В ветках пискнула синица. Вспорхнув с ветки, она села мне на плечо и залилась звонкой трелью. Я с удивлением покосилась на бесстрашное создание. Птичка перестала петь и развернулась пестрым боком. Глаз-бусинка внимательно уставился на меня.
Я поднесла палец к пушистому брюшку, осторожно прикоснулась. На ощупь перышки мягкие, как высококлассный шелк. Птичка встрепенулась, растопырила крылышки, но не улетела.
Привет, козявка, прошептала я в пернатую голову. Не боишься?
Птичка повернулась, посмотрела другим глазом, будто поняла. Затем чирикнула и упорхнула к сородичам.
Я вздохнула, в голове проплыли странные мысли о небе, полетах и бескрайних просторах, даже подумала, что из меня бы получилась отличная птаха. Тогда бы точно не попала в эту нелепую передрягу. Просыпаешься, чистишь перья и отправляешься ловить жуков, чирикать хором и гадить с веток. Если не нравитсялети в другое место, где небо выше, трава зеленее и жуки жирнее.
Под ногами похрустывают ветки, приходится ступать осторожно, иначе напугаю местное зверье или еще кого-нибудь. В лесу обитают такие твари, которых лучше не встречать.
Вверху тихо шелестит листва, тень от нее настолько густая, что полностью накрывает нижний ярус. Из-под зеленых кочек время от времени выпрыгивают любопытные белки, смешно растопыривают лапы, шевеля рыжими носами.
Я покосилась на них и произнесла, стараясь заставить голову работать в нужном направлении.
Итак, проговорила я. Помню названия зверей и растений, но не помню ничего о себе. Думала, если память отшибает, то полностью.
Густая поросль кончилась, вместо нее пошли аккуратные кустики с прозрачными зелеными шариками. Сразу видно, что кто-то нарочно высадил, то ли для красоты, то ли для удобства сбора ягод. Я на ходу сорвала горсть и отправила в рот. Круглые шарики с треском лопнули на зубах, расплескивая горький вяжущий сок.
Я скривилась, терпкий вкус высушил язык, пришлось выплюнуть.
Через несколько шагов выбралась на хорошо утоптанную тропу. Из дальних зарослей донеслось фырканье и сопение. Медленно подкравшись к обочине, я раздвинула ветки.
За кустом в середине полянки скачет енот вокруг огромного ореха, коготки царапают скорлупу, пытаясь расколоть. Орех катается по траве и разваливаться не торопится. На шорох енот обернулся, шерсть вздыбилась, глаза испуганно уставились на меня.
Может, тебя надо изловить и съесть? поинтересовалась я.
Енот словно понял, уши прижались, он сжал коготками орех и испуганно присел на задних лапках. Когда представила, что придется гоняться за ним, подманивать, возитьсяуши уныло повисли.
Радуйся, звереныш, сказала я. Мне идти надо.
Я отпустила ветки и отошла. Из зарослей донесся топот убегающих лап.
Тропа двинулась навстречу. Ноги по щиколотку утопают в пыли и противно чешутся, но под рыхлым слоем чувствуется утоптанная земля. Такое бывает после суховеев, только непонятнооткуда в роще степной ветер.
Деревья редеют, кто-то явно позаботился о том, чтобы по тропе можно было свободно передвигаться даже ночью. По обочинам воткнуты палки с намотанными на концы тряпками. От ткани идет резкий маслянистый запах.
У старых деревьев ветки толстые, их подперли деревяшками. А деревца помоложе сами торчат, как веники. Видноумелые руки любовно обрезали ветки, чтоб те скорее достигли плодоносного возраста, окопали.
Уверенности у меня прибавилось. Жители, которые бережно заботятся о кустах, непременно должны быть добродушными. И уж конечно окажут посильную помощь потерявшейся путнице.
Тропа стала шире, деревья ниже, трава превратилась в кудрявый спорыш. Наконец роща кончилась, и передо мной открылось пшеничное поле.
Высокие колосья с приятным шорохом шумят на ветру и клонят золотистые головы. Я провела рукой по желтому ковру и облегченно выдохнулаземлю возделывают, помощь близко.
Пришлось оставить спасительную тень и двинуться сквозь пшеницу. В прокаленном мареве пахнет соломой, в зарослях стрекочет то ли кузнечик, то ли еще кто-то. Воздух тяжелый, и солнце палит, но душа ликует.
Через каждые три шага холмики кротовых нор, слишком больших для обычных кротов. Приходится перепрыгивать. Под ногами шмыгают разжиревшие мыши.
