- Ясно. Ты будешь за нас сражаться?
- За вас? Нет, не буду.
- Понял. Перефразирую вопрос. Ты будешь сражаться за Россию?
- За Россию, буду. Но не в этом случае.
- Почему?
- России ничего не угрожает. Россииэто не нужно. Я буду сражаться в этом турнире за своего деда, за своего прапрадеда, за своих не рожденных детей и внуков. Я ответил на твой вопрос?
- Да. Спасибо.
- Да, кстати, Костя, ты там предупреди своих...компаньонов, что бы сильно-то роток не разевали. Сдается мне, что с их призом там не все так легко и красиво. Ты что и правда думаешь, что у Императора, да и у Сталина, не было других забот как развитие медицины, ты правда
3 глава.
Через две недели началась гонка, гонка на выживание. Из больницы я само-собой уволился. Для себя я уже все решил, в любом случае возврата назад не будет, как говорится «или со щитом или на щите*. Константин передал мне довольно крупную сумму наличных, чтобы я не задумывался о хлебе насущном, а занялся подготовкой по полной программе. И вот я стою посреди старого родительского дома, здесь все осталось, как и прежде, жаль, что дед умер. Вот кого мне сейчас не хватает, так именно его. Ничего найдем выход, есть еще старики в станице, да и в соседних найдутся. Конечно, как партнеры по тренировкам они уже не годятся, зато опыт, знания никуда не делись. Вот и будем теоретические знания перерабатывать в практические умения и навыки, доводить моторику тела до автоматизма, изучать и закреплять. Но для начала надо поговорить с теми дедами, убедить их помочь. Вопрос стоит в том, что стоит им рассказывать, а что нет. Сказать правду, так только пальцем у виска покрутят, сплюнут и уйдут, а то и хворостиной за ограду погонят, ладно хоть не жердиной. Наврать, рассказать сказочку о нечеловеческом желании освоить казачью науку, так не поверят и результат будет тот-же.
Как не странно, но все решилось само-собой. Первая же моя озвученная просьба при встрече с нашими аксакалами натолкнулась на полное понимание и ехидные смешки. Все расставили по своим местам слова деда Митрофана, здоровенного старого казака, разменявшего в этом году столетний юбилей:
- Что, Руслан, по семейным стопам решил пойти? Слава лучшего поединщика покоя не дает? Решил силенками с черным супостатом помериться? А о последствиях подумал?
- Дед Митрофан, ты это о чем? Я просто хочу знать и уметь, ну может, сохранить выучку казацкую.
- Мал ты еще, сказки мне рассказывать. Я ведь ненамного младше твоего деда, и его деда, еще помню, если бы не раны, полученные от германца в войну, то и дед твой, моих правнуков бы пережил. Знаю я зачем тебе это надо. Да, кровь не водица, вечно вы, Урусовы, лезете куды надо и не надо. Эх, ладно, сам таким был, и с дедом твоим в сороковом, не на шутку ратился, тоже хотел удаль казацкую перед супостатом показать, да вот не вышло. Одолел меня пращур твой, все три боя у меня выиграл. Поэтому я в станице остался, а он в самую Италию с чекистами ездил. Вернулся, ничего не говорил, хмурый ходил, злой. Думали мы тогда, что опростоволосился он, уронил честь казацкую. А потом человек приехал, от самого Лаврентий Палыча, орден деду твоему привез и самоличное разрешение от товарища Сталина носить награды свои полученные еще в первую войну с германцем. Поняли мы тогда, что победил, дед твой, не уронил чести казацкой. А хмурый да злой, что рассказать обчеству, как все было не может, нельзя. Это уже потом, когда Хруща скинули и бровастый правил, под водочку поведал он старикам всю правду и завещал выучки казацкой не терять, молодёжь учить со всем старанием. Потому как пригодится наука сия не токмо им, но и Державе нашей, и народу. А потому мы тебя всем Кругом наставлять станем, и парней в напарники подберем как положено. Токмо и ты смотри, не запятнай чести родовой, шашку казацкую из руки не выпускай. Да знаю я, знаю и войны сейчас другие и оружие, токмо запомни, для казака шашкаэто не просто оружие, это часть его души, продолжение его воли. Помни об энтом и никогда не забывай, тогда и победа от тебя никуда не уйдет. Ладно, хватит с тебя на сегодня. Иди домой, да подумай, покумекай, чего тебе надобно, чего ты хочешь от боя сего. А с завтрева и начнем.
