Пройдя обшарпанную дверь, я вошел во вполне приличный холл. За огромным столом сидела скучающая девушка и занималась маникюром, совершенно не обращая на меня внимания.
Здрасьте вам.
Угу. Промычала она, не прерывая своего занятия.
Мне с Корнеем пообщаться надо.
Всем надо.
Девушка. Я сюда шел пешком четыре часа.
Да хоть вечность, мне-то какое дело.
Я оторопел от такого ответа. Ей, как и тому черту все было пофиг. Я уж было хотел уйти, но подумав, остановился. Раз им пофигу, то и меня их мнение не интересует. Решительно двинув вглубь строения и пройдя длинный коридор, я открыл единственную дверь, она вела на лестницу. Сзади послышался цокот каблучков.
Мужчина, вам нельзя заходить внутрь!
А мне пофигу. Огрызнулся я.
Решив почему-то, что вниз идти лучше, я побежал по лестнице. Через пару пролетов лестница кончилась. С разгону мое тело влетело в странное помещение. Все оно было затянуто спутанной сеткой из проводов, а в центре этой всей структуры кемарило странное существо, вросшее в пол. От талии и ниже он выглядел как комель старого дерева сплетенного из проводов.
Я прокашлялся. Тело встрепенулось, медленно открыло глаза.
Ты кто?
Я Максим.
Чего припёрся?
Ищу Корнея.
Ну.
Что ну. Ответил я в тон.
Ты нашел, дальше что?
Мне в мир живых надо.
Всем надо. Сказал Корней и закрыл глаза.
Меня такое отношение просто взбесило. Хотя, почему я решил, что имею на что-то право. Злость прошла, мне стало неловко.
Простите Корней, но мне действительно очень надо вернуться, всего на пару часов.
Корней посмотрел на меня одним глазом.
Табаку принесешь?
Да легко. Только рюкзак дайте.
Ого, а рюкзак зачем?
Мужчина вы видный, в раз пачку скурите, ну, а с рюкзаком, я больше принесу.
Вот это уже интересно. В шкафчике поройся.
Обрадованный зачаткам некоторого понимания я крутанулся на месте, ища шкафчик. Нашел штук пять и стал открывать их по очереди. В четвертом оказался огромный рюкзак литров на сто или больше. Я вытащил его, осмотрел.
Тебя куда.
В Иркутск.
Ладно.
Корней поводил руками, и прямо из проводов сформировалась клавиатура с монитором.
Время и место?
Я напрягся, пытаясь вспомнить последнюю известную мне дату.
Две тысячи двадцать третий год, двадцатое апреля шестнадцать часов. Иркутск, микрорайон Зеленый.
Корней застучал по клавишам. Я заглянул в монитор. С удивлением увидел интерфейс Google map. Видимо мое удивление было столь ярко выражено, что Корней улыбнулся.
Будешь готов возвращаться, набери меня.
Как?
А ты что еще не клиент нашей компании?
Нет.
Вот олух.
Он, как волшебник, взял с проводов гарнитуру и набрал на дисплее номер абонента.
Вика, сейчас к тебе тело подойдет, подключи его. И уже мне. Иди наверх и подпиши контракт на абонентское обслуживание.
Я кивнул, разворачиваясь к лестнице.
Пока шел, Вика подготовила стандартный контракт. Он лежал на столе.
Имя, фамилия. Подпись здесь. Ткнула Вика в договор недокрашенным коготком.
Я поискал ручку. Вика вздохнула и протянула мне древнее перо времен эпохи Сталина. Оно было странным. С одной стороны это было перо, а с другойскальпель. Чернил на столе не наблюдалось.
Кровью. Добавила она.
Я ткнул лезвием в ладонь и набрал ручкой крови. Мне никогда ранее таким пером писать не приходилось. Часто макая перо в кровь, я справился через пару минут. Девушка, грустно вздохнув, вытащила из под стола коробку с мобильниками.
Выбирай любой.
Я посмотрел в коробку. Все телефоны были фирмы нокия и только раскладушки.
Что только такие?
За бесплатнода.
Я взял первый приглянувшийся. Покрутил в руках. Ладно, разберемся потом. Уж было направившись в шхеру Корнея, я остановился обратив внимание на табличку за спиной секретарши. Надпись «DCC» была не одна, а с расшифровкой: «Demonic Cellular Communication».
Пока я шел вниз, в шхеру Корнея, то просмотрел телефонную книгу. Мобильник был явно бывшим в длительном употреблении и не одним лицом. Корней опять спал, упершись головой в монитор. Да, здоров мужик дрыхнуть. Я вежливо подергал его за рукав.
А! Что!? А, это ты. Связь со мной единица и поднять трубку.
Он усиленно защелкал клавишами.
