Вскрыть есть чем?
Мешок как заправский мент из уголовкидостал набор отмычек
Как мы живы осталисьсам не понимаю
Свезло простомоя привычка обязательно досылать патрон в патронник и снимать с предохранителя, в городе этого нельзя делатьно я обычно не в городе нахожусь, да и корочки депутатские желание проверять отбивают напрочь. И свезло еще то, что дверь была перевешена наоборотона открывалась справа налево, а не слева направо.
Мешок справился с замком, нажал на ручку и его отшвырнуло в сторону и прижало дверью к стене. А на площадку вынесло даже не знаю, что это былокак обезьяна.
Я стоял ниже по лестнице, а тварь этаона на какой-то момент растеряласьМешок был совсем рядом, его прикрывала дверь, причем стальная дверь, до него хрен доберешься. Я был нижено до меня добраться надо, и еще перила мешали. Ей надо было сменить на девяносто градусов направление броска.
И она попыталась. Но прежде чем она это сделала, я, уже готовый из-за стрельбы на базе «Удмуртлифта» к самому худшемувскинул ружье и открыл огонь.
Мешок зарядил правильнокартечью. Сорок граммов, не меньше. И я всадил почти в упор четыре заряда, прежде чем тварь прыгнула на меня и сшибла с ног.
Успел малотолько то, что между ней и мной было ружье. На мне куртка-флиска была, изнутри кевларом тонко подбитаяно это считай, что ничто. Но и тварь была, видимо, смертельно ранена, гнилая, вонючая грязь не кровь, а именно грязьобдала всего меня, передняя лапа ее была почти полностью оторвана. Но она была еще жива и еще что-то пыталась сделать. Гниль была везде, от нее просто несло но тут Мешок, пришедший в себя от удара об стенутрижды выстрелил в тварь сзади из своего «стечкина». Из «Грача», наверное, пробил бы и меня как минимум ранил, но старый добрый «стечкин» сделал свое дело. Тварь дернулась и сдохла
Что дальше былопочти не помню ничего. С четвертого прибежал мужик с дробовиком, вдвоем с Мешком они стащили с меня тварь и подняли меня на ноги. Спина болела адския на ступеньки приземлился. Как только я принял вертикальное положениеменя сразу вывернуло мужик тот едва отскочить успел. Рвало конкретно, все, что было, выблевал вместе с половиной кишок.
Саня цел
Братан тут останься
Я сделал шаг потом еще один болела спина, болело все тело, от меня несло, как от последнего помойного бомжано я понимал, что мне надо валить отсюда.
Э, мужик ты куда
Спокойно проблеял я, полиция
Вывалился наружу какая-то женщина, шедшая по тротуару, шарахнулась в сторону хорошо, что не пристрелила.
Я прислушался сирены. Все, хана
Побежал вниз, по двору если это можно было назвать «побежал» каждое движение отзывалось стреляющей болью в хребтине в заднице во всем теле. Свернул пробежал через калитку по тротуару и вывалился прямо на улицу Пушкинскую, в неположенном месте. Визгнули тормоза, кто-то послал меня по матушке плевать, на все плевать, как пел Юра Хой. Перебежав Пушкинскую, я ломанулся в дверь управления ФСБ всем телом. Не открылось, я снова упал. Тогда открылось
Стоять!
Двое. У обоих автоматы.
Грача!
* * *
Грач! Старший опер! Тайфун! Тайфун!
Не знаю, как меня не пристрелили но хорошо, хоть втащили в предбанник и закрыли дверь. И хорошо, что Димыч был на местеувидев меня, он дар речи потерял.
В управлении ФСБостались еще со сталинских времен душевые вот в одну из них, чью-то начальничью, Димыч меня и завел. Кряхтя и матерясь, я кое-как окатил себя из душа хоть немного полегче стало.
Дим голосом умирающего лебедя проговорил я, на завод звякни, скажи пусть сменку с кабинета возьмут. Горка черная они знают.
Потом я прилег в кабинете, привели фельдшерапожилого такого дедка. Тот меня пощупал и заключил, что если я бегаю, то позвоночник у меня не сломан и ребра, похоже, тоже целы. Но вот ушиб сильный.
Новокаином обколите пока.
Доктор поцокал языком.
