Тогда я еще не знал, что означают эти широкие звезды и ряды цветных полосок на груди. Но волосатого капитана было жалко, он даже не пытался оправдываться, подобрав брюшко и прижав планшетник с документами к бедру. Я, вместе с двумя ветеринарами и десятком отловленных по больницам санитаров, кучковались сзади.
Кого я должен послать с общей командой? Этого коновала, давившего прыщи у проституток?! А потом гробы считать, капитан?!
Я на минуту вернулся в суматоху зала, высунулся вперед и решил восстановить попранную справедливость. Все же бирка «косметолог,ть его» меня как-то расстроила.
Господин Не знаю, как вас там
Высокопоставленный чин выпучился в мою сторону, и я продолжил:
В документах указано лишь мое последнее место работы за полгода. А до этого я был врачом неотложной помощи в «Бюргере».
Надо признать, свои погоны плотно сбитый мужчина заслужил явно не зря, он включился просто молниеносно:
«Папаша Бюргер»? Клиника у латиносов, рядом с торговыми рядами в Паффе?
Да. Три года, согласно контракту.
Огнестрел, ножевые, отравления?
И все остальное. Наркотические ломки, травматизм, бытовые проблемы, включая электротравмы.
До этого?
На «скорой» на побережье работал. Куда пришел с общей хирургии в Маджесто.
Знаю эту дыру Сам родом откуда?
Со второго Лакха. Потом с отцом на астероидном поясе два его контракта.
То есть со скафандрами знаком и в космосе работать умеешь?
Да.
Обладатель командного голоса поманил пальцем военкома и удовлетворенно бросил:
Забираю твоего «косметолога». Пойдет с тринадцатой командой, через полчаса. Остальных сдашь на сортировке и свободен.
И я снова выпал из реальности.
* * *
Меня выдернули из общего потока и с грудой безразмерных мешков отправили по другому маршруту. Хмурые, злые, безразличные лица сменялись вокруг. Где-то по дороге мне сунули ящик с тушенкой и наполовину разворованным сгущенным молоком. Так же в череде коридоров и грохоте погрузчиков «осчастливили» мешковатым комбинезоном, увенчав гору выданной амуниции пошарпанной зеленой каской. Затем я ехал на тележке со всем скарбом, придерживая какие-то бурые окованные ящики и невпопад кивал шуткам смешливого водителя электрокара. И снова: жесткое сиденье безразмерного транспортного грузовоза, холодный воздух из вентиляции и черная ночь за крошечным иллюминатором. Одна пересылка, вторая, и лишь удивленные взгляды на пунктах контроля:
Тринадцатая? База Грандлэг?
Клацанье кнопок и облегченный выдох:
А, доктор
Новый штамп, отмашка рукой, и меня пихали в очередной гудящий «борт» на забитом военной техникой неизвестном аэродроме.
Я настолько втянулся в эту беготню, что когда мне сунули в руки тяжелую винтовку, не сразу проснулся. Покрутив неудобную железку, я флегматично положил ее на распухший от вещей брезентовый баул рядом с чемоданом и нарвался на резкий окрик:
Оружие держать при себе постоянно, рядовой! Что, на гражданке расслабился без меры?!
Наверное, это был сержант. Каюсь, я его не запомнил. Мутное бурое-зеленое пятно с кепи на бритой голове на фоне багрового рассвета.
Прощу прощения, где мои инструменты?
Какие,, инструменты?! Рядовой, ты не дома, у мамочки! Привести себя в порядок и отвечать по уставу!!!
Я прочистил мизинцем зазвеневшее ухо и тихо ответил:
Орать на молодых будешь, кто титьку забыть не успел. А я доктор. И по правилам мобилизации должен получить походный набор инструментов и «медицину». А ружье это можешь себе в одно место засунуть. Потому что по законам призыва и военного времени, медицинский персонал не должен вооружаться и пользоваться какими-либо средствами поражения противника. И если вы это забыли, то я вынужден вам напомнить
Тем утром было очень тихо. Так тихо, что я слышал, как потрескивают остывающие двигатели у транспортника за спиной, и как сипло икает солдатик слева от господина, принимавшего пополнение. Видимо, я там был первый из волны «бывших штатских», кто про погоны вспоминал раз в пять лет на эпизодических сборах, и о субординации имел крайне смутное представление.
