Нет, с сожалением произнес Ярш, по всему судя, потехе не быть: переусердствовали. А может, и к лучшемуа, непревзойденный? Победа над сосунком не прибавит тебе славы.
Очнувшись, Т'эрик с усилием оторвал взгляд от завораживающего мелькания и украдкой оглядел зал, убеждаясь, что занавес приоткрыли только для него. Что же выходит? недоумевал он. Значит, за меня уже двое? А я не грежу? От подобных передряг немудрено и Но ведь есть еще один голос, самый весомый! За кого скажет он?
Запрокинув голову, Т'эрик впервые посмотрел на Верховного Управителя в упорбудто перекинул мостик через разделявшую их пропасть. В конце концов, с отчаянной надеждой заклинал он судьбу, разве там, наверху, не такие же люди? И говорят на похожем языке, и хотят, наверное, того же, и так же страшатся паденияпочему же нам не понять друг друга? И пусть наши линии жизни лишь однажды сблизились настолько, чтоб был слышен и голос снизу, я не упущу шанс!..
Словно разбуженный безумной этой молитвой, старый Хуг приподнял морщинистые веки и с высоты придавил Т'эрика равнодушным взглядом.
Пусть скажет сам, проскрипел он голосом истинного Крога.
Ярш удивленно взглянул на отца, но спорить не стал.
Ну, ты слышал? подхлестнул он Т'эрика. Есть пожелания, просьбыговори!
Раздавленный общим вниманием, Т'эрик с трудом разомкнул губы, чтобы униженно поблагодарить, а затем отречься от всего разом. Но взамен вдруг произнес неслыханное, ужасное:
Высокий господин! Если такое возможно, я желал бы посвятить судьбу Божественной.
И умолк в панике, не смея шелохнуться, мечтая провалиться в Подземелье от этих беспощадных, презрительных глаз, разглядывающих его, точно диковинного уродца. Лишь Ульф одобрительно кивал головой.
Ничтожество, грязь!.. внезапно пискнул смотритель. Но тут же прикусил язык, напугавшись еще больше: никто ведь не давал ему слова.
Хочешь служить Ю? безразлично спросил Хуг. А чем докажешь право?
Может, и не поздно было отступить, но лавина уже захлестнула, понесла Т'эрика. Упираясь, как под Ветром, он смотрел теперь лишь на Управителя. Хотя луч его зрения странным образом рассеивался, и Т'эрик замечал многое из того, чего видеть не должен был: и подхлестывающие, будоражащие взмахи Змеиной ноги, и предвкушающую ухмылку Ярша, и свирепые взгляды Кэна. А сам Т'эрик будто выплескивался наружу, растекаясь по залу мерцающим туманом.
Крепостью своей веры, высокий господин, отозвался он негромко. Более ничем.
Ярш утробно фыркнул, но промолчал; остальные тем более не смели вмешиваться в разговор. А Хуг не торопился его заканчивать.
Знаешь, чего это будет стоить? снова спросил он.
Догадываюсь, господин.
Твой род оборвется на тебе.
И пусть.
Там не достигнуть ни славы, ни власти, и никогда тебе не жить в достатке.
Я обойдусь.
Вообще, Стражи не живут долго.
На все воля Духов, господин.
Старик помолчал, наблюдая за Т'эриком сквозь прорези в толстой шкуре. Кажется, тот сумел его заинтересовать. Собственно, чем?
Наконец, основное, проскрипел Хуг. Со Стражей особый спрос.
И тогда Т'эрик выдавил из себя главную на сегодня, роковую фразуоблизнув пересохшие губы, он произнес:
Я готов на самые строгие испытания.
И тотчас поймал на себе новый взгляд Кэнапрославленный мечник смотрел на него, точно мясник на тушу, выбирая подходящие для удара места. Но теперь это мало заботило Т'эрика: последние крохи его существа выкачивались в пространство взмахами маленькой ступни, оставляя внутри гулкую пустоту. И тревожный ритм Кобры отзывался в Т'эрике грохотом, заставляя вздрагивать мышцы, словно он уже стал продолжением ее ноги.
Слово сказано, подвел черту Хуг. Зови своих костоломов, мастер.
Зачем же? Кэн осклабился. Я испытаю его сам!
Он распрямился во весь рост, и внезапно это движение отразилось в Т'эрике, будто в уменьшительном зеркале. В три прыжка дворцовый мастер соскочил на пол и стал против юноши, разминая запястья.
Набиваешься в Стражи, щенок? процедил он. Похоже, вообразил себя двумечником?
Я умею драться, возразил Т'эрик тихо. Постараюсь не разочаровать вас, Учитель.
Кэн недоуменно нахмурился, но Т'эрик и сам плохо представлял, что за смысл вкладывал в эти слова. Да что с ним такое вообще? Уж не тронулся ли он умом после всех этих переживаний!..
