Я все измерил. Шаг бетонных плит в заборе соответствует окнам в стене здания почти стопроцентно. Пятая плита слевакак раз напротив первого окна слева в цокольном этаже. Ночью там никого не остается, окна полуподвальные. Два охранника находятся в главном корпусе, и еще один на проходной.
А может быть, там в ночную смену кто-то работает? снова спросила сестра.
Чем ближе к делу, тем меньше ей нравилась вся эта затея. На стадии планирования все выглядело увлекательно, но чем ближе подходило к осуществлению, тем страшнее ей становилось. Семену же было все равно, он видел перед собой лишь очередную цель и шел к ней напролом.
Я же считал, сколько людей приходит, сколько уходит, даже чуть возмутился брат. В окнах цокольного этажа и свет не горит, только дежурная подсветка. Я видеокамеру на палке через забор поднял, все снял. Ошибки быть не может. И Ксения там была, ходила к папе на работу, заглядывала в окно. Сказала, что там какая-то аппаратура и компьютеры. И, похоже, электрощит. Если все это разломать, то они долго восстанавливаться будут. И взорвется бомба даже не в здании, а снаружи. Стекла вылетят, компьютеры поломает, ущерб нанесем, и все. А то, что Ксенька предлагает, это невозможно, мы даже во двор здания не попадем.
Зато мы могли бы попытаться выпустить животных, а так мы можем их убить.
Говорилось это в робкой надежде, что весь зловещий план просто обратится в шутку. И все пойдут домой.
Клетки совсем в другом месте стоят, ты же сама говорила, слегка возмутился Семен.
Бомба есть бомба!
Да что ты несешь? аж подскочил на стуле брат. Какая это бомба? Хлопушка, из селитры с соляркой. Даже осколков не дает. Ничего не может случиться, она скорей тогда забор уронит, чем стену здания повредит.
«Защитники животных» решили перейти к активным действиям. Как всегда бывает в подобных компаниях, одержимых радикальными идеями борьбы за какую-нибудь благородную цель, рано или поздно они делают что-то, о чем потом жалеют или сами, или еще больше жалеет кто-то другой, что бывает гораздо чаще. Каждому хотелось пойти в «борьбе» немного дальше, чем другому, присутствие Семена сыграло роль катализатора, и в конце концов они решились устроить взрыв во дворе НИИ, в котором работал Владимир Сергеевич.
Следует отдать должное «террористам»: они старались изо всех сил избежать жертв, и даже нанесение ущерба представлялось не столь уж важным. Главноесделать что-нибудь такое, что можно было бы потом обсуждать между собой и что сделало бы их причастными к чему-нибудь тайному. И, в общем, кроме Ксении, всем остальным судьба запертых в НИИ обезьян была «по барабану».
Замысел особой сложностью не отличался. Где-то в дебрях Всемирной паутины Семен выловил рецепт изготовления взрывчатки и детонатора. Купив необходимые ингредиенты, он соорудил из них то, что называется «безоболочечным взрывным устройством», весом около трех килограммов. Проблема была лишь в том, чтобы расположить это устройство напротив намеченных окон цокольного этажа здания и исключить вероятность того, что бомба взорвется в другом месте и кто-то из людей пострадает.
Вполне изящное решение проблемы пришло в голову Семену, когда он в очередной раз проезжал по Автопроездной улице. И Семен изготовил из алюминиевого уголка нечто вроде подвесной горочки с маленьким трамплином. Если ее установить на верх забора, трамплином внутрь, аккуратно положить на нее «полено» бомбы и отпустить, то она должна была упасть на землю и подкатиться прямо к необходимому окну.
Все же НИИ не был военным объектом, да и предполагалось, что исследования, проводившиеся в нем, никаких серьезных проблем повлечь не могут. Ну зачем врагам государства совсем не секретные материалы совсем не секретных исследований, ведущихся на международный грант, которые могут быть полезны в далеком будущем, в космической медицине например. Поэтому охранялось здание преимущественно от воров, которым захотелось бы украсть новые компьютеры, от пьяных, которые не прочь были бы помочиться за его углом, и бомжей, которые с удовольствием ночевали бы в его подвалах, будь у них такая возможность. Три охранника, вооруженных дробовиками и пистолетом, и хорошая система сигнализации, выведенная на пульт вневедомственной охраны, были вполне достаточны для таких целей. Камеры вообще наблюдали лишь внутреннюю территорию, оставляя все пространство за забором в «мертвой зоне». Вполне можно было подойти к нужному месту вдоль забора, закрепить «горку» на стене сверху и уронить на нее заряд.