Впереди замаячили коренастые фигуры мужчин и женщин, я подошла ближе и присмотрелась.
Те, что впереди, орудуют косами. Лезвия срезают тонкие стебли, оставляя у земли невысокие черенки. Другие следуют за ними на почтительном расстоянии, укладывают пшеницу аккуратными рядами и вяжут в снопы.
Точно, прошептала я. Как и думала. Фермеры. Добродушные фермеры.
Вскинув ладони в приветственном жесте, я направилась к ним.
Глава 2
Первой мое приближение заметила толстая баба с пучком соломы в кулаке. Она приглядывалась и щурилась, пока я прыгала через кротовые норы. В конце концов, баба бросила солому и приложила ладонь козырьком ко лбу. Глаза медленно округлились, она подхватила подол юбки и истошно заорала:
Эльфы! Чертовы эльфы вернулись!
Потом резко развернулась и бросилась убегать через выкошенное поле.
Я уронила руки и застыла, оттопырив уши. Горячий ветер буквально скребет кожу, треплет волосы, в лицо летят остатки соломы.
Мне мне помощь нужна, пробормотала я изумленно.
Тут же поняла, как глупо это прозвучало.
Работяги на секунду замерли в замахе, приглядываясь ко мне. Лица хмурые и настороженные.
Женщины еще секунду смотрели на меня, потом с поросячьим визгом крутанулись и кинулись вслед за первой. Мужчины хором взревели и ринулись на меня.
Мелькнула запоздалая мысльнадо бежать обратно в рощу, а не стоять истуканом посреди поля. Но ноги словно приросли к земле. Я выпучила глаза, наблюдая, как приближается толпа разъяренных мужиков. Когда наконец смогла шевелиться, фермеры окружили меня плотным кольцом и наставили острия кос прямо в живот.
Я мысленно выругалась. Конечно, только мне могло прийти в голову, что фермеры раскроют объятия непонятно кому. Рожи перекошенные, носы картошкамитакими только малышей пугать.
Чтобы не раздражать незнакомцев, пришлось поднять руки над головой.
Я с миром, сказала как можно дружелюбней. Я вам не враг.
Рыжий мужик со шрамом на щеке замахнулся косой и оскалил гнилые зубы.
Заткнись, мерзкая тварь! проревел он басом. Не враг, ишь ты! Незамеченной решила пройти? Ничего, Старейшина решит, что с тобой делать.
Он выставил лезвие перед собой, медленно обошел, не сводя с меня злого взгляда. Остальные замерли с поднятыми косами. Пока я таращилась на фермеров, мужик прошмыгнул за спину и скрутил руки колючей веревкой, при этом умудрился удержать черенок косы. Затем бесцеремонно толкнул в спину и проорал:
В деревню ее, под замок!
Я зажмурилась. Перед глазами поплыли цветные круги, в ушах зазвенело. Самое время взмолиться каким-нибудь богам, но, как назло, ни одного не помню.
Когда открыла глазапочему-то стало еще страшней. Вокруг угрюмые фермеры со сверкающими косами и растворяться, как дурной сон, не намерены.
В животе похолодело, по спине пробежала холодная струйка и растаяла где-то внизу. Мужики сверлят глазами и качают остриями над землей. Если с размаху ударятголова с плеч.
Я нерешительно шагнула, но споткнулась о сухой корень. Ноги резко поджались и аккуратно спружинили, будто обладают собственным разумом. Я выпрямилась и опустила изумленный взгляд на стопы.
Мужик гаркнул прямо в ухо:
Шевелись, тварь!
Мое самообладание пошатнулось, я сдавленно выдохнула и покосилась на фермеров, которые издалека казались такими дружелюбными. Пальцы затрясло мелкой дрожью, я сжала кулаки, понимаянельзя выдавать страха. И уши прижимать тоже нельзя.
Я нервно сглотнула, проталкивая комок в горле. Рыжий поднес лезвие к самому носу.
Ну, пошла! Тебе два раза повторять надо? заорал он в нетерпении.
Я подчинилась.
Пока шли, незаметно рассматривала фермеров. Кожа бронзовая от солнца, могучие тела закрыты рубахами. Бороды настолько длинные, что можно заплетать. В глазах чернота, смотрят враждебно, будто я что-то украла. Рыжего слушаютзначит, главный.
Руки быстро затекли в неестественном положении. Попробовала растянуть узел, но сухая веревка лишь сильнее впилась в кожу. Я в бессилии закусила губу.