Впрочем, успокоить сию соломенную вдовушку, по словам мистера Смита, не составило большого труда. «Вдовушке» деликатно разъяснили, что её супруг, полковник Джеймс Билл, отбыл внезапно в срочную и длительную командировку, а потом на банковский счёт женщины была переведена довольно-таки значительная денежная сумма.
Удовлетворили также и другое требование мисс Хилл, а именно, чтобы адъютант господина полковника временно был откомандирован в её личное распоряжение для оказания самых разнообразных бытовых и житейских услуг. И немедленное удовлетворение этого, несколько странноватого требование, кажется, полностью примирило мисс Хилл с неожиданным отбытием в длительную командировку законного своего супруга.
Тем более, со смехом закончил повествование мистер Смит, бравый адъютант господина полковника, лейтенант Томас Хардли, и ранее, доставляя бесчувственное тело своего непосредственного начальника под сень домашних пенатов, всякий раз задерживался в оных непозволительно долгое время. Во всяком случае, гораздо более продолжительное, нежели требовалось для самого неспешного раздевания в стельку пьяного полковника и укладывания его после в кроватку. А иногда и вовсе не покидал господин лейтенант пенатов сих да самого, считай, рассвета
Впрочем, мои собственные пенаты находились теперь именно здесь, на срочно засекреченной нашей базе, покинуть которую я не мог ни под каким предлогом, как, впрочем, и Холройд с Джонсоном и Моралесом. Но они хоть при деле сейчас находились, я же играл роль некоего свадебного генерала (пардон, майора).
Должность прежнюю мне оставили, зарплату даже прибавили (значительно), а вот от всяческих реальных дел отстранили начисто. Поначалу это здорово меня задевало, пробовал я, и брыкаться, и протестовать, но всё без толку. И тогда, просто махнув рукой на всё это, принял данность сию, как должное. По утрам приходил из новой своей квартиры, аж в трёстах метрах от кабинета расположенной (ужас, как далеко!), в служебное помещение, усаживался там за стол и всё! Так и просиживал целыми днями (иногда, для разнообразия, ноги на стол забрасывая), и лишь время от времени спускал ноги со стола, потом поднимался со стула и к сейфу неторопливо шествовал. За очередной порцией успокоительного.
Да, ещё небольшой холодильник в кабинете моём появился. И хранил я в нём лишь многочисленные бутылки с содовой, лёд кубиками да ещё картофельные чипсы на закуску
Гурманом стал, что и говорить! И когда мистер Смит в моём кабинете появлялся с очередной порцией ничего не значащей (а иногда и попросту лживой) информации, я выставлял на стол уже не аляповатую посудину сиреневого цвета вкупе с пластиковым стаканчиком для карандашей. Целый набор бокалов чудного богемского стекла красовался теперь на подоконнике моего кабинета, что тоже указывало на изысканный вкус, прорезавшийся в хозяине оного за последние пару месяцев.
И, что совсем уж неожиданно, не вошла даже, а ворвалась в устоявшуюся, казалось бы раз и навсегда, мою холостяцкую жизнь одна молодая леди по имени Снежана. Просто Снежана, безо всякой фамилии и рода занятий
Нет, разумеется, какая-то фамилия у Снежаны должна была иметься, и ясно было, что занимает она некую научную или административную должность в одной из превеликого множества сверхсекретных армейских лабораторий, что как грибы за последнее время по всей территории нашей базы повырастали. Но Снежана мне этих сведений о себе представлять не спешила, а я по жизни особым любопытством никогда не отличался. Не хочет говоритьне надо, захочетсама всё о себе поведает
А познакомились мы со Снежаной совершенно случайно. На дискотеке.
И вот как это произошло
Полностью изолировав нас от всего внешнего мира, высокому армейскому начальству захотелось вдруг предложить хоть что-либо взамен временно утраченной свободы. В первую очередь, в смысле развлечений
Для этого один из ангаров в спешном порядке был переоборудован, и теперь в нём размещались довольно-таки неплохой ресторанчик, несколько баров различной степени привлекательности, игровой центр с автоматами, бильярдом и даже, как это не удивительно, рулеткой, а также высокий и просторный зал для всякого рода увеселительных мероприятий. В том числе, и почти ежевечерних зажигательных дискотек для граждан самых разных возрастных категорий.
