Да я сейчас всю дорогу не в лучшем виде, пожал он плечами.
С чего это вдруг? Когда ты трезвый, с тобой всё в порядке.
Ты думаешь? он посмотрел на неё с большим сомнением. А почему тогда она не согласилась со мной вернуться?
Ктоона? Аннели?
Ну да. Сказала, что со мной классно, но она поедет домой.
Раз у человека есть дом, то человек туда и едет, нет?
Ну раз со мной классно, то могла и вернуться? Можно подумать, ей здесь негде на скрипке играть!
У неё там, наверное, не только скрипка? И что она вообще сказала? Что не любит?
Что она мне друг до гроба, и помахала ручкой. На прощание.
Но вы с ней куда-нибудь съездили?
Да везде съездили. Я думал, ей понравилось. И она ещё с какими-то своими друзьями меня тут знакомила, целая компания, тот ещё зоопарк. Прямо рассказала, какой я крутой и хороший. А потом села в поезд и уехала. И сказала писать, если ещё нужно играть на скрипке. А если нужно не на скрипке? Если просто так нужно?
Эк тебя занесло! Просто так, значит?
Ну да! А что, если с покорёженной мордой, то уже просто так не нужно?
А тебе-то давно кто-нибудь был нужен просто так? Такое вообще в твоей жизни случалось?
Ну задумался он. Наверное.
И что ты делал?
Шёл и договаривался на вечер. Будто не помнишь! сообщил он и положил голову поверх сложенных на столе рук, не отпуская, впрочем, ножки бокала.
Это было просто так, да? пробормотала Кьяра себе под нос. Ладно, шёл бы ты спать, что ли. И пить тебе уже хватит, и не высидишь ты тут ничего.
Она вынула бокал у него из пальцев и поставила на столподальше.
А ты пойдёшь со мной? он приоткрыл один глаз и взглянул на неё.
Провожу, тяжело вздохнула Кьяра.
Не было печали! Но не бросать же его, в самом деле. Она взяла его за руку и потянула из-за стола. У неё был некоторый опыт в отношении пьяныхспасибо папеньке, чтоб ему жилось легко и весело.
Гаэтано тут же обхватил её за плечи. Ну и пусть, глядишь, не завалится по дороге. А завалитсяэто же придётся его поднимать и тащить!
К счастью, не завалился. Дверь его комнат была заперта на ключ, и ключ этот пришлось искать по всем его карманамсам он был не способен. А дальше уже простооткрыть дверь, включить свет хотя бы в прихожей, затащить его в гостиную и сгрузить на диван. Дальшесам. Когда-нибудь потом.
Это мама в таких случаях хлопотала, снимала ботинки и штаны и укрывала одеялом. Кьяра же просто положила ключи на столик рядом с его головой и ушла, плотно прикрыв входную дверь. Никто же не дурак, чтобы соваться к нему без спроса, правда? А утром если не вылезет наружу, то можно будет кого-нибудь к нему заслать. Гвидо, например, тот никуда не уехал, где-то здесь болтается, хоть вроде и в отпуске. Надо будет ему написать и прямо попросить с утреца зайти и проведать друга.
Кьяра была девушкой ответственной, поэтому вот сразу тут же в коридоре открыла «под крылом» и написала. А потом уже можно было вернуться на кухню, к прошутто и пирожному.
Прогулка по городу оказалась новым и неожиданно приятным развлечением. Элоиза радовалась, что хватило ума надеть удобные сандалии без каблука, и лёгкое платье. Вообще когда она в последний раз ходила гулять по какому-нибудь городу? Просто так, не в поездке, не в новом месте? Давно!