Так отошлю тебя по электросети. Хоть и неприятно, зато быстро и весело.
Сказав это, он ткнул пальцем в Enter. Меня скрутило и потянуло к проводу, в глазах засверкали искры, меня стало долбить током.
*****
Вывалился я у фонарного столба, напугав пару бродячих собак. Сориентировался. Во, вспомнил! Сразу, бегом ринулся к остову древней стройки заброшенной еще в период развала СССР.
Там в подвале я и нашел себя. Мое тело лежало в луже блевотины и фекалий. Мне стало жутко и противно. Лицо посинело, тело было сведено предсмертной судорогой. Рядом лежал явно мой набор для герыча. Дружков нигде не было. В воздухе пахло паленным мясом. Я поискал источник вони и увидел, что сигарета истлела и жжёт мне пальцы. Я вынул окурок из посиневшей руки.
Нет. НЕТ! НЕТ!! НЕТ!!! ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ!!! Закричал я.
Но даже эхо не отозвалось на мой крик. Меня уже не было в этом мире. Мне стало горько и обидно за себя, судорога свела тело, я заплакал, как тогда, в глубоком детстве, когда меня первый раз избили старшие мальчишки, отобрав мою машинку. Я сидел на поломанных кирпичах и плакал над своим скрюченным телом. Но тогда была мама, а теперь ее рядом нет. Нет никого, кто утешил бы меня и вытер слезы. И это была не машинка, это была моя жизнь, которую я ПОПРОСТУ ПРОСРАЛ. ТАК, ТАК ГЛУПО!!!
Сколько времени я проплакал, я так и не понял. Как по мневечность, а как по текущему состоянию остатков обгорелой сигаретыпару минут.
Ладно. Этого уже не изменить. Я встал, подхватил рюкзак. Подумал немного, положил его опять на землю и стал обкладывать свое тело кирпичами. Соорудив достойный холмик, я пошел вниз к «Штуке» там, рядом с ней, был магазинчик «Дело табак».
Спускаясь вниз, я думал, а ведь на какие шиши буду покупать сигареты? С другой стороны я этому миру ничего не должен и меня скоро тут не будет в принципе, да собственно и нет уже. Так я и шел в надежде, что все само собой получится.
В магазинчике девушка за прилавком активно с кем-то общалась по сотовому.
Будьте любезны мне десять блоков «Пера первого», вон тех сигар пару коробок, кальян, табаку к нему и угля по коробке. Начал я.
Девушка, не прерывая разговора, все выкладывала на прилавок, а я паковал и паковал. Рюкзак у Корнея был бездонный. В конце концов, я собрал почти все, что было у нее в магазинчике, включая рассыпной табак и бумажки к нему.
С вас три миллиона семьсот сорок тысяч триста рублей. Автоматически сказала она, огласив цену с калькулятора.
Одну секунду. Сказал я и набрал Корнея. Готов.
Жму. Ответил Корней.
Меня начало плющить, в буквальном смысле и потянуло к розетке. Девушка завизжала, а меня начало бить током, причем искры били из розетки прямо в правый глаз. Опять в глазах потемнело, полетели искры, меня всего встряхнуло, вывернуло, и я кулем упал на бетонный пол. Мои руки судорожно вцепились в ремни рюкзака, по телу пробегали искры статики.
Ну, вспомнил? Спросил Корней.
Лучше бы не вспоминать.
Вот так всегда, говоришь, что не надо обратно, а они, нет мол, хочу, надо очень.
Может вы и правы Корней. С другой стороны, знаете, отрезвляет. Кальянчик замутить?
Мути.
Когда я вытрусил из рюкзака все, что притащил, Корней долго смеялся и называл меня меркантильным скрягой, а я отнекивался, мол, для хорошего человека. Покурив кальяна, причем вместе с трубкой из крепчайшего табака Корней расслабился и не смотрел на меня так уж сурово.
Вот все бы были такие молодцы, как ты.
Да, тогда бы все уже вымерли бы.
Не кручинься, ты сам свою судьбу выбрал. Сам прожил жизнь. Что бездарно, ну так что. Ты ведь никому не мешал.
Наверно мешал.
Забей. В этой реальности ты сможешь начать сначала. Так сказать с чистого листа.
А смысл?
Смысл в самом тебе. В том, какой ты и что ты сам о себе думаешь. Ты теперь знаешь, каким был, но вот каким ты станешь, так тебя и оценят. Наверно ты думаешь, что тебе дадут в зубы вкусный пряник, и ты как мишка будешь сосать его вечность. Нет, такого не будет никогда. Тебя будут бить и ломать, чтобы превратить тебя в дерьмо, чтоб выбить из тебя последние капли человека, но даже в самом последнем дерьме есть частичка хорошего.