Гость в домБог в дом,сказал он, увидев меня на пороге.Заходите, господин, вашу комнату я уже приказал проветрить и прибрать.
Меня зовут Мордимер Маддердин, я инквизитор,сказал я, хотя, его, безусловно, уже успели проинформировать, кто я и как меня зовут.Как вы знаете, я прибыл сюда, чтобы расследовать злосчастные события, жертвой которых была госпожа Пляйс. Надеюсь, что быстро покончу с делами и не буду долго вам мешаешь.
Из соседней комнаты вышел светловолосый мальчик, максимум трёх лет от роду, если мне не изменила способность оценивать возраст. Он прижался к ноге отца, и из этого безопасного укрытия с любопытством посмотрел на меня.
Мой первенец, Михалек,сказал Грюнн с гордостью в голосе и положил руку на плечо ребёнка.
У него были тяжёлые, рабочие руки, но я заметил, что этот жест был более чем нежным, как будто мужчина боялся, что плечи сына сделаны из хрусталя и могут треснуть от прикосновения его пальцев.
Поздоровайся с господином инквизитором, сынок,приказал он ласковым тоном.
Доб-рый ве-чер,отозвался карапуз и тут же скрылся за ногой отца.
Добрый вечер, молодой господин,сказал я с улыбкой.Ты хорошо умеешь прятаться.
Грюнн дал знак служанке, чтобы она забрала ребёнка, и пригласил меня подняться по лестнице.
Ваша комната на верхнем этаже,объявил он.Никто вам там не будет мешать.
Покорнейше вас благодарю.
Я ещё заметил через дверь, что из рук служанки ребёнка забрала молодая женщина, настолько молодая, что её можно было принять за дочь Грюнна. У неё было светлое лицо, тщательно подстриженные золотые волосы и платье, в котором не постыдилась бы показаться богатая дворянка. Её окружал сладкий, нежный аромат духов, напоминающий лесные ландыши, озарённые лучами солнца. По-видимому, дела красильщика шли в Виттлихе довольно неплохо, раз уж Грюнн был в состоянии потакать прихотям молодой жены. Впрочем, как я смог понять, когда меня пригласили на ужин, этот дом был действительно богат. В застеклённом комоде пылилась украшенная серебряная посуда, стены обиты яркими гобеленами, а мебель, тяжёлая и резная, сделана из кедра, который, в конце концов, не относился к самым дешёвым видам древесины. В доме помогали две служанки, и я слышал доносящийся издали голос кухарки. Что ж, как видно, я неплохо устроился, и мог лишь питать надежду, что гостеприимство моих хозяев равно их богатству. Молодая, богато одетая женщина оказалась, как я и ожидал, не дочерью, а женой мастера-красильщика. Её звали Элиза.
Страшная трагедия,вздохнул я, когда мы уже закончили молитву перед едой.Подобное происшествие должно было встряхнуть жителей тихого городка. Многие из вас говорит о ней, правда?
Элиза хотела что-то ответить, но муж её опередил.
Мы живём спокойно, и другим в окна не заглядываем,сказал он, твёрдо проговаривая слова.Это дело Пляйса, Господа Бога и суда, а не наше.
Но вы хорошо знали Эсмеральду, не так ли?Обратился я к хозяйке дома.Конечно, захаживали к ней?
Я не слишком рисковал, потому что, во-первых, дом Грюнна от особняка, принадлежащего Пляйсу, отделяли всего две улицы, а во-вторых, если Эсмеральда Пляйс так любила детей, то она, конечно, не отказала себе в удовольствии пригласить в гости весёлого мальчика и его мать.
На этот раз Грюнн промолчал, позволяя жене ответить.
Это была добрая женщина,ответила Элиза.Бедная, как и все, кому судьба не позволила познать счастья материнства, но добрая.
Роберта Пляйса тоже считали хорошим человеком,заметил я.Это большое несчастье, когда один хороший человек убивает другого хорошего человека.
Да, чтобы вы знали,вмешался Грюнн.Именно так, как вы сказали. Большое несчастье. Но, слава Богу, чужое, не наше, так что не о чем и говорить.
Женщина обратила на него взгляд.
Мастер инквизитор хочет узнать, что мы об этом думаем. Так же, как он захочет узнать, что думают другие, которые бывали у Эсмеральды. Думаю, что нет ничего плохого, если мы расскажем, что нам известно.Теперь она повернулась в мою сторону.А мы знаем, что они следовали божеским и человеческим заповедям. Он никогда не поднимал на неё голос или, не дай Бог, руку. Впрочем, и меня Господь благословил подобным мужем.Она положила узкую ладонь на большую лапу Эриха, а тот просиял, услышав эти слова.