О, вспомнила. Был эпизод в последнем классе школы. Весной. Те два месяца, которые она провела в Париже перед выпускными экзаменами. И перед тем, как ехать сдавать выпускные экзамены в Санта-Магдалена. Венсан был одноклассником, и что уж говорить, её парнем он тоже был, да. Считалось, что надменная отличница занимается с отстающим лентяем, им было, чем заняться, ещё как, и вариантов этих самых занятий было множество. У него никогда не было денег, чтобы сходить в кафе или в кино, потому что его мать одна воспитывала их троих, зато он знал каждый переулок и каждую подворотню в старой части города, и показывал это всё ей, и это было умопомрачительно, а поесть можно было и в доме на улице Турнон.
Себастьен и Венсаночень разные люди, но сегодня Себастьен очень похож на мальчишку, который сбежал из дома и радуется летнему вечеру. Он тоже прекрасно знал углы и подворотни, и рассказывал про некоторые местаздесь он однажды попал в аварию на мотоцикле, давно, совсем ещё в юности, вот здесь четыре года назад ловили одного доброго человека, который украл у отца Варфоломея его ценные записи, чтобы кому-то там перепродать, а вон там, на перекрёстке, у них однажды случилась прямо перестрелка на улице, они победили, конечно, но было неудобно, людей напугали.
Они победили, конечно. Ну да, с ним иначе не бывает. Может быть, сейчас они тоже победят?
Себастьен, ваши сотрудники узнали что-нибудь новое о той особе, которая пишет нам письма?
О госпоже Молин? Да, но пока немного. То, что лежит на поверхности. Она журналистка, пишет для глянцевых журналов и порталов. Я запросил подборку её статейна всякий случай, если хотитепришлю и вам, думаю, завтра будет.
Если она журналистка, то я могу спросить Поляне слышал ли он о такой.
Кстати даспросите. Только завтра, хорошо? Я понимаю, сердце моё, он вам брат, но даже и брату я бы не стал звонить уже почти что ночью, если не пожар и не катастрофа. А я думаю, у нас ещё не пожар и не катастрофа. Вы хотите ещё чего-нибудькофе, сладостей, еды? Мороженого?
Нет, улыбнулась она. Уже нет, всё хорошо, спасибо, сегодня уже были кофе и карбонара в каком-то небольшом заведеньице прямо на улице, а потом ещё вино, кофе и пирожные за столиком под огромным деревом с видом на маленькую древнюю площадь. Хочу посидеть вот здесь на ступеньках и посмотреть на звезды, они неспешно шли по набережной, и впереди был спуск к воде.
Извольте, посидим. Вы, сердце моё, вообще когда в последний раз гулять ходили? Просто так?
Давно, рассмеялась она. Вот только что вспоминалаедва ли не в последнем классе школы. Чтобы идти, никуда не торопиться и неспешно разговаривать о том, где идёшь.
Положим, Венсан не владел искусством не просто брать за руку, а так переплетать пальцы, что от одного прикосновения становилось сладко и сердце принималось тревожно биться. А когда стало темнотак они просто шли, обнявшись, и это было хорошо и правильно.
Тогда нужно будет повторить, он снял руку с её плеч. А сейчас пойдёмте уже домой. Нам идти минут двадцать, а мне бы дома хотелось примерить на вас ещё какую-нибудь красивую вещицу, а потом уже только спать.
А вы полагаете, потом останется время, чтобы спать? усмехнулась она.
Не останется так не останется, легко поддержал он. Поспите утром в кабинете. Запрёте дверь, и кто вам помешает?
Учите меня плохому, да?
Конечно. И с удовольствием. А то приходите ко мнепоспим вместе.
Вместеэто вот мы сейчас придём, и вместе.
Как же хорошо, сердце моё, что вы об этом говорите. Продолжайте.
Старые камни мостовой ложились под ноги, а сверху висела половинка луны.
04. Четверг
Наутро Элоиза пришла в кабинет и серьёзно задумалась над словами Себастьенане поспать ли ей прямо здесь. Телефон, конечно же, включить, мало ли что. Где-то в шкафу лежал тёплый палантин, он бывал нужен зимой, когда из окна сквозило, можно же свернуть его и сложить на стол вместо подушки, на скучных лекциях в студенчестве она так иногда делала. Например, пропускать пару было нельзя, но и слушать тоже невозможно. Тогда спасал шарф, на нём было можно ещё час с чем-нибудь поспать.