Вот тебе и тайна великая. Эх, как меня дед Митрофан, фейсом да об тейбл, а. я значит тут изобретаю пути-подходы, сказки выдумываю, а он оказывается все знает и просто ждал, ждал кто будет следующий. Да это я удачно зашел.
А с утра начался, ну ад, не ад, но что-то весьма похожее. С рассветом меня разбудила мама, и даже не дав позавтракать выперла из дома. А во дворе меня уже дожидается дед Митрофан и компания. Ух ты, как они меня в тот день гоняли. Скажите старики, что они могут? Ага, а если этих стариков полтора десятка, да у каждого, увесистый такой, дрын в руках, да еще и старики эти, как будто живой водицы вместе с одолень травой хватили. Видать вспомнили молодость, почувствовали себя нужными, востребованными, вот и изгаляются над мальцом. Хм, о чем это я? Какой малец? Мужику под сороковник! Хотя рядом с ними и правда малец, несмышленыш. Я думал - я крут! Показали мне, насколько я крут, гоняли как Сидорову козу, правда только до обеда, а потом перекус и вперед, бегать, вокруг станицы. Посадили пацана на лошадь, на луку седла кусок веревки, да мне ее конец в руки и вперед, не отставай. Пока конь шагом идет, хорошо, а как рысью или не дай бог в галоп, все, тушите свет... Первый месяц мои занятия ничем не отличались от самого первого дня. С рассветом начало, с заходом солнца конец, вот только для меня заход начинался уже к обеду, все в багровых тонах и тела не чувствую. А кого это волнует? Надо, Федя, надо! А вот со второго месяца начались нескончаемые поединки, не просто поединки, а бои с постоянно меняющимся партнером, как выразился дед Митрофан:
- А шоб не привыкал. В бою никогда не знаешь с кем столкнёшься.
Семь месяцев длилась моя школа. Я похудел, килограмм на десять точно, а вот то что и, как мне кажется, помолодел, никак не объяснить. Завтра я уезжаю, вчера позвонил Константин, дескать пора, ждем тебя в Питере. Дед Митрофан, когда узнал об этом, только рукой махнул и тяжело, так вздохнул:
- Эх, нам бы еще пару годочков с тобой поработать, справный бы казак вышел. А сейчас... помни, что тебе говорили и даст Бог, выдюжишь. Смотри, не посрами, проиграешь не возвращайся!
- Спасибо тебе дед Митрофан за науку, и друзьям твоим спасибо, от всей души. Проиграю не вернусь, оттуда проигравшие не возвращаются.
- Знаю. Удачи тебе не желая, она девка ветреная. Успеха, тебе и Славы.
4 глава.
Аэропорт Пулково встретил удушающей влажностью, казалось, что только покинув борт авиалайнера сразу очутился под водой, влажность начала обволакивать тело, проникать в легкие, одежда вдруг стала влажной и не приятной. Да, давненько я подобного не ощущал, отвык.
Константин подрулил прямо к трапу самолета, ну да, конечно, разве в нашей стране есть хоть что-то чего нельзя депутату Государственной Думы, и ведь никого не смущает, что «слуги народа» обладают куда большими правами и привилегиями чем сам народ.
- Давай, садись быстрее. Нас уже ждет профессор.
- Какой профессор?
- Какой-какой, самый обыкновенный. Толи филолог, толи физиолог, я в этих химиях не разбираюсь. Люди настойчиво рекомендовали, и я бы даже сказал настаивали, на вашем знакомстве. А потом поедем на базу подготовки боевых пловцов, это где-то в Петрозаводске.
- А туда-то зачем, мы что будем сражаться под водой?
- Да не знаю я. Ты пойми, я же тоже сошка маленькая. Какой-то знаток посоветовал, сказал, что так надо, дескать для развития реакции и скорости.
- А, так бы и сказал. Теперь все ясно. Поехали, багажа у меня нет.
Н-да, ну и профессора пошли. Передо мной стоял здоровый мужик, лет сорока пяти, рост под два метра, чтобы посмотреть на его плечи приходилось поворачивать голову, а кулак, мама родная, да если этим кулаком прилетит рассыпишся, а если промажет, то простынешь. И на хрена я здесь нужен, если у нас такие профессоры?
- Что, молодец-огурец, засмущался? Не боись, не обижу. Ты что и правда думаешь, что профессорами рождаются, я к твоему сведению с пятнадцати лет в поле работаю, и грузчиком пришлось, и у мартена постоял, и с геологами по тайге побродил. Так что не тушуйся. Насколько я знаю, ты врач. Что такое спидинг, знаешь?