Лицо Борнхольта отражало полную растерянность, а из его беседы с мадам Зайдерс я узнал много нового о себе и маме.
Что они себе позволяют! возмущалась мадам, у меня в этих апартаментах сын арабского шейха жил. А этим дикарям из варварской страны, видите ли, они не подходят. Русские разве там у себя не в землянках живут?
Совсем растерявшийся Борнхольт необдуманно пожурил ее за грязь в туалете, после этого старуха совсем разошлась.
Мама схватила меня за руку и потащила к выходу, хлопнув напоследок дверью.
Интересно, размышлял я, что бы она сделала, если бы знала, как о нас отзывается мадам Гертруда Зайдерс.
Когда мы уселись в машину, мама сухо произнесла:
Господин Борнхольт, надеюсь, задаток за аренду, переведенный мужем будет возвращен на его счет в ближайшие дни?
Я с интересом следил за поведением нашего провожатого. Сама, того не подозревая, мама, как лакмусовой бумажкой проверяла на нем серьезность намерений тех, кто затеял все это дело.
Борнхольт, мои ожидания оправдал, смиренно заверив маму в том, что деньги, без сомнения, будут возвращены, и повез нас к ближайшей гостинице.
В отеле Континентал нам предложили на выбор несколько номеров и самый задрипанный из них не шел ни в какое сравнение с жутким домом, в который мы отказались заселяться. Однако, когда мы узнали сколько будет стоить проживание, мама озабоченно наморщила лоб и сказала, что надо самим срочно искать съемное жилье.
Борнхольт, прошедший вместе с нами в номер, деликатно напомнил, что завтра нам надо сходить в Политехническую школу, чтобы оформить документы. Мама, перенервничавшая от перелета и осмотра жилья, устало махнула рукой.
Томас, я очень благодарна за вашу помощь. Не хотелось бы вас больше затруднять. Думаю, что завтра мы справимся сами. Ваш городок небольшой, возьмем такси, и начнем объезжать все учреждения по порядку. Мне надо кроме всего прочего попасть в ваш университет. У меня рекомендательное письмо к одному из деканов. Надеюсь, что смогу продолжить на его кафедре свою работу. По крайней мере, в телефонном разговоре он был настроен доброжелательно.
Когда Борнхольт нас оставил, мама с вздохом облегчения рухнула на кровать.
Ох, как я устала от него! вздохнула она, имея в виду Томаса. Вроде культурный, доброжелательный, но уж очень от него воротит. Редко так человек бывает антипатичен.
Надо сказать, что и мне стало легче дышать, когда Борнхольт захлопнул за собой дверь. Я уже почти двенадцать часов держал "скрыт" и хотя это не очень энергозатратная штука, мой источник показывал дно. Я не знал, будут ли сюда устанавливать следящие заклятия, типа тех, какими был увешан дом Гертруды Зайдерс, но пока они отсутствовали, можно было расслабиться.
Мама поднялась и сообщила:
Я иду в душ, ты после меня, затем надо перекусить и хоть немного прогуляться по городу.
Когда она закрылась в ванной, я облазил все подозрительные места, где могли стоять микрофоны, или видеокамеры. Но, как и предполагал, ничего не обнаружил.
Вечер прошел у нас спокойно. Мы поужинали в открытом кафе на набережной. Погода к вечеру наладилась, и мы часа два гуляли вдоль озера, рассматривая местные достопримечательности.
Когда ложились спать, я понял, что мое поглаживание в самолете, не забыто. Вместо ночнушки, в которой мама обычно расхаживала вечером по нашей квартире, она одела закрытую пижаму. И когда улеглись по кроватям, буркнула себе под нос:
Завтра кровь из носа, но надо снять приличное жилье.
Следующим днем нас разбудило утреннее солнце, ярко светившее в большое окно. Мы спустились вниз в большой зал, где постояльцы уже крутились у "шведского стола". Мы присоединились к ним, и после завтрака, приведя себя в порядок, отправились "покорять" заграницу. Перед этим мама оценила мой внешний вид, сунула в нагрудный карман пиджака расческу и платок пригладила волосы и, сказав: