Егор довольно улыбнулся.
В таком случае, я искренне надеюсь, что мне не попадутся слишком сильные соперники на школьных отборочных. Не хотелось бы на празднике выглядеть побитым.
Сомневаюсь, что найдётся много сверхов нашего возраста, способных тебя одолеть, покачал я головой. Но всё же тренируйся, тренировка никогда не подведёт.
Это из манги? оживился Егор. Ты тоже читал про сильнейшего ученика?
Само собой, за кого ты меня держишь! воскликнул я.
По-моему, и я знаком с этим произведением, присоединился к разговору Макс. Вскоре мы все вместе обсуждали прочитанные книги, комиксы и журналы, а небольшое напряжение, присутствовавшее в начале знакомства моих друзей с Громовым-младшим, окончательно исчезло. Как и моё чувство вины медленно сменилось спокойствием, особенно после разговора с Владимиром Ивановичем.
И это было правильно.
Владимир задумчиво поглядел вслед мальчикам, покинувшим кабинет, затем с тихим смешком отставил чашку из-под кофе в сторону.
Сын Огнёва и впрямь оказался неглупым парнем, крепким, амбициозным, но, на удивление, при этом умел проявлять уважение и даже сочувствие. И, кажется, его до сих пор немного снедала вина за нанесенные Егору травмы. Впрочем, за всем этим крылось что-то ещё, будто бы в прошлом Мстислав уже совершал похожие поступки, и теперь они также напомнили о себе.
Однако, судя по всему, их разговор помог мальчику прийти в себя, перестать думать о мелочах. Как он удивился, услышав предложение об организации новой компании здесь, в России! Неужто и впрямь раньше не планировал такой ход?
С другой стороны, у него есть железное оправдание: слишком мало времени прошло с момента становления сверхом, после срыва печатей, наложенных Кианг. Когда Кирилл рассказал эту историю, Владимир не сразу поверил. Чтобы за полтора месяца, практически с нуля, добраться до шестого рангаэто слишком фантастически, даже для самого гениального сверха.
Но такова реальность, и следует смириться с однозначным фактом: личность Такаяма Рюу-куна, или Мстислава Огнёва вскоре всколыхнёт весь мир. Пройдет пара лет, и не останется никого на Изнанке, кто не будет знаком с его именем.
В таком случае, Громов-старший хотел бы, чтобы Егор находился рядом с этим удивительным ребёнком, поддерживал его и стал верным другом.
Потому что в одиночку изменить ход истории и осуществить план, придуманный Кириллом Огнёвым, не удастся.
Осталось недолго, прошептал Владимир. Через несколько недель всё закончится. Во имя правосудия
4. Постановка
Утром я снова шагал на тренировку, отчаянно зевая: ночь прошла сумбурно, и выспаться толком не удалось.
В этом есть некая закономерность, не правда ли? Изо дня в день последнюю неделю я поздно ложусь, рано просыпаюсь, и затем топаю тренироваться до изнеможения. Даже на уроках не бываю, а уже хотелось бы там появитьсясередина четверти скоро, а оценок у меня чуть больше чем ноль.
Макс шёл рядом, благородно решив пропустить первые уроки ради того, чтобы дождаться ответа Меньшикова: можно ли ему тоже стать учеником и обучаться искусству боя. Сказать по правде, мне сложно было предугадать слова наставника. Аркадий Николаевич, конечно, по характеру очень добр, но в плане занятийсущий демон. Шаг влево, шаг вправои тебе накидывают сверху половину от уже проделанного, и это если у тренера хорошее настроение. В противном случае будешь пахать столько же, а может, даже больше. Так что, если директор не пожелает принимать второго ученика под своё крыло, то его мнение не изменится, как ты не пытайся доказать свою пригодность.
Само собой, по дороге я всё это детально объяснил Максу, и даже морально постарался подготовить друга к возможному поражению. Однако Сергеев не думал сдаваться так легко: оптимизм так и лился из него сегодня. Обычно Макс, конечно же, шутил и поддерживал окружающих, но этим утром он превзошёл сам себя. Мне даже начало казаться, что мой друг чем-то закинулся, но он быстро опроверг это предположение.
Добравшись до нашего тренировочного зала, мы замерли перед дверью. Судя по полоске света снизу, наставник уже там, наверняка разминается и вовсю материт меня, опаздывающего. Но сходу соваться вместе с Максом не резон, на мой взгляд.
Подожди здесь, если всё пройдёт удачно, я тебя позову, сказал я другу. Он качнул головой, слегка бледный и растерявший всё веселье, но, тем не менее, с твёрдым взглядом. Молодец, поставил себе цель и стремится к ней.