Иногда в тишине и покое также можно обижать человека,заметил я.
Она не выглядела обиженной.Элиза покачала головой.И, быть может, в этих делах мы, женщины, видим даже лучше, чем инквизиторы.
Грюнн напрягся, словно опасаясь моей реакции, но я только улыбнулся.
Наверное, так оно и есть,согласился я.В том числе поэтому дело кажется мне чрезвычайно странным. А Мария Грольш? Она тоже хорошая женщина?Спросил я, подумав о женщине, которой был запрещён доступ в дом Пляйса.
Мастер Маддердин,Грюнн выпрямился на стуле,не путаете ли вы ужин с допросом?
Я развёл руками и склонил голову.
Прошу прощения,мягко сказал я.Возможно, нам стоит поговорить о более приятных вещах. В конце концов, времени у нас достаточно, а я останусь в Виттлихе до тех пор, пока всё досконально не разузнаю.
Элиза рассмеялась, и муж обратил на неё удивлённый взгляд. Как видно, она поняла двусмысленность моего высказывания, а в его разум ещё только вползал тяжёлый воз понимания.
Что тебя так развеселило?Спросил он с добродушной наивностью. Ну вот, воз всё-таки не дополз. Бывает и так.
Ничего, милый, ничего.Она опять положила ладонь ему на руку.Съешь куропатку. Запечённая как ты любишь, в майоране.
О!Его лицо просветлело.Хорошая жена это сокровище, мастер Маддердин, говорю я вам: сокровище. А вы можете жениться? Вам разрешено?
Это не запрещено,ответил я.Но как-то так случается, что те из нас, кто завёл семьи, редко доходят до высоких должностей.
Он понимающе покивал головой.
Может, это и правильно, потому что, когда человек заботится о семье, он всё быстрее убегает от работы, а на работе вместо того, чтобы думать о деле, он думает, не закашлял ли ребёнок, не попал ли под колёса или не подавился чем-нибудь, не дай Бог...
И не прячет ли жена кого-нибудь под одеялом,добавила Элиза с плутовской улыбкой.
Э, нет.Он покраснел и смущённо потёр подбородок костяшками пальцев.Если Бог одарил меня любовью прекраснейшей женщины в городе, то, наверное, не для того, чтобы у меня её забрать? Или я не прав, мастер Маддердин? А?
Уверен, что правы,ответил я вежливо, хотя мне было трудно удержаться от мысли, что до определённого момента подобно Грюнну мог думать и Иов.
Я быстро искоса посмотрел на Элизу, которая в свете свечей выглядела действительно свежей и прелестной. Я не знаю, была ли она прекраснейшей женщиной в Виттлихе, но со своей светлой кожей, мягкими чертами лица и золотыми волосами ей не стыдно было бы появиться даже при дворе вельможи. И при этом она казалась человеком, наделённым большей живостью разума, чем её супруг. Что, как известно, не всегда идёт мужчине во благо.
У вас есть любимые блюда, мастер?Женщина повернулась в мою сторону.Что-нибудь особенное, что я могла бы вам приготовить?
Я бы не посмел злоупотреблять вашим гостеприимством,сказал я и краем глаза заметил, как Грюнн кивает головой, по-видимому, одобряя мою скромность.
Ладно, не отвечайте.Она улыбнулась.Я уверена, как Бог свят, что Бромберг уже успел расхвалить вам черепаховый суп...
И раков,добавил я, отвечая на её улыбку.
Что правда, то правда,вмешался Эрих.Сколько живу, таких раков не едал. Знаете, я полжизни о таких деликатесах мог только мечтать.Он начал тщательно вытирать соус хлебом.Только потом Бог позволил мне достичь достатка тяжким трудом. И Бог также позволил мне счастливо разделить свой урожай с семьёй.
Я ничего не ответил, ибо что здесь можно было сказать. Я лишь поддакнул. Грюнн мне понравился. Он был простым, строгим человеком, который, однако, казалось, имел в сердце и в голове встроенный компас, ведущий в правильном направлении. Я был более чем уверен, что этого человека хорошо иметь среди друзей и плохо среди врагов.
Ваше здоровье, господин Грюнн.Я поднял кубок.И ваше, милая госпожа.