Сейчас модно поворачиваться лицом к природе, стремиться вырваться из города А я вот до моз-га костей горожанка. Знаете, я даже разговариваю с домами!
Значит, вы коллекционируете дома?уточнил Дима.
Я засмеялась.
Да, в некотором роде! Кое-какие даже фотографирую.
Тогда вам будет интересно это,он двинул по прилавку альбом. Я пролистнула тяжелые глянце-вые страницы. Великолепные виды Парижа, Питера, Рима
А вы на мелочи не размениваетесь, коллекционируете сразу города?
В некотором роде,повторил он мои слова.Хотите, покажу вам город?
Дима смотрел на меня так внимательно, что казался напряженным.
Я, в общем-то, уже многое видела.
Да, кое-что вы виделисогласился Дима.Но я покажу вам свой город. Свои любимые места.
Ну, будем надеяться, что он не работает с преступной группой, заманивая и грабя беззащитных ту-ристок. Чего у меня брать? Сотню в сумочке?
Яя нерешительно качнула этой самой сумочкой.Я не знаю
Решайте,он выглянул в окошко.Темнеет уже. Если не согласны, просто провожу вас до дома.
И правда, вечер уверенно наступал на разморенный солнцем город, обещая прохладу и ровный ве-тер с моря. Да еще крупные яркие звезды и круглую, яркую, как прожектор луну.
Я согласилась.
За исключением любви к старым домам человек я благоразумный и потому тут же отзвонилась друзьям, у которых остановилась. Мой добровольный проводник запирал свой магазинчик и посмеи-вался, слушая отчет с подробностями.
Когда я отключилась, сказал вежливо:
Надо было вам еще мой паспорт дать, чтобы вы зачитали им паспортные данные.
Надо было,согласилась я.Куда идем?
Выбирайте.
Что выбирать? Сторону света?
Дверь.
Что?
Дима махнул рукой на освещенные тусклой лампочкой покрашенные синей краской двери.
Это что, какой-то ритуал?спросила я подозрительно. А если он все-таки какой-нибудь Синий Борода и держит за этими дверями наивных, размякших на южном солнце туристок? Ведь кроме нас в доме никого хотя вон же, за распахнутой дверью, смеются люди, кричат дети
Можно сказать и так,согласился Дима.Показываю я, а выбираете вы. Ну, не робейте, Настя!
Я совершила еще один круг почета по небольшому холлу, честно приглядываясь к дверям. Разли-чались они только степенью отколупанности краски и ручками. Господи, ну что еще за игры!
Вот эта,ткнула в третью по счету. Надеюсь, не туалетную.
Эта,повторил Дима.
Я посторонилась, с подозрением наблюдая, как он подошел и взялся за расшатанную ручку-скобу. Когда я пришла сюда, все двери были заперты, я каждую подергала. Дима сосредоточенно смотрел перед собой, словно прислушиваясь. Лицо его стало напряженным, почти осунувшимся от непонятного усилия. Что-то еле щелкнулос той стороны.
Опять эта его яркая улыбкаточно вспышка в тусклом свете холла.
Отличный выбор, мадам!
Дима распахнул дверь и волосы мне шевельнуло влажным порывом ветра. Я сделала шаг, еще шаг, переступила порог
Пересекла границу.
Под ногамиплиты набережной. Море, звезды, далекие огни фонарей смех внизу, на пляже.
Я оглянулась. Дима стоял рядом, дверь за его спинойметаллическая, еле различимая в темноте в крутом склоне холма. Но ведь море же море же осталось далеко, совсем в другой стороне и где где дом?
Дима смотрел на меня, слегка склонив голову, точно выслушивая все мои незаданные вопросы и предположения.
Повторил негромко:
Хороший выбор. Твой выбор, Настя. Пройдемся?
Мы шли по длинной и теплой набережной плиты под ногами реальны смотрели, как внизу, на песке танцует пестрая веселая толпа рука, поддерживающая мой локоть, реальна свернули на идущую вверх мощеную булыжниками улочку с коваными старинными фонарями, побрели по тихому сонному городу, заглядывая в тепло светящиеся окна Реально, реально, все реально.
Дима проводил меня до дому.
Придешь завтра?
Приду.
Быстрое прикосновение к руке, улыбка, эхо удаляющихся шагов. Под фонарем уверенно кружилась мошкара. Все, все реально.
Сон, поняла я, проснувшись.