Толкнув дверь, я оказался в зале. Первым, что увидел, был недовольный взгляд Аркадия Николаевича, не сулящий мне ничего хорошего.
Ты опоздал на семь минут, Мстислав, негромко заметил наставник, кивнув на часы, стоявшие на столе в углу. И прекрасно знаешь, чем это чревато.
Да, учитель, слегка поклонился я, после чего бросился переодеваться. Через пару минут стоял, вытянувшись в струнку, перед наставником.
Пятьдесят кругов вокруг школы, потом вернёшься сюда, проведёшь стандартную разогревочную схему. Затем перейдем к теме занятия, не терпящим возражений тоном приказал Меньшиков.
Простите, сенсей, разрешите один вопрос? выпалил я, глядя прямо ему в глаза. Наставник нахмурился, но кивнул, позволяя. Мой друг, Максим, желает стать вашим учеником. Он очень ответственный парень, и хочет стать одним из лучших. Возьмёте?
Аркадий Николаевич шумно выдохнул. Похоже, ждал какой-то другой вопрос. Или просто я его настолько достал?
Мистик, он хороший сверх, но не способен стать лучшим. Таких ребят много, и у нас в школе, и в соседних, и в принципе. Для чего мне ещё один ученик, когда моя цельслепить из тебя гениального нагибатора?
Ну-у, был один нагибатор, а станет два, хихикнул я. Это ведь лучше, да?
Меньшиков не выдержал и шлепнул себя по лбу, сокрушенно покачав головой.
Идиот. Но какой! Ладно, зови своего приятеля, устроим ему показательный тест. Пройдётстанет твоим напарником. Нетпусть гуляет.
Я благодарно поклонился и побежал за Максом. Тот очень быстро переоделся и, напряженный, но, как ни странно, не испытывающий страх, встал перед наставником.
Ты будешь драться с Мстиславом, заговорил тот. Брови Макса изумлённо приподнялись. И он не станет сдерживаться, будет бить во всю силу. Если сумеешь выстоять необходимое время, то я возьму тебя в ученики. Нетне обессудь.
Понял, учитель, склонил голову мой друг.
Тогда начинайте, приглашающе махнул Аркадий Николаевич.
Мы встали по центру зала, друг напротив друга, приветственно стукнули кулаками. Макс сразу принял защитную стойку, полагая, что я атакую первым. Не угадал. Я лишь слегка повысил уровень восприятия и скорость рефлексов, дожидаясь удара товарища. И он не заставил себя ждать.
Слегка наклонившись вперёд, плотно прижав левую руку к телу, чтобы защитить бок, Макс атаковал правой, снизу-вверх, вложив в удар вес и силу сверха. Я чуть шагнул назад, пропуская выпад, но поток воздуха, пронесшийся перед лицом, дал понять, что Сергеев бить умеет. Вот и славно, значит, тренировочный поединок не окажется скучным.
Макс не стал тормозить, сделал небольшой шаг вперёд, крутанулся, ударил ногой, целясь мне в голову. Я поднял руку, заблокировав выпад, перехватил конечность противника, подсечка, сопровождаемая ударом ладони в грудьи друг летит в дальний конец зала, попутно собирая спиной синяки.
Впрочем, сильно его мой шлепок не подкосил: Макс сразу вскочил на ноги, на полной скорости рванул ко мне. Только вот его максимальная скорость равнялась всего лишь шестидесяти процентам моей, даже без учёта зеркалки.
Отбив серию из прямых ударов руками, я чуть наклонил корпус, пропуская следующий выпад и, слегка повернув ногу, придавая телу ускорение, вдарил Максу кулаком в нос. Мой противник полетел, кувыркаясь, к противоположной стене, где благополучно застрял. Я не остался на месте, помчался следом, схватил Сергеева за горло, вырвал из трещины. Лоб Макса оказался заляпан кровью, дыхание участилось, но в глазахжелание победить, и абсолютно никакого страха или намерения сдаться.
Хорош, кивнул я, пинком отправляя друга подальше. В полете он сумел сгруппироваться и приземлиться на ноги, правда, тут же задрожавшие. Едва не упав на колени, Макс всё же нашёл силы выпрямиться и, упрямо стиснув зубы, принял боевую стойку. Я атаковал так же безжалостно, помня приказ наставника не щадить. Удары с легкостью пробивали защиту моего товарища, лицо его уже опухло, но взгляд продолжал сверкать решимостью.