Вам бы лежать с такими травмами.
Колите, доктор колите
С дубовой, ничего не чувствующей спинойя предстал перед полковником Бекетовым, старшим по званию сейчас в этом здании. Эзоповым языком рассказал ему про стрельбу на «Удмуртлифте», умолчав пока про роль Мешка. Якобы Новосельцев сам на меня вышел.
Бекетов выслушал правда, его выражение лица ничего хорошего мне не предвещало.
То есть вы застрелили Новосельцева, уточнил он.
Новосельцева застрелил снайпер с эстакады. Он обратился. Я его упокоил, терпеливо пояснил я.
Но в его головепуля с вашего пистолета.
Да, а в груди разрывная пуля от карабина! психанул я. Экспертизу надо сделать
Если сделают
То есть?
Новосельцев сказал вам, что готов называть имена фигурантов по преступной группе в самом МВД.
* * *
Но ни одно имя не назвал.
Он хотел защиты.
Но ни одного имени он не назвал, так?
Не успел
Бекетов помолчал.
К нам в дверь уже стучали. Кто-то вас видел.
И вы?
На хрен послали, ответил Дима за полковника.
Я спецсубъект, устало сказал я, полиция в отношении меня проводить следственные действия не имеет права. Только с согласия Президиума Горсовета.
Думаете, сложно получить?
Думаю.
Бекетов скептически покачал головой.
Поставьте себя на наше место. Вламываетесь вы. В дерьме в самом прямом смысле этого слова говорите, что убили полицейского. И не просто полицейского. Бросаете обвинения, но не называете ни одного конкретного имени. На нашем месте вы как бы поступили?
Я устало прикрыл глаза.
Завел бы ДОП. Это ваша работа.
Мы знаем, в чем заключается наша работа.
Василий Викторович, осторожно сказал Димыч, Александр Вадимович в паникерстве никогда замечен не был. И основания для проверки тут есть.
Молчание прервал телефонный звонок. Бекетов снял трубку, послушал.
Его у нас нет. Нет, вы ошиблись. До свидания
Положил трубку.
С Воткинского шоссе?
Бекетов покачал головой:
С Госсовета.
Окольными путями меня вывели на стадион «Динамо» и дальшев проулок, где меня подхватила заводская машина. Прямо в машине я переоделся. Злость кипела внутри на себя на все.
Опасная пружина была сжата до предела.
Слушай, Вить, сказал я. Ты меня ведь у сотого подобрал. У меня была встреча с директором, так?
Витя ухмыльнулся:
Так.
Поехали.
Куда?
В больничку. На Воткинское шоссе.
Первая республиканская клиническая больница, главное лечебное учреждение Удмуртии, а теперь и всего анклава, была на Воткинском шоссе, можно сказать, что за городом. К счастью, у меня там был блат в виде Элины.
Блат, а также депутатские корочкиспособствовали тому, что меня поставили под рентген. С рентгеновскими пленками сейчассами понимаете, печально. Рентген показал, что сломанных ребер нет. И то слава Богу. Но спину я сорвал сильно.
Устроили меня в палату. Одиночную, по блату. Пришла Элинахорошо, что она меня не видела в том виде, в котором я заявился в управление ФСБ на Пушкинской. Я ей коротко и без подробностей рассказал, что произошло. Судя по ее лицу не понравилось ей все это. И я ее понимаю.
Осуждаешь?
Она головой покачала.
Бросить бы тебе меня. Врача какого-то найдешь.
Она отрицательно покачала головойснова.
Почему?
Потому что.
Я вздохнул.
Дура ты. Как есть.
Время не ждет.
И мы как будто бы рады.
Травим друг друга изысканным ядом.
Вслух говорим то, что надо,
А себя оправдатькаждый повод найдет.
Вечером появился Димыч. С новостями.
Короче, в квартире этой я не был, рассказал он, но разговаривал с человеком, который был. Выходит все вроде такглава семейства где-то был укушен, пришел домой, обратился и съел семью. Потом пришли выон, соответственно, атаковал.
Я прикрыл глаза. Значит, ради создания правдоподобной картины они расправились со всей семьей.
Короче, ни прокуратура, ни ментовка возбуждаться не будут. Это сто процентов. Им головняки ни к чему.