Она уже достала из шкафа тот палантин, мягкий и тёплый, и сворачивала, чтобы разместить на столе, когда телефон ожил и сообщил, что братец Поль желает с ней говорить вот прямо сейчас.
Ой, точно! Она же собиралась звонить Полю и спрашивать про журналистку! И ещё Себастьен вчера сказал, что прислали подборку ссылок, нужно же читать Она взяла телефон.
Доброе утро, сестрёнка. Расскажи-ка мне, не происходит ли в твоей жизни чего необычного, спросил он с места в карьер.
Доброе утро, Поль, осторожно ответила Элоиза. Могу я узнать, почему ты спрашиваешь?
Потому что мне тут поступило одно донельзя странное предложение, я прямо даже ещё не понял, как я хочу на него отреагировать.
Неужели денег хотят? выдохнула Элоиза раньше, чем сама подумала, что сказала.
Поль не имеет никакого отношения к их с Марго грехам юности. Но
А как ты догадалась? вкрадчиво спросил брат.
Да вот догадалась. В чём вопрос?
В некоем фото. На котором я с удивлением увидел не только нашу легкомысленную сестрицу Маргариту, но и нашу разумную сестрицу Элоизу, а также двух дам, с которыми сестрицы, если я не ошибаюсь, дружили или даже дружат по сей день, и ещё некоего господина, мне незнакомого. И по доносящимся от тебя звукам я понимаю, что тема тебе в целом известна.
Увы, согласилась Элоиза. А кто просит денег? Изабель Молин?
Молин? Кто это? Девочка из глянца? Нет, что ты. Оливье Муазен. Это намного неприятнее любой девочки из глянца. Но ты, наверное, не знаешь, кто это, и к лучшему. А где ты пересеклась с глянцевой девочкой?
Так вот понимаешь ли, у нас с ней вопрос примерно о тех же самых фотографиях. И не только у нас, а ещё и у всех прочих, кто там изображён. Хочет с Марго и меня по полмиллиона к вечеру воскресенья. И с других тоже кое-что.
Поль присвистнул.
Неплохо так-то. Знаешь что, сестрёнка? Помнится мне, был у тебя один знакомый, хорошо владеющий силовыми методами решения непростых ситуаций.
Угу, кивнула Элоиза. Есть такой.
Есть, говоришь? Вот и отлично. Давайте-ка завтра оба сюда, хорошо?
Поль, не поверишь, мы и сами собирались. Ровно по тому же поводу. И я не знаю, откуда у всех этих людей мои приватные фотографии. Потому что человек, у которого оригиналы, утверждает, что они у него до сих пор и никуда не делись. Это, конечно, предстоит проверить, но он не врал.
Ладно, подумаем. Понимаешь, папе об этом рассказывать очень не хотелось бы.
Понимаю, согласно хмыкнула Элоиза. Ещё бы! А кто такой тот человек, который
Хочет денег от меня? Оливье? Я тебе сейчас скину, что у меня на него есть, познакомишься.
Спасибо. Познакомлюсь. И вообще спасибо. Я как раз собиралась утром тебе звонить и консультироваться, а оказалось, что и консультироваться не надо, ты уже всё знаешь.
Что поделать, так получилось. Нужно побыстрее с этой ерундой разобраться, пока отец не вернулся и не ушёл с головой в выборы.
Да-да, и пока эта ерунда ему те самые выборы не подпортила.
Нужно ли говорить, что спать резко расхотелось? Элоиза безропотно открыла базу данных и собралась работать. Но сначала позвонила Себастьену и пересказала ему содержание разговора. А через полчаса уже он позвонил ей и сообщил, что их рейс в Парижзавтра в четырнадцать тридцать.