Сон, отмахивалась во время трудового дня от наплывающих воспоминаний.
Сон, твердила упрямо, подходя к "крепости".
И только увидев улыбку Димы, поняла, что сном было не все. И он при виде меня, кажется, вздох-нул с облегчениемнеужели тоже думал, что я ему приморочилась?
Заказчики были деловиты, но снисходительны: на сегодня хватит, мы все понимаем, море, солнце, бегите, развлекайтесь, отдыхайте Крутите романы, добавляли они про себя.
Роман закрутился. Правда, даже не знаю, с кемс Димой? С городом?
Я открывалавыбираладверь за дверью.
Часы на высокой башне. Старая ратуша. Солнце бросает разноцветные брызги в стекла витражей.
Дим, этот город он вообще существует?
Конечно существует.
На самом деле?
Плывущие по реке гондолыпо реке или все-таки по небу? Звезды вверху и внизу одинаково ярки и золотисты Одинаково влажно мерцают.
На самом деле. Наши воспоминания
Лабиринт узких мощеных булыжником улиц. Эхо наших шагов. Крепостной зубец над густо-синим морем.
Сны
Фонтаны. Целая улица фонтанов. Недействующие, с накиданными на дно монетками на счастье. Работающие: перья воды; прозрачные потоки, текущие по разноцветным плитам; сплетающиеся струи, танцующие, играющие с высотой, цветом. И с нами.
Наши мечты
Когда я выбрала заколоченную дверь на второй этаж, Дима впервые меня поцеловал.
Не там, конечно.
Мы шагнули из двери на террасу: город раскинулся перед нами в бархатной шкатулке ночи, точно сверкающий драгоценный камень; было непонятно, где он переходит в море, где море прорастает в небо.
Как красиво!
Дима казался таким же завороженным, как я. Во всяком случае, он долго смотрел, стоя со мной рука об руку. А потом повернулся ко мне и сказал серьезно:
Спасибо.
За что? Это же твой город?
Без тебя я здесь никогда не был. Ты мне это показала. Так что это теперь и твой город.
И поцеловал меня.
Он же первый напомнил мне об отъезде:
Не уезжай.
Был пятый день в городе. Мы лежали у моряплиты, накопившие солнечное тепло, щедро дели-лись им на закате.
Не уеду пока,лениво отозвалась я.Еще целых три дня.
Дима молчал долго.
А на прощание повторил:
Не уезжай.
Ехать, действительно, особой необходимости не было, можно было созвониться, выпросить от-пуск
Но я неожиданно очнулась. Откуда-то появилось странное ощущение, что каждый раз, когда я вы-бираю дверь, я оставляю за ней кусочек себя. Сияющий драгоценный кусочек то ли души, то ли чувств, то ли старого увлекательного сна. Дима делился со мной, но ведь и я делилась с ним: может, мечтами, может, собой? А вдруг однажды окажется, что я осталась здесь вся, без остатка, что я никогда уже не стану целой и не смогу жить без Города? Без Димы?
Слишком быстро, слишком много. Слишком серьезно.
Я запаниковала.
Надо уехатьхотя бы на время.
Понять, разобраться.
А он открывал и открывал передо мной новые двери. И уже не просилпросто смотрел на меня, как будто запоминал. Как будто прощался.
Словно я умираладень за днем.
Это очень раздражало: ведь между нами же всего сутки на поезде, я буду приезжать
Он качнул головой.
Ты не приедешь.
Не приеду, если ты так хочешь!взвилась я.
В последний вечер он сидел на ступенях магазинчика. Ждал меня.
Ну что?неловко сказала я под его молчаливым взглядом.Прогуляемся напоследок?
Дима опустил глаза и поднялся. Сказал негромкопривычное:
Выбирай.
Вот эта.
Дима наклонил голову, словно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Мне казалось, или он открывал двери все с большим и большим трудом?
Оглянулся через плечо.
Твой выбор, Настя.
И дернул ручку. Я вышла на свет и ошеломленно застыла. Свет был серый. Серый, тусклый. Ог-ромный пустой двор. Не пустойзаваленный мусором, битыми кирпичами, обвалившимися плитами. Дом все еще стоял, но крепость уже пала: темные провалы окон, серые плиты сорваны, под нимибесстыдно обнаженные черные кирпичикак уродливый шрам на лице от ожога. Дом сдался, потеряв свою сердцевину.