- Ну, если действительно писать о хороших людях, то это и вправду будет фантастика, - улыбнулся я грустно.
- Фу, каким ты стал пессимистом. А у меня просто отличное настроение!
К моменту этого разговора Белка еще ничего не знала о пресловутом дневнике Давида Маревича, а я так сразу подумал: "Маревич был хорошим человеком, да, хорошим, но совсем не простым. Зачем я обманываю себя?" И еще подумал: "А можно ли будущий роман назвать фантастическим?" Но ничего этого я не сказал вслух, не хотелось портить отличное настроение. И просто спросил:
- Ты веришь, что я напишу удачную книгу?
- Конечно, верю, - улыбнулась моя славная Белка. - У тебя все книги удачные, особенно те, которые написаны дома. Ты посмотри, посмотри вокруг как тут здорово! Мне ужасно нравится в этой квартире, в этом районе...
- ...в этом городе, в этой стране, на этой планете, в этой Га...
- Перестань, Мишка, скажи лучше, сколько понадобится времени, чтобы перебраться из отеля в наше новое уютное гнездышко?
Я призадумался:
- Недели, думаю, хватит. Ремонт уже сделали. Вопрос только в обстановке и прочих мелочах.
- А знаешь, что меня радует здесь больше всего?
- Вид из окна, - предположил я.
- Почти угадал. Меня радует этот переулок, и уютные дворики, и окрестные бульвары. Здесь чудесное тихое место, почти как у нас, на Бронной. А кстати, почему мы не вернулись туда? Твой Горбовский не мог организовать возврат нашей старой квартиры?
- Горбовский мог все, но так было надо, - пояснил я с нажимом на последнее слово и не удержался от горькой усмешки: - Да уж, тихое место...
Белка словно не услыхала иронии, и я пояснил:
- Первая граната разорвалась в этой квартире весной девяносто второго. А уже более серьезная бомба - в декабре девяносто пятого, за минуту до того, как мы встретились с тобой в бэтээре после четырехмесячной разлуки. Помнишь?
- Помню, - кивнула Белка, хмурясь. - Зачем ты сейчас ворошишь тот давний кошмар? Я же все равно не видела тогда ни дома, ни даже переулка. Я все это помню только с чужих слов. Да, в этой квартире творилось черт знает что, но это было давно, в какой-то совсем другой жизни. Ведь правда?
- Правда, - я согласился. - Только уютное гнездышко еще раз взлетало на воздух спустя два года.
- Что ты хочешь сказать? - Белка совсем помрачнела. - Что эта квартира будет вечно взрываться? Она кем-то проклята?
- Нет, - ответил я совершенно серьезно. - Как раз наоборот. Наша уютная норка в старинном Лушином переулке исчерпала лимит чудовищных несчастий и теперь станет обителью тихих радостей и творческих взлетов. Я это знаю наверняка.
Господи! И что же меня так тянуло на торжественные клятвы и обещания? Словно я так и норовил сглазить. Накликать беду. Нарваться на крупные неприятности....
Очередную возникшую в разговоре паузу нарушила теперь уже Белка еще одним резким поворотом темы:
- Слушай. Давай возьмем собаку! У меня так давно не было собаки!
"Приехали, - подумал я. - Неужели вездесущий Стив успел окучить и Белку? Да нет, случайное совпадение. Нельзя сейчас спрашивать об этом. Нельзя...".
Услышав советы Чиньо там, в Киеве, я сразу поклялся сделать все наоборот, и вот теперь понял, что не удастся. Моя любимая жена действительно хотела завести собаку, и отказать ей в этом было бы просто жестоко. Да и вообще глупо.
- Бордосского дога, - откликнулся я, не слишком затягивая паузу.
- Нет, - возразила Белка решительно. - Я знаю, что ты всю жизнь мечтаешь о псине размером с лошадь, но такое животное не для города. Где ему тут бегать? Нет, нет, собака должна быть средних размеров, с универсальными характеристиками, то есть никаких крайностей. Ты же знаешь, я люблю не догов и не мопсов, а самых собаческих собак.
- Дворняжек, что ли?
- В том числе, но необязательно. Просто должна быть длинная морда, нормальные уши и полноценный хвост. Например, далматин.