Полина НемаЗдравствуйте, я ваш папа!
Пролог
Фил, ты идешь кушать?
Ответом мне послужила тишина. Я направилась в комнату. Наверное, муж опять сидит в своих наушниках. Экран ноутбука горел, но рядом никого не было.
Фил, слышал? я прислонилась к дверному косяку детской комнаты. Муж стоял над кроваткой ребенка, спиной ко мне. Фил, позвала его.
В голове пронеслись различные фильмы ужасов, где маньяк вот точно так же стоит над кроватью своей жертвы. Только, эй, это же мой пухлый и добрый муж Филипп! Он и мухи не обидел бы.
Я медленно прошла в комнату и остановилась возле него, безотрывно глядевшего на ребенка. Еле успокоила Злату сегодня. Малышка кричала почти весь вечер, пока папа не пришел домой.
Я положила голову на огромное мягкое плечо мужа. Он у меня вообще пухлый, как медвежонок, и такой же добрый. Мы познакомились в институтеучились на одном курсе, начали встречаться. Съехались и в скором времени поженились. Ничего интересного. Жили, как среднестатистическая семья. У меня работа, у него работа, а по вечерам он втыкал в компьютерные игры, а я в сериалы.
Даже не верю, что она уснула, усмехнулась, ощущая, как напрягся Фил. Все в порядке?
Муж не ответил и молча вышел из комнаты.
Что-то как-то странно Даже несмотря на свое пристрастие к вечным компьютерным баталиям, он не забывал хотя бы поцеловать меня. Что на него нашло сегодня?
Я поправила покрывало дочки и на цыпочках покинула детскую.
Мужа нашла в нашей комнате натягивающим джинсы.
Я ухожу, сказал он, застегивая ширинку.
Я нервно сглотнула. Как уходит? Он же только пришел.
К Диме? Ты хоть поешь, промямлила, не веря своим ушам.
Сердце нервно сжалось, предполагая нечто большее, чем обыденные вечерние посиделки с друзьями.
Я совсем ухожу, ответил он убитым голосом. Это всеОн обвел рукой нашу комнату. Я не могу, пригвоздил.
Что ты такое говоришь, Фил? прошептала, ощущая, как в грудь будто засунули раскаленный прут.
Ксю Ксения, я ухожу. Я понял, что это все не для меня. Эти пеленки, распашонки, детский плач Еще и ты.
Что я? хрипло спросила, пытаясь унять слезы, рвавшиеся наружу.
Ничего. Ты изменилась после родов. Ты меня больше не заводишь.
Это логично. Мне же надо время, чтобы прийти в форму, почему-то начала оправдываться перед огромным, заплывшим жиром мужиком. А сам ты не лучше. Только и сидишь перед своим компом с этими монстрами и с друзьями своими пиво распиваешь. Я, будучи беременной, таскала покупки домой.
Во-первых, у меня тогда был рейд, скривился он. Во-вторых, купить пару куриц и мармелад была твоя идея. Ты мне в тот день даже не позвонила. Тратила мои бабки направо и налево, скупая, как бешеная, все подряд.
Его голос звучал настолько убито, будто он сам не верил в то, что сказал. Но я-то помню, как он отдал мне тогда свою карточку со словами «трать на все, что хочешь».
Ты же только радовался, что я трачу, вставила, не веря в искренность слов про бешеную.
Говорилалишь бы говорить. Моего мужа будто подменили. Стоял с потухшим взглядом и мертвыми глазами. Будто в его теле кто-то чужой. Еще и глаза, обычно карие, как будто стали светлее. Серые какие-то. Но что это меняет, если он уходит?
Я ухожу, Ксения, вновь сказал он. У нас нет близости, и мы с тобой очень разные. У нас даже общих интересов нет.
Ага, конечно. Это же он сидел за компом сутки напролет, когда я звала его прогуляться хотя бы в парк. Я хочу в горы на лыжи, а онв Египет на море. Как-то мы выкручивались и ездили и туда, и туда. И брак не трещал по швам. А сейчас
Я даже не понимаю, что происходит. Хочется кинуться на колени, обнять, целовать и не отпускать. Позволить ему близость, которую врач все еще запрещает. Ребенку всего два месяца, а мне потребовалось время для восстановления.
Иди, но я подам на алименты, душу на корню истерику.
Подавай, но больше ты меня не найдешь. Я знаю, как обойти законы. Ты ни копейки не получишь, сказал он, будто со стенкой разговаривал. Я понял, что мне надо больше, чем все это. Какой-то бесконечный день сурка. Надоело. Я эгоист, и мне лучше быть одному.
