Музыка музыка. Нельзя сказать, что предмет так уж сильно раздражал. Его вела очаровательная старушенция, и старушенцию эту хотелось порадовать перед Рождеством. Что она там просила, номер на концерт?
И чего он придирается к учебной программе? Лучшей, между прочим, программе. Может быть, музыка введена преподавателями неспроста? Пойдет такая колонна в наступление, инструментики с собой возьмет. Ральф заиграет патриотическую мелодию, Ник, а что Ник? Этот на всём играет, но рояль занят, значит, пусть на скрипочке запилиликает. Кто на чем, в общем, а большая часть петь станетвраги разбегутся! Это же оружие массового поражения, особенно он со своим роялем. Без вариантов.
Точно! Ник на скрипке, он на рояле, госпожа Виола будет счастлива! Осталось только обрадовать Фостера, чем он прямо сейчас и займется.
Ральф шагнул в раздевалку, небрежно набрасывая на голову полотенце. Наощупь вытер волосы, ну как вытер? Промокнул, сами высохнут, и поспешил озвучить свою идею, пока не забыл.
Фостер, чертов гений! выкрикнул он, выныривая из-под полотенца. А я придумал то, до чего даже ты не додумался!
Что вы говорите? иронично произнес незнакомый голос в ответ.
От неожиданности Ральф застыл, глупо хлопнув глазами. На него в упор смотрел какой-то блондин, и лицо его почему-то казалось ему знакомым.
Простите его, ваше высочество, он у нас немного дикий, извинился перед блондином один из преподавателей, а потом возвел к потолку глаза. Бонк, вы бы хоть прикрылись!
А, так вот откуда ему знаком этот человек. Это его высочество Юрий! Ничего себе комиссия собралась перед Рождеством, с чего бы, кстати?
Тихо засмеялся рядом Ник.
Ничего страшного, заверил преподавателя Юрий. Это даже забавно, чуть улыбнулся он и нарочито медленно осмотрел Ральфа с ног до головы.
Неприятное и будто липкое ощущение. Ральф удивился странному желанию немедленно спрятаться от этого взгляда, еще чего не хватало! Не собирается он мяться как девица на выданье, поджал губы, выпрямил спину и выгнул бровь, копируя дурацкую манеру Фостера. Встретился с Юрием глазами.
«Надо же, синие», удивился он перед тем, как голову его пронзила дикая боль, и мир качнулся, унося с собой частицу его сознания.
В стылой спальне царит полумрак. Высокие окна закрывают тяжелые бархатные шторы, в хрустальных люстрах нет ни одной лампы. И лишь тусклый огонек догорающей свечи отбрасывает причудливые, будто живые тени на красный шелк стен.
Когда-то он ненавидел электрический свет.
Черно-белое поле шахмат, с идеальной точностью вырезанные из камня фигуры. Партия, брошенная с самой весны.
Длинные смуглые пальцы оглаживают изогнутую корону ферзя. Жаль, что они так и не доиграли.
Что это? Причем тут шахматы, он терпеть не мог этой занудной игры! Ральф мотнул головой, механическими движениями обернул полотенце вокруг бедер.
Фостер? сквозь боль услышал он злой смех Юрия.
А с головой-то что? Мозги он, что ли, простудил? Надо Нику сказать, чтобы подлатал.
А позвольте полюбопытствовать, юный господин Николас, почему вы в академии под фамилией вашей матери, глубокоуважаемой госпожи Дианы? Вы стесняетесь отцовского имени? Ну не может же быть, чтобы это маршал стеснялся собственного сына!
Глава 3
Маршал? Ослышался, наверное? Голова раскалывалась. Черт, как же не вовремя!
Отчего же, равнодушно ответил Юрию Ник. В этой жизни, ваше высочество, всё может быть. Некоторых сыновей стоит стесняться.
«Не ослышался», понял Ральф. Неприятно, очень неприятно чувствовать себя идиотом. Сощурился, посмотрел на Николаса Холда, замечая то, что все это время отказывался замечать.
Ани высылала им фотографии из колледжа. С черно-белых снимков им улыбалась она и её неизменная спутницагоспожа Элизабет Холд. Ник был очень похож на сестру. Может быть, то была одна из причин, по которой Ральф принял его так быстро. В далеком детстве он был влюблен в фотографию той смешливой и необычно яркой для глаз северянина девочки. Смешно, он тайком от брата разговаривал с ней. А потом брата не стало. Незачем было прятать украденное у матери фото, и говорить с той девочкой ему больше было не о чем.