Ладно, Сем, покажи бомбу, попросил Дима.
Не вопрос, смотри.
Семен нагнулся и резко расстегнул «молнию» на спортивной сумке.
Это она? слегка разочарованно спросил Игорь. Труба какая-то
Она самая. А ты что ожидал увидеть?
Не знаю. Игорь сделал неопределенный жест. Бомбу какую-нибудь, наверное на ананас похожую, а это просто сверток.
Правильно, потому что у такого свертка не будет осколков, кивнул Семен. А если будут осколки, то они могут кого-то ранить или убить, например. А форма такая для того, чтобы катилась по трамплинчику.
А это что? Маргарита ткнула пальцем на пару длинных пакетов, лежащих в той же сумке.
Это и есть направляющие.
Класс! сказал Дима.
Да уж, наверное, подтвердил Семен с гордостью. Послышался звук отпираемого замка во входной двери.
Тихо, убирайте все, сказала Ксения. Анька пришла.
А что, заложит, что ли? спросил Семен.
Вообще-то Аня Семену очень нравилась, но она относилась с настолько явной иронией и ехидством к компании «защитников животных», что Семен понимал, что, пока он с ними, вероятность завести отношения с Аней равна нулю. А хотелось бы, даже очень.
Не заложит, но как-нибудь все испортит. Прячь, говорю! потребовала ее сестра.
Сергей Крамцов, аспирант, заместитель Дегтярева
19 марта, понедельник
Вид у шефа с Биллитоном был такой, что хоть в цирк не ходи. Могу поручиться, что если бы не маски, то я увидел бы, что стоят они с раскрытыми ртами, как я совсем недавно. У меня вид был попроще, чем у руководства, но это сейчас. До этого я сам выглядел не лучше. Почему? А сами посудите Мы все втроем стояли у металлического стола, к которому была привязана препарированная обезьяна. Но при этом обезьяна не была мертва, а я никак не пытался поддерживать ее жизнедеятельность. Она просто продолжала шевелиться, распахивала пасть, пытаясь дотянуться зубами до кого-нибудь из нас, и вообще не было похоже, что она собирается помереть.
Стоп, ошибка. Она была абсолютно, на сто процентов, мертва с клинической точки зрения, но это никак не сказалось на ее активности. Несмотря на отсутствие сердцебиения, дыхания и комнатную температуру тела, она была весьма энергична и стала намного агрессивней, чем была при жизни. Вскрытая грудная клетка, растянутая в стороны, опавшее и замершее сердце, и при этомраспахнутые на всю ширину челюсти с оскаленными зубами, поблекшие глаза, кожа, там, где не была покрыта шерстью, воскового оттенка. Легкие не работали, поэтому вместо присущего обезьянам этого вида отчаянного визга она издавала время от времени слабое скуление.
Сережа вы нас просветите насчет того, что же мы все-таки наблюдаем, сказал шеф, предварительно прокашлявшись.
Боитесь, что глаза подводят? Нет, с глазами у вас все в порядке, начал я таким тоном, как будто собирался продать им эту препарированную обезьяну. Вы имеете возможность видеть абсолютно мертвое существо, которое при этом отказывается таковой факт признавать. При этом существо проявляет ранее несвойственную ему склонность к агрессии.
Портальное сердце? спросил Биллитон, почесав в затылке.
Нет. Сначала я тоже так думал вздохнул я и театрально скрестил руки на груди. Впрочем, мы все так думали и наблюдали это на первой стадии работы, но теперь все не так. После вскрытия оживленного трупа я обнаружил, что клапаны печени продолжают работать. Тогда я физически разрушил их, прекратив работу так называемого «портального сердца». Кроме того, в этой обезьяне сейчас нет почти ни грамма крови. Я ее просто откачал. Вместе с тем, как видите, она не намерена успокоиться. Если ее отпустить, она, как и подобает ожившему мертвецу, попытается нас сожрать. При этом она предпочтет нам обезьяну одного с ней вида. Склонность к каннибализму у нее доминирует.