А потом наступил день, когда я понял, что не даром человек считается стайным животным и длительное одиночество ему категорически противопоказано. Как я это понял? Да очень просто. С некоторых пор я стал увлекаться кулинарией. Высокие ранги в программировании и кибернетике позволяли мне активно вмешиваться в работу пищевого синтезатора и вот пожалуйста, и пельмешки, и мясо по французский, и спагетти под соусом «Болоньез», да много чего еще. Я никогда не был гурманом, но тут стал им по неволе, а между делом выученная База по этикету заставляла относиться к процессу приема пище не как к простому ее поглощению, а обставлять это действие определенными ритуалами. В один прекрасный день я наконец обратил внимание, что сажаю с собой за стол одного из штурмовых дроидов и пытаюсь поддерживать с ним светскую беседу. «Я схожу с ума!», это была первая моя мысль, а вторая звучала более точно «Я сошел с ума!». А как еще можно интерпретировать мои попытки разговора с ДРОИДОМ о поэзии раннего средневековья в Аратанской Империи, или «о влиянии искусства аграфов на восприятие действительности высшим светом дварфов». Выход был один, надо попытаться покинуть систему и попасть к людям. В моей голове созрел дикий, сейчас то я это понимаю, план. На штурмовом шатле добраться до кладбища кораблей, восстановить один из них и лететь в человеческие системы. Со всей своей настойчивостью за занялся претворением этого, бредового, плана в жизнь. Для начала надо было поднять все доступные мне технические и инженерные Базы до максимально доступного уровня, вместе с ними требовали изучения еще десятки Баз по пилотированию, навигации, обслуживанию, управлению, защитным и наступательным системам корабля, реакторам и двигателям, дроидам и техническим комплексам. В общем вырисовывалась картина на еще не один год обучения. Сейчас-то я понимаю, что в тот момент я уже находился в состоянии помрачнения, но я-то считал, что я только-только начал погружаться в это состояние. А в Содружестве шел восьмой год войны с арахнидами. Восьмой и последний. К ее окончанию у меня было более пятидесяти изученных и освоенных Баз, причем ни одна из них не была ниже шестого ранга, а большая часть и превышала его. Но вот мой разум уже почти покинул мою бедную голову, постепенно я начал превращаться в своеобразный биологический ИскИн с самосознанием и, уже увы, ущербной личностью. Как-бы это не звучало глупо, но меня спасло объявление мира между Содружеством и архами. Как только ситуация нормализовалась в систему вошел крейсер моего нанимателя, Астрамаэля.
13 глава.
Я сидел в глубоком и до сумасшедшего удобном кресле, напротив меня, в таком-же кресле расположился аграф. Прошедшие годы оставили на его лице свой отпечаток, война никого не щадит. Не знаю сколько ему уже лет, но эти чуть больше чем девять лет взяли с него не маленькую дань. И стоит благодарить всех богов вселенной, что у меня в период помешательства, не разыгралась паранойя, иначе мне точно пришел бы конец. Крейсер теперь уже моего друга, воспринимать иначе я его уже не мог, долетел до базы только на честном слове. Находясь во Фронтире, во время начала боевых действий, аграф был вынужден принять в них самое активное участие, мелкие стычки чередовались с крупными сражениями, засады с бегством или преследованием. Эскадра эльфа постепенно таяла, пока не остался только его родной крейсер, но и тот уже не представлял для архов никакой опасности. Однако врожденное высокомерие, а главное понятия о чести и долге не позволяли оставаться в стороне от войны, поэтому он еще почти год, на одном единственном крейсере продолжал сражаться, пока наконец не было объявлено о мире и война не закончилась. Как обычно архи отхватили от Содружества десяток систем и успокоились. Только тогда Астрамаэль, наконец смог вернуться на старую базу, где оставил глупого землянина. Как он сам признался, найти меня живым он не рассчитывал, но рад что ошибся и горд что ошибся не так сильно. Просматривая записи с камер наблюдения, я убедился, что он сто процентов прав. На камерах был запечатлен грязный, оборванный и заросший дикарь, обвешанный каким-то подобием оружия с ног до головы, как новогодняя елка. Как оказалось, в последние четыре месяца, перед его прилетом, мой разум покинул меня окончательно, и только в своем больном воображении я продолжал учиться, а на самом деле бегал по базе, сражался с воображаемыми противниками и не только воображаемыми, устраивал столь же воображаемые приемы, гадил под себя и жрал что мог найти. В общем на лицо была полная потеря разума, человек превратился в дикое животное. После просмотра записей, я не мог посмотреть в глаза ни Астрамаэлю, ни трем выжившим в войне аграфам из его личной охраны. Эти же четверо смотрели на меня как на чудо природы и разве что не заглядывали в рот. Как выяснилось, такая реакция на меня была не спроста. В долгой истории этой расы было всякое, случалось, что аграфы попадали в похожие ситуации, так вот пределом их мозговой устойчивости до сих считается три года, три года одиночества, после этого любой аграф сходит с ума, и более того, возвращение ему человеческого облика уже невозможно. А то что я всего после полутора месяцев восстановительных процедур смог вернуться в норму говорит только о моей эмоциональной устойчивости. Ну а после того как выяснилось количество и ранги усвоенных мной Баз их удивление превысило все разумные пределы. Вот так, сам того не зная, я завоевал у немногих знавших меня аграфов не шуточное уважение, которое только возросло после того как я смог подтвердить все ранги изученных Баз и получить по ним сертификаты. А показательный бой с телохранителями Астрамаэля позволил мне надеяться, что мое участие в турнире не закончится в первом-же поединке. До турнира оставалось еще почти полтора года, это время по решению Астрамаэля я должен был посвятить изучению и освоению жутко секретной и редкой Базы, предназначенной для защиты и нападения с помощью ментальных способностей. Времени оставалось очень мало, поэтому терять его по напрасно было бы глупо. Обучающая капсула опять распахнула мне свои объятья.
Крышка капсулы открылась и в тот-же миг активировалась моя нейросеть, прошло всего восемь месяцев, что-то аграф перестраховался, времени еще предостаточно. Покинув обучающую капсулу, я начал прислушиваться к себе, но никаких изменений не заметил. Ни новых знаний, ни новых способностей. Некоторое разочарование посетило мою голову, было жаль потерянного времени, намного продуктивнее было бы г: посвятить его изучению чего-нибудь более нужного и тренировкам. Не спеша одевшись, я раздумывал куда пойти, куда податься, к себе в бокс или сначала навестить столовую, все-таки восемь месяцев на искусственном питании не есть гуд. В этот миг я получил сокрушающий удар в солнечное сплетение, через миг столь же сильный удар по печени заставил меня выгнуться под невозможным углом. На какой-то миг я потерял сознание, но нейросеть работала выше всяких похвал. Буквально в тот-же момент я пришел в себя, организм сам начал принимать необходимые меры. Жизненно важные органы начали прятаться за мышечным панцирем, кожа приобрела жесткость резины. Плохо было только одно, я не видел своего противника. Поспешно начал переключаться с одного вида зрения на другой, но ни тепловое, ни ультразвуковое мне ничем не помогало, вблизи меня никого не было. Однако моя неспособность увидеть, не мешала меня избивать. По частоте и направлению ударов я понимал, что бьют меня несколько человек, сначала это был один противник, потом их стало двое, а в какой-то момент к ним присоединились еще парочка. С каждой секундой сила ударов все нарастала. Я попытался хоть как-то защититься, но у меня ничего не выходило, трудно вести бой с невидимыми противниками, тут уже никакая выучка не поможет. Мое избиение длилось минут десять, я прекрасно понимал, что еще пара-тройка минут и я уже не смогу даже встать. В голове была только одна мысль, раз они невидимы, значит кого-то или чего-то опасаются, кроме меня на базе еще четверо аграфов, это значит, что я им попался первым, а значит надо предупредить. Попытки связаться хоть с кем-нибудь по нейросети закончились неудачно, никто не отвечал, орать в герметично закрывающемся медсекторе, просто глупо. А значит надо постараться хоть как-то защитить себя, вот только как?