Да. Всё это, действительно, очень смешно.
По руке его проскочил электрический разряд.
Вы искрите, господин Бонк, с издёвкой заметил Юрий. Нервничаете, или переживаете?
О чем? в горле першило.
Ну как же, принц растянул губы. Неприятная, будто змеиная улыбка. Знаменитые наследники самого Эдинга, обаигрушки детей господина Холда.
Юрий пристально посмотрел на его лицо, останавливая взгляд на крепко сжатых губах Ральфа. Глаза его довольно сверкнули, когда он заметил выступившие на лице молодого Бонка желваки.
Простите, я оговорился, наследник чуть прикрыл веки. Друзья детей господина Холда.
Ральф поправил узел на полотенце. Никогда он не стеснялся своего тела, но сейчас, кажется, был именно тот случай, когда в одежде ему было бы комфортнее. Липкое, какое-то извращенное удовольствие Юрия от происходящего было столь осязаемым, что он чуть было не сплюнул на пол от омерзения. Удержаться от грубости он уже не смог.
А не пойти бы вам куда подальше, ваше императорское высочество? с чувством спросил он наследника.
Бонк, что вы себе позволяете! крикнул на него кто-то из преподавателей. Вы отдаете себе отчет, с кем разговариваете?!
Ральф раздраженно дернул плечом. Мигнули лампы, задрожал электрический свет.
Спокойно, Ральф. Тихо, встал за его спиной Ник.
Фостер всегда действовал на него успокаивающе, этакая живая таблетка хорошо работающего седативного. Да только никакой он не Фостер!
Чертов Холд.
Какая милая сцена, рассмеялся Юрий Ральфу в лицо, почти семейная.
Семейная? На что это он намекает?
Ярко сверкнули синие глаза, серебром заискрили волосы.
Спокойно, вновь повторил Ник. Николас Холд.
Это Холды забрали Ани, это из-за них погиб Рэн. Никогда он не верил пространным объяснениям матери. Аристократическое благородство? Безвозмездная помощь? С чего бы?
Надо же, напряжение можно услышать. Низкий гул, заставляющий вибрировать каждую клеточку тела. Ему вторят дрожащие лампы на потолке. Это почти музыка.
Курсант, извинитесь немедленно!
Ну что вы, господа, Юрий поднял руку, останавливая возмущенные возгласы, не нужно давить на юношу. Он и сам прекрасно понимает, что неправ.
Наследник сделал шаг вперед, неловко подтягивая правую ногу. Несочетаемое с идеальной внешностью движение, мимоходом отметил Ральф, напрягаясь от того, как близко подошел к нему Юрий. Грубое, почти захватническое нарушение личных границ.
Ведь понимает? с угрозой спросил его сын Александра.
Ральф убрал руки за спину, с трудом удерживая невыносимое желание придать исключительно изящной внешности Юрия хотя бы один недостаток. Ему хватило бы одного удара в чужой нос. Но этого ему точно не простят, никакие заступники не помогут, даже если бы таковые у него имелись.
Разумеется, ваше высочество, сквозь зубы ответил он Юрию, его трясло от злости.
И праздники господин Бонк проведет в казарме, с нажимом сказал ректор академии, Ральф узнал его голос. Ваша несдержанность не позволяет мне отпустить вас в увольнение.
По предплечью пробежала крохотная молния. Наследник хмыкнул, глядя на то, как она уходит Ральфу под кожу. Куда-то подмышку, судя по щекочущему ощущению в той области.
Вот и прекрасно, ответил его высочество, то, что ваше поведение не может остаться безнаказанным, вы ведь тоже понимаете? он протянул руку к его все еще влажной груди. Пальцы Юрия едва коснулись чувствительной кожи подмышечной впадины.
Сын Александра подхватил почти исчезнувшую молнию в свою ладонь.
Шумно выдохнул кто-то из участников комиссии.
А я, пожалуй, действительно пойду дальше, доверительно сообщил наследник Ральфу. Сверкнул глазами, сжал руку, с удовлетворением наблюдая за явственным изумлением на лице молодого Бонка.
Молнии больше не было, и ровным светом сияли лампы на потолке.
Я буду ждать вас во дворце с извинениями, господин Бонк, Юрий склонил голову к плечу, когда вы остынете, вновь осмотрел его с ног до головы, задержав взгляд на том месте, где недавно сиял электрический разряд. Улыбнулся и добавил: и когда оденетесь, разумеется.