Краем глаза Т'эрик увидел, как Ульф смахнул с пояса мечи и бросил их вниз, к ногам ученика. Не позволив лучшим клинкам Школы столкнуться с плитами, юноша подхватил их за рукояти, единым взмахом стряхнул ножны, влюбленно оглядел. Конечно, до знаменитых мечей Кэна им было далеко, но привычка часто перевешивает качество, а знакомое оружие всегда надежней.
Внезапно что-то круто изменилось в Т'эрике или в мире? Сгинул прочь поддерживавший Т'эрика ритм, и сама Кобра будто растворилась в сумраке вместе с соблазняющей своей ногой. Осиротевшее его существо, так искусно выманенное из обжитой берлоги, в отчаянии заметалось по залу, но всюду натыкалось на двери, запертые наглухо. Снова его предалив который уже раз! Ошалев, Т'эрик затрясся, как перед припадком, скованный невыносимым, обжигающим ужасом, готовый уже вопить о пощаде, но позор страшил хуже смерти.
Взмокшими ладонями он крепче уцепился за рукояти мечей и неуклюже салютовал противникумускулы едва слушались. Теперь Т'эрик знал твердо, что жить ему осталось мгновения. Вскинув голову, он заставил себя взглянуть Кэну в глаза и сквозь прорези в шлеме вдруг ощутил завораживающую бездонную пустоту, словно бы там неосторожно приоткрылись два оконца. На миг закружилась голова, затем кружение схлынуловместе с дрожью и страхом. От недавней вялости не осталось следа, но и тело больше не принадлежало Т'эрику. Он услышал свистящий шепот: «Ну давай, щенок!»и послушно шагнул навстречу зову.
И тогда Кэн атаковал. Его выпад был внезапен, как взрыв, и столь же сокрушителенТ'эрик не успел бы и шелохнуться, если бы не был сейчас простым дополнением к мастеру, его отражением. Но сейчас он парировал удар, не запоздав ни на миг, хотя отдачей ему едва не выворотило плечо.
Удивленный, мастер отхлынул и заскользил вокруг Т'эрика, словно по льду. Покончить с наглецом единственным ударом не удалось, однако это не обескуражило Кэна: слишком он верил в свою силу.
Не тяни, Кэн, вдруг отчетливо проскрежетал Ярш. Вырви ему нутро, ну же!
Фыркнув, Кэн ринулся снова. Сталь взвизгнула, налетев на сталь, но теперь это оказалось лишь началом атаки. Хлесткие выверенные удары следовали один за другим, серия без задержки сменяла серию, постепенно усложняясь, но рефлексы Т'эрика безошибочно откликались на каждое движение Кэна, угадывая его в зародыше, как будто их тела слились в одно. И любой из смертоносных взмахов мастера вязнул в уверенной обороне испытуемого, словно они разыгрывали показательный бой. Свирепея, Кэн все взвинчивал темпТ'эрик следовал за ним, словно приклеенный, постепенно выбираясь из транса и не теряя, однако, упоительного чувства партнера. С удивлением он убеждался, что пока уступает противнику разве в силе, да и здесь разрыв оказался вовсе не столь зияющим. Похоже, славу Кэна слегка раздули либо Т'эрик все-таки недооценил себя.
А Кэн набрал предельные обороты, и теперь удары сыпались на Т'эрика с частотой барабанной дроби. Но сам-то он еще не исчерпал своих ресурсов и, уверившись в этом, стал осторожно прикидывать, холодея от восторга и собственной дерзости, а не пора ли слегка пошерстить мастера? Клянусь Горой, почему бы нет!.. Впрочем, на это вряд ли хватило бы времени: все положенные для испытания сроки уже вышли, и сигнал о прекращении схватки мог прозвучать в любой миг.
Хватит выделываться, идиот! внезапно рявкнул Ярш. Свое место ты уже проигралтеперь подумай о шкуре!
Т'эрик метнул на него недоуменный взгляд. Но тут очередная серия Кэнаиз самых заковыристыхеще до завершения сменилась другой, и теперь Т'эрик едва успел среагировать. Затем последовало новое переключение, потом еще и еще. Скачки ' все учащались, и скоро от прежних, знакомых серий не осталось следаКэн изорвал их в клочья, а из обрывков составлял нечто неожиданное, неведомое юноше, прибереженное, видно, для самого узкого круга. И против такого не отыскалось у Т'эрика готовых рефлексов. Разом вычерпав себя до дна, он еще ухитрялся удерживать оборонуна одном лишь волшебном чутье, с ужасом ощущая, как появляются в ней трещины, сквозь которые сверкающие клинки Кэна проникают все глубже. И понимал, что полный развал еедело ближайших мгновений.