Дискотека и игровой центр меня совершенно не интересовали, ресторан тоже не был особо мною посещаем, но вот в один из прилегающих к нему баров я любил частенько заглядывать. И даже не из-за его почти домашнего уюта, а просто чтобы вырваться хоть на некоторое время из пустого, холодно-мертвящего однообразия казённой своей квартиры. Тем более, что тут, в баре, время как-то незаметно пролетало
В тот вечер, в который и произошла знаменательная встреча со Снежаной, я немного припозднился и когда заглянул в бар, то к немалому своему огорчению смог убедиться, что все места, в том числе и моё любимое место у окна, прочно и надолго забронированы. То есть, не просто заняты, а забиты, как говорится, под завязку. Имелось, правда, несколько столиков с частично свободными «номерами», но это меня никоим образом не устраивало. Полное одиночество за столикомвот мой основной принцип!
Можно было, разумеется, попытать счастья в одном из соседних баров, но очень мне не хотелось покидать свой, излюбленный. Лучше уж подождать немножко, возможно, в скором времени народ несколько схлынет и освободит мне место у окна для ежевечернего индивидуального успокоения души
А пока пришлось подойти к стойке, что я и проделал незамедлительно. Взял предложенный (и даже почти навязанный) барменом бокал с каким-то необычно модным коктейлем, но только успел его чуток пригубить, как краем глаза заметил Эванса Холройда, который, на мгновение заглянул в бар со стороны гремящей вовсю дискотеки, но почти сразу же вновь туда удалился. Был он в форме, с повязкой на рукаве, и, судя по нашивкам, являлся Холройд уже не мастер-сержантом, а уорент-офицером 1 класса.
Вот так, минуя звание старшего и главного мастер-сержанта, сразу до первого офицерского звания успел дослужиться в какой-то неполный месяц!
С Аланом Джонсом и Тедом Моралесом я довольно-таки часто пересекался: нет-нет, да и забегали они оба ко мне в кабинет по старой памяти и с самыми последними известиями. А вот Эванса Холройда я смог повидать за это время всего несколько раз, да и то всякий раз издали. Всегда он занят был чем-то, всегда спешил куда-то с сиреневой папкой под мышкой, и мне что ли первому его окликать? Несолидно как-то, тем более, для почти отставного майора
Но в тот вечер мне вдруг захотелось почему-то самому подойти к Холройду. Тем более, что не в мундире я был, в джинсовом потёртом костюмчике, хоть и не совсем это подходящая форма для моего, далеко не скаутского возраста. И потому, торопливо проглотив экспериментальный этот коктейль, который мне совершенно даже не понравился, я бросился вслед за Холройдом и. таким вот образом, очутился в гремящей и скачущей толчее дискотеки.
Холройда я здесь так и не смог рассмотреть, несмотря на его более, чем внушительные габариты. Зато заприметил в дальнем углу стойку небольшого бара и принялся весьма настойчиво к нему пробиваться, что оказалось делом далеко не из простых. Несколько раз мне вешались на шею какие-то подвыпившие дамочки среднего возраста, пару раз мужики вслед бросали что-то угрожающее (возможно, на ногу наступил кому-то из них или просто локтем в бок нечаянно заехал). Наконец-таки, достигнув стойки бара, я с видимым облегчением плюхнулся на высокий барный стул, и это самое время ко мне подошла Снежана.
Естественно, о том, что её зовут Снежана, я тогда не знал и, вообще, впервые увидел эту девушку, но повела она себя так, будто мы с ней, не просто знакомы, но и состоим в весьма близких отношениях.
Ну, наконец-то! закричала она, хватая меня за руку и тем самым вынуждая вскочить со стула. Ты почему так задержался?
И сразу же после этого, не успел я даже слово вымолвить, девушка обвила меня за шею обеими руками и крепко прижалась при этом нежной своей щекой к моей щеке, весьма небрежно выбритой. Со стороны могло показаться, что мы с ней сейчас крепко целуемся, но, кажется, у девушки и в мыслях ничего подобного не было.