Первый и последний, ибо вода в море оказалась на этот раз, не просто солёной, но и горько солёной.
Тьфу ты, чёрт! с трудом проговорил я, отплёвываясь. Оно что, обиделось на нас, что от него уйти пытались?
О чём это ты? спросила Снежана, подходя ко мне. С водой что-то не так?
А ты сама попробуй!
Я протянул Снежане бутылку.
Ладно, попробую!
Она взяла бутылку, некоторое время опасливо на неё смотрела, потом, словно, решившись, сделала первый глоток.
Ну, как? поинтересовался я.
Вкусно! неожиданно проговорила Снежана, вновь прикладываясь к бутылке. Особенно, после тёплой этой водицы, что я у тебя на кухне из крана набрала! А тебе что, водопроводная больше нравится?
Ничего ей на это не отвечая, я вновь забрал из рук Снежаны бутылку (там воды уже меньше половины оставалось), потом осторожно поднёс её к запекшимся губам.
Всё тот же мерзкий, горько-солёный привкус, от которого во рту, не горит, а просто полыхает! Да так, что сил нет терпеть!
Выронив из рук бутылку и быстренько раскрыв мешок, я вытащил из него одну из полных бутылок и почти судорожно к ней приложился. Плевать, что тёплая, главное, поскорее затушить бы этот пылающий костёр во рту!
Что с тобой, Тед? Теперь Снежана смотрела на меня с тревогой. Вернее, не на меня, на то, как я всё продолжаю и продолжаю торопливо глотать почти горячую эту воду. Да что с тобой такое?!
Ничего! сказал я, завинчивая бутылку и вновь пряча её в мешок. Тем более, что во всём можно найти и положительные стороны. Ведь ежели ты можешь местную воду потреблять, то я на водопроводной куда дольше продержаться смогу, разве не так?
Это у тебя шутки такие дурацкие, Тед Тайлер?!
Ну, разумеется, шутки! Вздохнув, я уселся на песок и бездумно уставился на синюю водную гладь перед собой. Да я, вообще, шутник изрядный, неужто ты этого ещё не заметила?
Ладно, извини!
Снежана уселась рядом, осторожно положила узенькую ладошку мне на колено.
Почему я могу пить эту воду, а ты не можешь?
Не знаю! Я пожал плечами, потом накрыл ладошку Снежаны своей ладонью. Тем более, что раньше вода эта мне тоже пресной казалась. А вот теперь почему-то
Не договорив, я замолчал.
Снежана тоже сидела молча, не отнимая руки. А потом вокруг нас внезапно стало темно.
Вот так, сразу, без малейшего даже перехода. Я и лица Снежаны не различал, хоть сидела она совсем рядом.
Ну, вот и ночь! Снежана как-то истерично хихикнула. Интересно, сколько она продлиться может?
Ты лучше на море посмотри! произнёс я почему-то шёпотом.
А море и в самом деле сказочно преобразилось. По ровной его поверхности пробежали вдруг яркие разноцветные сполохи, пробежали, исчезли, возникли вновь. Это было похоже на полярное сияние, которое я наблюдал однажды на Аляске, вот только не на небе всё это сейчас происходило, а на неподвижной водной глади, высвечивая её во всю глубину.
Смотри, смотри! Снежана крепко прижалась ко мне, жарко задышала в ухо. И на небе тоже!
И действительно, сполохи эти постепенно перемещались на небо, вернее, трудно было даже определить сейчас, где что. Даже самому зрелищному и продолжительному земному сиянию было далеко до этого чудного великолепия. Пылало, переливаясь, море, и небо тоже пылало во всю свою глубину
А потом засветился и сам песок вокруг нас
Красиво как! прошептала Снежана, всё теснее прижимаясь ко мне. Чего же мы ждём, Тэд?!
Вскочив на ноги, Снежана принялась вдруг яростно срывать с себя одежду. Впрочем, срывать особо нечего было, ибо под мешковатой пятнистой униформой на ней ничего больше не оказалось.
Тэд! Снежана стояла совсем рядом со мной и по обнажённому её телу ползли, переливаясь, разноцветные сполохи, и это было так завораживающе красиво, что у меня даже дыхание перехватило. Или ко мне, Тэд!
Но я даже не шелохнулся.
Что-то было не так во всей этой эротически выставленной напоказ сцене!
Для кого именно выставленной?
«Спаривание на жёлтом песочке вдруг припомнились мне пьяное откровение Стефана, как две лабораторные крысы»
Но я не крыса, я человек!
А Снежана вдруг опустилась на землю, вернее, на светящийся золотистый этот песок.
Ну, что же ты, Тэд?! исступленно шептали её губы. Любимый единственный я ведь жду тебя я столько мечтала именно об этом именно о такой нашей с тобой ночи, Тэд!
Снежана учащённо дышала, обнажённой тело её извивалось почти по-змеиному, тонкие пальцы судорожно впивались в отсвечивающийся золотом песок.
Тэд, любимый! уже в полный голос кричала она, и даже не кричала, стонала, яростно и сладострастно. Ну, что же ты медлишь ведь я так жду тебя!..
Хватит! заорал я, вскакивая на ноги. Прекратите!
Орал я, запрокинув голову вверх, орал просто в переливающееся многоцветное это великолепие.
Я не крыса для проклятых ваших экспериментов! И она тоже не крыса! я указал на Снежану, испуганно сжавшуюся в комочек. Мы люди, понятно вам это?! И я не позволю, слышишь?.. я не позволю тебе так издеваться над нами!
Кому я кричал всё этопонятия не имею, но в следующее же мгновение ночь исчезла со всем своим великолепием. И вновь нас окружал всё тот же жаркий день, укутанный весь в мерцающую голубоватую дымку.
Но жёлтый песок под ногами почему-то потерял теперь всю свою яркую золотистость, став просто жёлтым, а местами даже каким-то уныло серым. И у моря исчез вдруг его насыщенный синий цвет, теперь оно было лишь чуточку голубоватым.
А ещё на неподвижной ранее водной поверхности появились волны, и волны эти лениво набегали на берег. А лёгкий морской бриз приятно обдувал и холодил разгорячённое тело.
И Снежана горько плакала, сидя у самой воды и крепко прижимая к лицу ладони.
Снежана! прошептал я, подходя к ней почти вплотную. Девочка моя единственная!
Не подходи ко мне, слышишь?!
Снежана вскочила на ноги и изо всей силы ударила меня по щеке ладонью. Раз, потом ещё раз
Отвернись и дай мне одеться!
Я послушно отвернулся, а Снежана (это хорошо слышно была) принялась торопливо натягивать на себя пятнистую униформу. Потом она, уже полностью одетая, ухватила меня за плечо и повернула в свою сторону.
Как же ты посмел! медленно произнесла она, глядя на меня с какой-то даже ненавистью. Как же ты только посмел так поступить со мной?!
Потому, что я люблю тебя! прошептал я. Только поэтому!
Некоторое время Снежана лишь молча смотрела на меня всё с той же лютой ненавистью в глазах.
Ненавижу! вдруг выкрикнула она мне прямо в лицо. Если б ты только знал, как я тебя сейчас ненавижу!
Потом повернулась и молча пошла прочь. Но не вглубь пустыни, а просто куда-то вдоль береговой линии. Впрочем, отойдя на довольно-таки приличное расстояние, Снежана вновь остановилась и обернулась в мою сторону.
Не смей за мной идти, слышишь?! И даже приближаться ко мне не смей!
Потом она пошла дальше, а я, стоя на прежнем месте, лишь как-то растерянно смотрел вслед уходящей девушке.
Всё произошло слишком быстро и слишком внезапно
А ещё потом я заметил вдруг, что Снежана упала. То есть, это я так решил, но когда подбежал к месту её падения, то обнаружил там лишь одежду, старую пятнистую униформу, разложенную так, что она даже напоминала слегка лежащего на песке человека. Тем более, что в районе головы размещался пёстрый платок, заменявший бандану, а там, где заканчивались брюки, лежали, глубоко утопая носками в песок, мои старые кроссовки.
Глава 7
Я плохо помню, что было дальше: так, урывками
Помню, как я, упав ничком на тщательно разложенную одежду, уткнулся затем лицом в потёртую и вылинявшую пятнистую куртку, ещё хранящую запах исчезнувшей моей возлюбленной, и заплакал. Даже не заплакал, разрыдался навзрыд, а вот сколько времени всё это продолжалосьне помню совершенно.
Зато хорошо сохранилось в памяти, как я, стоя на коленях, кричал что-то здешнему небу, подёрнутому всё той же сплошной синеватой дымкой. Выкрикивал в это чёртово небо самые чёрные и самые отборные ругательства и сразу же после этого униженно просил у него прощения, моля о том лишь, чтобы он (не знаю даже кто именно?) повернул время вспять и позволил нам со Снежаной вновь очутиться под переливающимся великолепием недавней ночи.