Жених ждал нареченную на капище, где горел огонь и дары Великим Духам, которые приносили дружки жениха, уже лежали на алтаре. Волхв пел обрядовые песнопения, призывая в дом молодого милость Великих Духов, достаток и благополучие. Потом отец невесты вел свою дочь. Невеста шли медленно, потому что четыре покрова не давали возможности толком видеть дорогу. Жениху запрещалось оборачиваться и смотреть на нареченную, пока ее батюшка не подведет ее и не спросит:
Ожидал ли ты дар мой?
Ожидал, отвечал жених.
Прими же дочь мою, плоть от плоти моей, в любви рожденную, в добре взращенную, в чистоте сохраненную. Берешь?
Беру, говорил жених и тогда только он мог повернуться к своей невесте.
Следующие за ней подруги, с ритуальными причитаниями снимали белый покров, символ ее невинности. Волхв начинал новую песню, объявляя, что отныне кровь молодых смешивается, чтобы дать всходы от них, и снимали красный покров. Затем волхв соединял руки молодых и говорил, что идти им отныне рука об руку, не имея друг от друга тайн, тогда снимали третий покров. После этого жениха и невесту четыре раза обводили вокруг священного огня. На каждом круге они кланялись, отдавая дань уважения Великим Духам. После этого жениху давали хлеб, и он отламывал кусок, делил его на две части, чтобы разделить трапезу со своей молодой женой, как обещание, что он будет заботиться о ней. Дальше пил воду из кубка, поил невесту, а остальное выливали на алтарь, куда относили и каравай. Это означало, что помыслы и желания их чисты, как ключевая вода и Великие Духи всегда желанны и почитаемы в их доме. И лишь тогда приподнятый кружевной покров, чтобы накормить и напоить молодую, жених мог откинуть вовсе. Это единственный покров, который разрешалось трогать жениху. Предыдущие снимали подружки невесты. Он целовал невесту в обе щеки и в губы, тут же возвращая покров на место. В нем невеста должна была сидеть до конца свадьбы. Считалось, что это убережет девушку от сглаза. И, когда начинало темнеть, молодых провожали до опочивальни и закрывали на три дня, оставляя молодым целый дом, заставленный яствами и питьем. Все дальнейшие гулянья проходил без участия молодых. На эти три дня кузнецово семейство согласились приютить соседи, так как дом жениха был далековато, в другом конце Семиречья.
В день свадьбы Белаву отвели утром в баню, напарили, вымыли, одели чистую тонкую рубаху. Потом одели еще одну рубаху- плотную. Следующим было красное свадебное платье, которое вышло просто на загляденье. Затем укрыли покровами, попричитали и оставили одну ждать, когда за ней придет батюшка. Под четырьмя кусками ткани было душно, и она приподняла их, чтобы подышать и охладиться. Девушка услышала веселый смех, скабрезные шутки и подначки и украдкой выглянула в окно. Это тоже была традиция. Дружки и народ так провожали жениха. Белава увидела обряженного в красные одежды Радмира, гордо восседавшего на Дымке, который шел с такой же гордой осанкой. Жеребца украсили лентами и цветами, скакуну, похоже, это даже нравилось. Ветер играл с густыми каштановыми волосами воина-странника, на губах мужчины светилась веселая улыбка, он легко отвечал всем кричавшим, и хохот оглушал сельскую улицу. Даже из своего окна Белава видела, как лучатся его серые глаза. Девушка с нежностью посмотрела на любимого и отошла, потому что Радмир повернул голову к ее окошку.
Она повернулась к альвийскому зеркалу, разглядывая себя, улыбнулась отражению, и тут заметила желтоватый кусочек позабытого вестника. Белава достала его, развернула и застыла с открытым ртом. Вестник был от Милятина, он приглашал девушку в дружину царских чародеев. Она присела, пытаясь собраться с мыслями. У нее свадьба, свадьба с любимым, а тут Это же то, о чем она мечтала, всю жизнь, с детства. Мечтала, грезила, ждала! Но свадьба Что делать? Радмир не отпустит, ведь она женой его станет совсем скоро, кто же жену отпускает служить в дружину?
Девушка застыла на несколько мгновений, пытаясь взять себя в руки. Она ведь год ждала этой свадьбы, год! А приглашение в дружину всю жизнь!!! Белава выдохнула, прошептала:
Он поймет, ведь любит же меня, я только попробую, а там и поженимся Он обязательно меня простит!