Как ни странно, бравый вояка, чье лицо вымылось со временем из моей памяти, сдержался и даже не дал мне в зубы, что я успел неоднократно повидать за время моего путешествия. Он лишь зло сплюнул мне под ноги и процедил:
Штурмовая винтовка и боекомплект записаны на твое имя, рядовой. За утерюштрафбат. А теперь собирай барахло и в барак номер четыре. Там тебе быстро мозги вправят Духтор
Захлопнув крышку коммуникатора, этот милый человек брезгливо добавил:
Согласно законам войск специального назначения, куда вы зачислены по военной специальности, звание младшего лейтенанта вам будет присвоено только после сдачи соответствующих тестов. А пока, рядовой, отдать честь старшему по званию и в место назначения БЕГОМ!!!
Я кое-как приложил правую руку к непокрытой голове, навьючил на себя выданное барахло, положил на тяжелый ящик с продуктами блестящее смазкой ружье и засеменил по направлению к бараку номер четыре. Бегом, так бегом, мне не жалко.
Ввалившись как загнанная лошадь под крышу длинного закамуфлированного здания, я свалил ношу на пол и посмотрел на мужчин, синхронно повернувшихся к новоприбывшему. И лишь когда маленький боец со следами ожога на левой щеке громко выругался, я наконец-то окончательно распрощался с моей утраченной мирной действительностью и осознал, в какую глубокую задницу попал:
Бра, вы посмотрите, к нам «диетическое мясо» прислали!
И, потянув из ножен тонкий клинок, меченный огнем солдат пошел мне на встречу
02. Делай раз
Самое обидное при росте «без десяти два» болтаться в воздухе и не доставать ногами до пола. Как говорил мой папа, любивший подвешивать своего непутевого сына за проделки на крюк для старого скафандра: «Учись преодолевать когнитивный диссонанс». Для меня так и осталось загадкой, откуда отец добыл эти два слова, нетипичных для астероидного шахтера, и что за смысл прятал в глубинах трескучей фразы.
Но тогда, в первый день моей действительной военной службы, я определенно испытывал некоторый диссонанс с окружающим миром, с трудом хватая сдавленным горлом воздух и болтая в воздухе тяжелыми ботинками.
Разноцветные ребята, составлявшие большинство в четвертом бараке, определенно нацелились хорошенько поразвлечься. Тем более что чужак принадлежал к категории «диетического мяса»: проклятых белых ублюдков, получивших бесплатную общественную школу и шанс на хорошую работу по факту рождения в приличном квартале. И там, где изнеженным белоручкам давали возможность жить припеваючи, нищим ребятам из дальних пригородов приходилось зубами выгрызать в окружающем мире свой кусок хлеба. Так почему бы не проучить «залетного» идиота, перепутавшего двери, и не отыграться на нем за старые обиды? Объявленная мобилизация и спешная переброска к черту на куличики позволит списать любую выходку. Дальше фронта все равно не пошлют, а фронт уже рядом, судя по обрывкам фраз, которые я услышал во время пересылки.
Мое бренное тело поднял в воздух громадный негр. Он с легкостью «подвесил» меня под потолком, вцепившись лопатообразной рукой в тонкую докторскую шею. Нарезающий рядом круги крепыш с обожженной щекой походил на целеустремленную акулу, идущую по кровавому следу за раненным аквалангистом. Придирчиво проверив содержимое моих пустых карманов, он брезгливо пнул сваленные в кучу вещи и озабоченно спросил у напарника:
Может, мы его в умывальник отнесем? Если уши здесь отрезать, кровью все уляпаем.
Черный как безлунная ночь здоровяк усмехнулся и кивнул. Похоже, он вообще предпочитал делать, а не говорить. Как и большинство в бараке, молча ждавших продолжение представления.
Будешь резать, ударь сначала сюда, в сердце, просипел я. А то кому нужен будет доктор без ушей. Медсестрички любить перестанут.
О, «мясо» еще и вякает! восхитилась «акула» и аккуратно чиркнула меня по правой щеке. Может еще что скажешь, пока я тебя на куски не разобрал?
Скажу, я из последних сил выдохнул, разглядывая толпы золотых мушек перед сереющей картинкой. Ганга-бразе надо сервопривод до ума довести, на двух пальцах неконтролируемый тремор.