Его лицо кривится в противной улыбке. И этот человек добивался меня два года.
Мы женаты, прошептала.
Я смотрела на его правую руку, но не видела кольца.
Фил, я не понимаю, сделала шаг к нему, а он ко мне.
Поравнялся со мной, и что-то внутри скрутилось в тугой узел, когда он смерил меня надменным холодным взглядом. Хотелось рухнуть на колени, преклонив голову. А еще лучше, чтобы он просто прошел и не заметил.
Да что ж такое?! Что с моим мягким и нежным Филом?! Еще вчера мы вместе ложились спать. Я буркнула, что он занимает много места, а он сгреб меня в объятья, говоря, что все равно поместимся.
Мне жаль, Ксюша, едва услышала его голос.
Посмотрела на него. В стальных глазах вспыхнула безграничная тоска, отозвавшаяся во всем моем теле.
Казалось, что сейчас он скажет, что пошутил, я посижу, подуюсь пару дней или до утра. И потом все у нас наладится. Но муж обулся в коридоре, накинул куртку поверх футболки и вышел в морозную парадную, в холод и зиму перед новым годом, который я встречу с дочерью.
Я сползла по стене, не веря ни глазам, ни своим ощущениям. Я в каком-то трансе, в котором перед моими глазами развернулось вот это. Быть такого не может, чтобы мой Фил, мой мишка просто так ушел.
Прошло 5 лет
Мам, мам!
Что, Злата? устало спрашиваю, направляясь в ванную.
А ты надолго? спрашивает дочка, сжимая планшет в руках.
На полчаса, тяжело вздыхаю, глядя на дочь мутным взглядом.
В голове только несколько действийванна, теплая вода, отдых.
Мам, это долго, вновь строит разочарованную мину.
Злата, маме надо отдохнуть. У мамы вчера корпоратив был, я открываю дверь в обитель моего успокоения.
Как же хочется иногда полежать в воде и просто насладиться отдыхом. Особенно, когда у вас гиперактивный ребенок, которому постоянно нужно внимание.
Ма-ам, вновь стучит в дверь дочка.
А-а, а-а, а-а-а-а-а-а!
Вот так приблизительно я хочу кричать уже пять лет.
Резко открываю дверь. Дочь тычет в меня планшетом, который сегодня хочется запустить в стенку.
Внутри все горит праведным гневом. Хочется разбить стиралку о стену. Не знаю, как я ее подниму, но разбить очень хочется.
Что такое, солнышко? устало спрашиваю.
Мой тумблер от «я сейчас взорвусь» до «я пень в лесу» переключается за пару секунд.
Мам, включи тот мультик.
Какой?
Я не бешусь, не бешусь. Все хорошо.
Котолый мы с бабушкой вчела смотлели. Я не помню, как он называется.
Так спроси у бабушки, ласково говорю.
Она тоже не помнит.
Злата, включи что хочешь. Дай маме отдохнуть немного.
Ма-ам
Злата! рявкаю. Иди в свою комнату! Делай что хочешь, но не трогай меня полчаса!
Дочка надувает губы, разворачивается и уходит в комнату.
Кажется, я слишком резко выразилась, но надоело. Мне тяжело одной.
Я включаю воду, в полусне медитирую над ней, пока она заполняет ванну.
С ребенком ни минуты покоя. Да, я мать-одиночка, и приходится справляться самой. Я пыталась сойтись с мужчинами, но каждый раз ощущала, что это не то. Не то чтобы они были против ребенка, но как-то я не чувствовала хоть толики интереса. А потому начала жить только для Златы. Вот она вырастет, и у нее обязательно будет все хорошо.
В общем, планировали мы с бывшим мужем одно, а вышло совершенно другое.
Как сейчас помню его пустой взгляд и слова, что с ребенком тяжело, он хочет высыпаться, и вообще ему на работу рано вставать. Мы ему сильно мешали. Спрашивается, почему мы с ним завели ребенка? Потому что оба хотели. Я все еще помнила, как он касался моего огромного живота, трогал его, лаская. Как наша девочка стукала ножкой. И он все разрушил в один день, когда сказал, что уходит. Ненавижу отца моего ребенка. Это ж он хотел. Давай заведем, давай заведем Завелия одна воспитываю.
Даже тогда я напридумывала себе, что в его глазах была адская боль, пока мое сердце разрывалось на части. Нет оправдания его поступку. Все-таки его интересовала карьера, а я хотела стать мамой-мамой.