Опасное решение, мисс Лэйрд, пробормотал Гари. Вам и в самом деле не стоило заходить в этот регион.
Джоан Лэйрд упрямо выпятила подбородок.
Я должна найти отца. Уверена, он где-то у подножия этих гор.
Возможно, если он ещё жив, прямо сказал Гари. Ваш отец выбрал самое худшее время, чтобы отправиться в Тибет. Все тибетские племена кипят, и, если ваш отец оказался достаточно глуп, чтобы попытаться проповедовать им сейчас, его, скорее всего, убили.
Он увидел, как девушка перевела дыхание и потом с трудом сглотнула. Он задумался, а потом обратился к ней:
Не могу ничего для вас сделать. Я не могу отвести вас назад, потому что мне очень нужно попасть к подножию этих гор, пока дорогу не перекрыли мне тибетцы. Могу лишь оставить вам одну из лошадей и немного припасов. Но вам придется путешествовать в одиночестве.
Гари знал, как мало шансов на то, что девушка в одиночестве сможет без вреда для себя вернуться из этой страны. Но больше он ничем не мог ей помочь. Сейчас от него зависели вещи, которые были много важнее судьбы отдельной английской девушки. Насколько он знал, Окара из Японии, возможно, уже разыскал легендарную долину Кум, что лежала где-то в горах впереди, и мог уже превратить эту таинственную женщину Ширани в свой инструмент. Даже если от этого зависела жизнь английской девушки, Гари не мог тратить драгоценное время на то, чтобы вернуться и проводить её в цивилизованные земли. Но, к его удивлению, в ответ на его предложение Джоан уверенно покачала головой.
Я не вернусь. Я отправлюсь вперед и стану искать отца, пока его не отыщу. Он где-то здесь, в предгорьях.
Сошла с ума! взорвался Гари. Шансы один к десяти, за то, что ваш отец мертв. Если тибетские кочевники схватят тебя, то ты тоже умрешь, причем смерть твоя будет не из приятных.
Вы направляетесь в горы, вместо того чтобы искать окаменелости, заметила Джоан Лэйрд. Если ты можешь так рисковать, то и я могу, ради того, чтобы найти отца. Я продолжу поиски, даже если мне придется идти пешком без припасов.
Гари выругался.
Черт побери всех миссионеров и их семьи! Ладно, мисс Лэйрд, это будет на твоей совести У тебя будет лошадь и припасы. Ты сможешь пойти с нами, по крайней мере до гор. Потом можете бродить по предгорьям, сколько вам влезет, и искать своего отца, пока тибетцы не поймают вас.
Справедливо, решительно ответила Джоан, совершенно равнодушно говоря о подстерегающей её опасности. Гари приказал своим китайским слугам спешиться. После того как он и Улук осмотрели их багаж, он выбросил несколько пустых бочек для воды и перераспределил остальной груз.
Когда груз был полностью перераспределен, одна из вьючных лошадок осталась без нагрузки. Девушка залезла в седло. Гари внимательно посмотрел на неё, сказав себе, что свалял огромного дурака, взяв её с собой.
Тем не менее он знал, что не сможет просто поехать вперед и оставить её тут на верную смерть.
Когда они поехали дальше, американца нагнал Улук.
Хан, я слышал, как вы говорили женщине, что мы едем в горы. И без того это будет очень опасное путешествие.
Почему вы так думаете? поинтересовался Гари, внимательно наблюдая за монголами. Он ещё не говорил проводнику о конечной цели их путешествия и теперь задумался над тем, как он примет правду, когда её узнает.
Тибетцы и многие другие народы считают эти горы святым местом, ответил Улук. Они не позволят никому пройти дальше предгорий. Потому что считают, что где-то там самое святое место этих гортайное царство Кум.
Ты тоже считаешь, что царство Кум где-то в этих предгорьях? поинтересовался Гари.
Монгол прямо взглянул на него.
Да, хан, я в это верю. Думаю, мы идем прямиком к смерти. Особенно, если мы поедем прямиком в предгорье. Весь наш народ знает, что там находится долина Кум, где долгое время жили боги, и что люди Кума все ещё охраняют тайны богов.
Выходит, ты хотел бы повернуть назад и спасти свою шкуру? задумчиво протянул Гари.
Улук поднял голову.
