моро уже на протяжении долгого времени многое значит на Авентине, – напомнил он Тине, делая глоток, – должно быть, даже самые хищные из репортеров понимают, что наша семья заслуживает уважения.
– А может, также и отдыха? – тихо предположила Тина.
Корвин перевел на неё взгляд, рассматривая нежные черты лица и изящную фигуру. Сердце его тотчас ощутило легкий укол тоски и меланхолии. Эта боль последнее время все чаще напоминала ему о себе. «Мне давно пора жениться, – устало подумал он. – Пора обзавестись собственной семьей».
Корвин усилием воли отогнал навязчивую мысль. За его одиночеством все эти годы стояли весомые и основательные причины, и ни одна из них не утратила своей значимости.
В свое время его отец с головой ушел в политику, и. это едва не свело в могилу мать. Вот почему Корвин дал себе слово, что никогда не позволит, чтобы из-за него страдал кто-то другой. Даже если ему удастся найти женщину, которая будет готова пожертвовать собой во имя его карьеры…
И снова он заставил себя выбросить из головы эту навязчивую и совершенно бесполезную мысль.