К обеду от Поля прилетел архивдосье на человека по имени Оливье Муазен. Элоиза перекинула письмо Себастьену и стала читать сама.
Оливье Муазен был человеком среднего роста, сухощавого телосложения, сорока восьми лет от роду и имел профессию журналиста. Он за свою жизнь поработал во многих бумажных и электронных изданиях, специализировался на политике и скандалах, а в последнее время имел под рукой некое информационное агентство. Сотрудники которого занимались для него поисками информацииличным сыском и хакерством. Безусловно, ценное владение для человека с такими интересами.
Вот только непонятно, где прокололся идиот Николя, да так, что результаты их давней и никому не известной фотосессии стали предметом торга для такого специфического человека.
И если в понедельник известие о том, что в её личное пространство кто-то влез без приглашения, стало для Элоизы практически гибельным, то сейчас она всего лишь отметилавот ведь, и откуда они все лезут? Или начинает привыкать, или В том, что она мало спит, получается, есть некоторая польза? И в том, что у неё ни минуты свободной неттоже? Иначе явно бы сидела и рефлексировала. И неизвестно ещё, до чего бы дорефлексировалась.
Вечером Элоиза снова пришла домой первой. Угу, домой. Первой. У неё новый дом, и она живёт там не одна. Ничего, плюсы у такой жизни тоже естьс ним тесно, конечно, но хорошо, и в разные моменты по-разному хорошоот «душевно и тепло» до «нестерпимо горячо». Только спать некогда.
У неё снова есть с полчаса, наверное. Потом они собрались в местный, как его, спортивный комплекс? Тренажёрку? Что там у них в подвале? Значит, можно сейчас не тянуться, а только переодеться.
Ещё можно зайти в кабинет. Себастьен официально сказал ей, что она может в любой комнате делать, что ей угодно, но она подозревала, что это поэтическое преувеличение. Однако, было любопытно.
В кабинете был стол с компьютером, шкаф и полки с книгами и коллекция оружия. Компьютербог с ним, оружие красивое, но его лучше смотреть с хозяиномпусть рассказывает, что и к чему, а вот книгиэто интересно.
На самом верху стояли исторические сочинениядовольно много. На итальянском и на французском. Книги о войнах и оружии с древнейших времён до наших днейтоже предостаточно. Фантастика, фэнтези, детективы, приключения, прочее. Взгляд зацепился за несколько томов Умберто Эко, Элоиза дотянулась и сняла с полки «Имя Розы». Давно не встречалась с этим текстом, лет десять, а то и поболее. Вышла в гостиную, забралась с ногами на диван, открыла. Пропала.
Она слышала, как открывается входная дверь, но не обратила на это внимания. И очень удивилась, когда поняла, что это не Себастьен. Этот человек был старше него, совершенно сед и стильно подстрижен, одет в лёгкие брюки и пиджак со строгим галстуком, из-под пиджака была видна идеальная сорочка. И тоже очень удивился, увидев Элоизу.
Госпожа де Шатийон, я очень рад вас видеть. Прошу прощения, что без предупреждения.
Но кто вы? она спустила ноги на пол и судорожно искала ими балетки.
Меня зовут Роберто Амброзио, и я занимаюсь поддержанием порядка в вещах монсеньора. Не то, чтобы он сам не умел, но у меня это получается лучше, он сходил в коридор за большим пакетом с вещами и собрался уносить его в спальню, к шкафу. С вашего позволения.
Рада знакомству, господин Амброзио. Наконец-то я раскрыла секрет безупречного внешнего вида монсеньора. Он не казался мне человеком, уделяющим этому вопросу много времени, однако же выглядит всегда как будто уделяет это самое время, да ещё и немалое.
Я стараюсь, спасибо, он кивнул ей и ушёл в спальню, видимо, нужно было что-то там оставить и что-то оттуда забрать.