Нет, хан, я этого не говорил. Думаю, все мы обречены, если заедем в предгорья. Но я пойду с вами, потому как, когда вы наняли меня, я поклялся вам в верности. А слово монгола нерушимо. Гари чуть застыдился того, что в какой-то миг засомневался в своем проводнике. А потом раскосый монгол добавил: Но, думаю, китайцы сильно испуганы. Они все время перешептываются о том, что вскоре мы вступим в волшебное царство Кум.
Гари и проводник говорили на монгольском. И Гари был поражен, когда Джоан Лэйрд, поравнявшись с ними, заговорила на том же языке.
Что за место, о котором вы говорите? с явным интересом поинтересовалась девушка. Кажется, я слышала легенды.
Вы не сказали мне, что знаете монгольский, заметил Гари.
А вы меня не спрашивали, холодно ответила девушка. Конечно, я его знаю, раз провела четыре года в их московском представительстве. Но вы не ответили на мой вопрос: что такое Кум?
Так тибетцы, которые живут в этих горах, называют одну долину, коротко ответил Гари. Это то место, куда я направляюсь.
В этот день они проскакали дюжину миль по скалистому плато, поднимались на невысокие холмы, а потом спускаясь в глубокие ущелья. За исключением нескольких сурков и кружащего высоко в небе орла, тут не было никакой жизни. Тем не менее у Гари было неприятное ощущение, что за ним все время наблюдают. А ещё он заметил, что Улук часто оборачивается и внимательно осматривает горизонт, щурясь, словно высматривая что-то.
Разгорелся закат, набросив на все красивый розовый оттенок. Могучие горные пики впереди окрасились в багровые тона. Стало быстро холодать. Гари приказал остановиться между огромными валунами. Два китайца сняли поклажу и стреножили мохнатых лошадок под внимательным взглядом монгола-проводника. Они установили небольшую палатку цвета хаки, в которой обычно ночевал Гари, а потом начали возводить собственную юрту, а точнее, странное сооружение конической формы, обтянутое черным войлоком, натянутым на деревянный каркас.
Гари отвел Джоан Лэйрд к маленькой палатке, но сам внутрь не полез, лишь предложил девушке располагаться внутри.
Устраивайся тут, а я буду ночевать в юрте с остальными мужчинами.
Спасибо. Ты многое делаешь для меня, сказала она, а потом импульсивно добавила: Знаю, я доставляю тебе ужасное неудобство. Но я должна отыскать отца. Ты же понимаешь меня?
Усталое, худое лицо Гари немного расслабилось.
Конечно, я все понимаю, с сожалением сказал он. К тому же ты очень смелая слишком смелая, но это не принесет тебе удачи. Даже сейчас тебе ещё не поздно повернуть назад, и с чувством совершенно искренним он добавил: Мы находимся всего в дюжине миль от предгорий, где обитают тибетские племена. Я почти уверен, что кто-то из них отправится нам навстречу. Разве вы не хотите внять голосу разума?
Джоан ощетинилась:
Я действую, полностью полагаясь на здравый смысл. Уверена, мой отец жив, и мне всего-то нужно
А-ч-ч-ч! пронзительно, дико завопил один из китайцев. Гари, положив руку на рукоять своего пистолета, бросился на крик. Девушка поспешила за ним следом.
Сейчас над плато раскинулось удивительное небо белых звезд. Улук и двое китайцевтри темные приземистые фигуры в бесформенных плащах из овчиныстояли как статуи рядом с полусобранной юртой, пристально глядя на юг.
Что это? с удивлением спросил Гари. Тибетцы?
Улук обернулся. Его странное лицо перекосило от странных, непонятных американцу эмоций.
Нет, хан, посмотрите на юг.
Гари повернулся и посмотрел на юг. Его сердце забилось, потому что в лунном свете хорошо было видно, как разгоралось зловещее сияние малинового цвета, высвечивая могучую стену утесов, увенчанных белыми снежными вершинами. Но внимание китайцев и монгола привлекли не белые вершины, а красные отблески на вековых льдах, которые не имели никакого отношения к солнечному светускорее это был красный отблеск огня из жерл дымящихся вулканов. Свет был не статичен, он, казалось, колебался и искрился на фоне звездного неба, а издалека казалось, что само небо проткнуто гигантскими копьями красного сияния.
Американец замер, уставившись на эту странную кровавую картину, в то время как сердце его бешено колотилось, едва не выскакивая из груди. Он услышал, как Джоан охнула где-то рядом, и понял, что английская девушка тоже очарована этим зрелищем. Огненная пыль, вырываясь из невидимых жерл вулканов, похожих на печь, поднималась над ледяными клыками гор, подкрашивая лед в цвет только что пролитой крови.