Схватила перо, пергамент и написала несколько строк. Потом скинула покровы, взяла свою повседневную одежду, меч-змейку и, пошептав, открыла "дверь" в пространство. Порыв ветра ударил ей в лицо, и девушка вышла в своей конюшне. Быстро оседлала Злату, снова зашептала, открывая вторую "дверь", и шагнула в образовавшийся проход.
Белава! Где ты? донесся до нее крик отца, и она с ужасом подумала о том, что же она делает.
Неуверенно оглянулась и проход закрылся, отрезая ей возможность вернуться. Она стояла под стенами Белого Града.
Глава 4
Радмир пришел к ней через четыре месяца. Он ждал девушку возле моста через Богатейку. Она с замирающим сердцем подошла к нему, страшась взглянуть в глаза. Мужчина окинул ее взглядом, рассматривая солнце на рукавах кафтана чародейской дружины.
Царская чародейка, с горькой усмешкой сказал он, и она рискнула посмотреть в глаза воину.
Посмотрела и возненавидела себя. Такая там пряталась боль, что сердце Белавы пропустило удар.
Почему? тихо спросил он, девушка молчала. И Радмир снова спросил. Почему?
Он достал тот самый кусок пергамента, на котором она написала: "Прости меня, любый мой, прости и пойми. Я мечтала о дружине чародеев всю жизнь. Давай отложим нашу свадьбу".
Почему ты не сказала мне? снова спросил странник.
Я прочитала о приглашении, когда уже в покровах стояла, выдавила она сквозь слезы. Все так быстро получилось
За что ты так со мной? его голос был тихим и усталым. Я все это время пытался найти ответ, но не смог. Пришел сам спросить тебя. За что, лебедушка? Ты не любила меня?
Я любила и люблю, Радмир! воскликнула она, схватив его за руку.
Он дернулся, вырвал руку и отошел на шаг, отвернувшись от рыдающей чародейки.
Я обидел тебя чем-то? Ты не хотела за меня идти?
Нет, нет, нет, она вновь попробовала подойти к нему, но мужчина сделал еще шаг назад. Ты бы не отпустил, она попыталась объяснить. Я так хотела попробовать
Не отпустил? он невесело засмеялся. А ты спросила? Я ведь был согласен на то, что ты останешься у Дарея, если обучение еще не закончено. Так какая мне была разница, где ждать тебя? В Кривцах или в Белом Граде? Ты бы год могла пробовать, а я бы ждал. Пусть уезжал, но возвращался бы к моему солнышку ясному, а потом, когда бы ты была готова, я бы забрал тебя. Но ты не подошла! Ты просто сбежала, опозорив меня на глазах моих братьев, всего твоего села, опозорила родителей. Сколько можно, Белава? Сколько можно быть такой дурной и взбалмошной? Скажи мне, лебедушка! он почти кричал на нее, а девушка продолжала плакать, закрыв лицо руками.
Радмир смотрел на нее, потом снова заговорил, уже тише:
Твоего батюшку Дарей выхаживал, ему с сердцем плохо стало. Матушка белугой ревела.
А ты? спросила она и тут же снова спряталась за ладонями.
Я? Я живой, как видишь, только больно мне, милая, мочи нет, как больно. Ничего, время лечит Надо только потерпеть его голос осекся, но мужчина быстро справился со своими чувствами. Скажи мне одно, ты счастлива? Твоя мечта сбылась, ты счастлива?
Без тебя мне нет счастья, тихо ответила она.
Ты от меня отказалась, сама отказалась. и снова смешок, наполненный горечью. Я ведь все для тебя готов был сделать, любую блажь терпеть. Зачем ты так с нами, любимая?
Радмир! она кинулась к нему, поймала, не позволила вырваться. Затем горячо заговорила. Прости, прости меня, любимый мой, я очень перед тобой виновата. Что хочешь проси, все сделаю, только не отталкивай, только не уходи!
Ты ушла, Белава! снова воскликнул он. Ты ушла от меня, не я! Простить? Наверное, прощу когда-нибудь, не сейчас. Но быть с тобой я уже не могу. Мне видеть тебя тошно! Ты же мне сердце растоптала сапогом своим чародейским, душу вынула! Что я могу у тебя просить?
Что хочешь, она все еще пыталась не дать ему вырваться.
Уйди, просто уйди, почти шепотом сказал Радмир. Отпусти меня, Белава, совсем отпусти. Я увидел тебя, задал свой вопрос, больше мне делать рядом с тобой нечего.