Я впитывала последние мгновения жизни Ирмы, чувствовала её удивление и боль. Счастье от вида скорчившейся девушки заполнило мерзавца. Он осознавал себя всемогущим, одарённым. Но насладиться мигом дарения не дали шаги и голос случайного прохожего. Наверное, человек болтал по мобильнику. Убийца дернул крестик с шеи Ирмы и спрятался в кустах.
Того крутого мужика повязали, а виной тому девушки и деревенские. Убийца стремглав побежал по лесу, радуясь свободе.
Я впитывала его желание скорее выбраться на поляну. Нет, он не спасался хотел полюбоваться на рубиновую жидкость, оставшуюся на лезвии, подставив её лучам солнца.
Этот ублюдок думал о том, что следующая жертва будет носить номер тринадцать. Тогда он перейдёт к следующей стадии перевоплощения в нечто величественное, неуловимое, бессмертное. Семь подарков, включая этот крестик с шеи, будут покоиться в тайнике, как скрытые символы его торжества. Каждое убийство он помнил в деталях, смаковал. И чувства перед новым, обострялись раз от раза всё сильнее.
И вдруг связь с убийцей оборвалась. Я стала сама собой Маргаритой Тереховой. Девушкой взявшей это новое имя и фамилию. Студенткой последнего курса. Но я всё еще видела Рыжую. Она отпустила мои пальцы. Последний взгляд и она испарилась. Реальность обступила меня: поляна, Локоток, одеяло подо мной и подруга с напряжением во взоре.
Люси дотронулась до моего плеча и рассмеялась, сказала, что я даже храпела. Но когда я поведала ей, что это был за сон, Люська притихла. Дослушала меня, помолчала, а потом сказала:
И что ты хочешь, Машенька?
Мы должны найти заметки в газетах на жертв этого маньяка, пояснила я. Поверь, этот вурдалак болен и опасен.
Отправившись к одному из наших однокурсников, Володьке Жданову, кратко обрисовали ему ситуацию и попросили поискать аналогичные истории в интернете. Он помешан на компьютерах, и для него не составит труда найти нужную информацию. Даты, когда произошло «жертвоприношение» помнила прекрасно, как и лица девушек, ведь убийца пока убегал, перебирал их в уме.
Спустя несколько часов мы вышли из квартиры Вовки. В руках была увесистая папка с распечатками заметок из разных газет, копиями общения девушек на страничках в социальных сетях, на форумах еще много чего. Со всем этим мы отправились к адвокату Ильи Лоскутова. Его телефон удалось раздобыть Людмиле.
Нам потребовалось достаточно много времени, чтобы убедить адвоката нас выслушать. Он всё же сделал это и не пожалел. Лоскутова освободили, а маньяка, которым оказался новый парень Ирмы, тот самый юноша, что был на курс младше арестовали, а потом и осудили.
Лоскутов нас отыскал, денежно отблагодарил, и даже помог устроиться на работу подруге. Люська стала менеджером в его фирме, а я проявила себя, как свободного игрока и устроилась на работу сама. Правда турфирма, в которую меня пригласили на вакансию специалиста, с хорошей зарплатой, тоже принадлежала Лоскутову. Но об этом я узнала спустя год трудовой деятельности, что меня вполне извиняет в собственных глазах.
Ну, и ладно!
Я тряхнула головой, избавляясь от воспоминаний, и попросила:
Люси, не молчи. Говори уже!
Илья Андреевич приедет сегодня к тебе в гости Не один: с цветами и желанием извиниться.
Голос у Люси был деланный, и я поняла, что Лоскутов обретался где-то поблизости.
Почему он сам не позвонил?
Э-э-эм-м Он сказал, что у вас возникли разногласия, и
Послышалась возня и короткий вздох Комаровой.
Слушай, прости меня, Марго, заговорил сам Лоскутова. Я всё осознал и прошу меня извинить. Короче, прости и прими. Пока.
Послышались гудки в трубке, и я смачно выругалась с досады.
Ну, вот как всегда: извинился, приказал, положил трубку! Ладно, переживем.
Иномарка, стоящая перед моей машиной легко тронулась с места, и я завела мотор. Через час добралась до подмосковного города, в частном секторе которого находилась моя дача.
Она досталась мне в наследство от бабушки и дедушки. Выглядело сооружение непрезентабельно до нашей роковой встречи с Лоскутовым. Это был четырехкомнатный деревянный, покосившийся домик с ветхой крышей и без стекол в окнах, но дубовыми ставнями. По прогнившим полам страшно было ходить. В помещениях пахло сыростью и лесными грибами.
Но не всё так плохо. Печка, красующаяся посередине большой комнаты единственный предмет, который не претерпел изменений за время, что здание не эксплуатировалось. Правда её пришлось разобрать, когда начала переустройство и провела коммуникации.
Сначала мои родители затеяли лёгкий ремонт, когда я изъявила желание превратить старый дом в дачу для круглогодичного проживания, а затем и Лоскутов помог, чем смог. А сумел он многое, включая второй этаж, хозяйственную пристройку, беседку в углу участка за туями, летнюю кухню и даже зимний сад вместо третьего этажа.
Самое дорогое, что мне досталось от покойных родственников: портрет прабабушки по линии папы. Теперь он украшал гостиную в светлых тонах. На нём красавица в огромной шляпке позировала в антураже начала двадцатого века. Холст висел, где и всегда, хоть и на обновлённых стенах, отделанных венецианской штукатурки. Остальной дизайн интерьера теперь «работал» на эту картину, и жилище выглядело чем-то средним между русской усадьбой конца девятнадцатого века и современностью.
Войдя в калитку, я открыла ворота. Потом загнала автомобиль на специально отведенную стоянку под тентом. Кстати, выполненную по настоянию Ильи Андреевича. Затем просочилась в дом и привычно бросила приветствие портрету:
Здравствуйте, Мария Аркадиевна.
Не знаю, почему, но у меня вошло в привычку, а потом и вовсе стало ритуалом смотреть на портрет, как на живого человека. Люси говорила, что это у меня от одиночества.
Возможно С огромной долей вероятности Да, так и было. Оспаривать предположение не собиралась.
У самой Люси с личной жизнью обстояло всё прекрасно. После нескольких головокружительных романов, Комарова остановила свой выбор на перспективном менеджере средней руки, работающем в обычной фирме.
Знакомство их было незатейливым и, для работающей девушки, вполне закономерным. Её бойфренд Валерий Сотников заявился по долгу службы в составе свиты работодателя к Лоскутову, и прямо в приёмной был сражён красотой Люси. Завязался разговор, затем последовал бурный и романтичный букетно-цветочный период.
Когда я впервые увидела Валерия, то не разделила восторгов подруги об их связи. Он показался мне скользким, пронырливым, но умным. Она же считала его скромным, чутким и обаятельным. Я не мешала Людмиле жить с придуманной истиной о кавалере. Молчаливо выслушивала её откровения, подозревая, что пелена самообмана однажды упадёт с её глаз, и подруга найдёт кого-то лучше.
К моему удивлению, их связи исполнился ровно год. Люси увязла в ней по самые уши. С её слов, чуткий и щедрый менеджер, вытеснил из сердца подруги остальных «рыцарей» на иномарках и с отдельным, малогабаритным жильём поселился в душе Люси навечно.
Чушь! Но я с подругой не спорила: бесполезно, неразумно, себе дороже почти, как с Рыжей.
Он копит на приличную квартиру, говорила Люси, отчитываясь мне о поездке в подмосковный городок вместе с Валерием, и успешной продажей его дачи. Ещё чуть-чуть и он купит прекрасную «трёшку» недалеко от метро.
Недавно влюблённые в романтической обстановке отпраздновали годовщину начала официального ухаживания, и «молодой и перспективный» сделал Люси предложение. Узнав об этом, я от счастья прослезилась, а когда увидела красивое кольцо на пальце подруги, прослезилась вторично.
Нет, моё отношение к этому хлыщу не изменилось, просто я словно попала в эмоциональную зависимость от чувств подруги. Странно, да? Я сама ничего не ощущала в моей душе царил покой. Жила, как брела по болоту: от кочки до кочки. А тут Люда со своей любовью. Я купалась в ощущениях, которые испытывала девушка. Они казались мне светом Луны не греет, зато красиво, чисто.
Он пообещал, что мы поедем в свадебное путешествие на Бали, хвасталась Люська, разглядывая золотое украшение на пальце. Подберёшь мне нормальный отель?
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...