Не ожидавший такого коварства Галик задумался. Его темные глаза застыли, изучая позицию. В первом ряду оставался один камень, во второмдва, в последнемтри. Казалось бы, просто. Всего шесть камушков. Увы! Снимать камни за один ход можно было только в одном из рядов. Какой бы ход он теперь ни предпринял, самый последний камень доставался ему. А это означало проигрыш.
Опять колдуешь? спросил Галик, отыскивая взглядом место, куда упала травинка.
Да где там? Арик вытаращил честные глаза. Чистая работа мысли!
Знаем, знаем, усмехнулся Галик. Ты у нас известный колдун!
А ты? Арик притворно рассердился.
И я, неожиданно согласился Галик. Без этого дела нынче нельзя. Но работа мысли все же важнее.
Вот именно. Ход-то будешь делать?
В этот момент послышался петушиный клекот и топот сапог. Галик оглянулся. Сквозь листы и колючки он увидел, что за его любимым петухом по кличке Жан-наглец бежит здоровенный солдат. Петух мчался что было сил, но солдат его настигал. Вот он уже уцепился было за яркий хвост, но в этот момент Галик мгновенно протянул из-за куста руку, схватил петуха за шею и прижал к своей груди, второй рукой зажав ему клюв. Петух дернулся и затих. Солдат в недоумении остановился, не понимая, куда исчезла птица.
Слушай, прошептал Арик, помогая приятелю удерживать дрожащего петуха. По-моему, этот прохвост зарывается. Они уже взяли положенное количество кур, мародеры чертовы.
В этот момент петух дернулся, на секунду освободил клюв и возмущенно кудахтнул.
Через мгновение кто-то заслонил свет.
Ребята подняли головы.
А! закричал нависший над ними солдат и выхватил у Галика петуха своими огромными ручищами. Тот, размахивая пышным сине-зеленым хвостом, отчаянно сопротивлялся. Полетели перья, петух надрывался «Ко-кхо-хе!».
Галик выпрямился.
А ну брось птицу!
Чего? Солдат лениво смерил хрупкого юношу взглядом.
Я сказал, оставь петуха в покое.
Поди, малыш, прочь, солдат прижал петуха к груди, пока задницу не надрали.
Смотри, не отпустишь нашего Петю, худо будет.
Что? Солдат грозно сдвинул брови и поднял волосатую ручищу.
Не дожидаясь удара, Галик легко толкнул его рукой, и огромный солдат, не успев ничего понять, полетел на землю. Дело в том, что Арик во время вышеописанного диалога незаметно на коленках подполз сзади, под самые ноги солдата. Неудивительно, что бедняга потерял равновесие и шумно грохнулся от малейшего тычка. Жан-наглец вырвался, встряхнул помятыми перьями, с достоинством покачал своим роскошным изумрудно-голубым хвостом и, гордо вышагивая, пошел на задний двор к своим уцелевшим невестам.
Смущенный солдат быстро вскочил, но, оценив неравенство силдвое против одного, хотел ретироваться. Двое друзей испытывали похожие чувства. Они тоже собрались бежать, но в другую сторону. И все бы ничего, но как раз в этот момент на улицу вступил конвой во главе с сержантом.
Сержант Подорога обычно, оглядывая новобранцев, любил иронически прищуривать правый глаз. Огромным карим зрачком левого глазом он при этом свирепо вращал. Со временем левый глаз сержанта стал казаться большим и страшным, в то время как правый сделался маленьким, полузакрытым, подернутым туманной пленкой непрошеной слезы. Если сержант впервые замечал новобранца широко открытым левым глазом, что случалось часто, он начинал относиться к нему со всей суровостью. Ничего хорошего на первых порах ждать бедному новичку не приходилось. «Лечь! Встать! Лечь! Встать! Бегом марш! Что за дохляк! Ну, ты у меня живо поймешь, где зимуют белые раки! Лечь! Встать! Кру-у-гом! Скатку на пле-е-чо! Фузею на другое плечо! Бегом марш!» Левый глаз сержанта бешено вращался, наблюдая за новобранцем, пока бедняга не падал без сил на одном из поворотов. Тогда глаз сержанта стекленел. Подорога поворачивался в поисках ближайших солдат и давал команду: «Отнести эту падаль в палатку!»
Если же Подорога впивался в новичка вдруг открывшимся ни с того ни с сего правым глазом, что случалось, как вы понимаете, нечасто, то к такому рекруту он начинал относиться с истинно отеческим теплом. Он трепал его по плечу и, меняя хриплый бас на нежный баритон, умильно говорил: «Ну что, малыш, послужить батюшке-королю надумал?» Если новобранец оказывался не дурак, если он вскидывал руку, выкатывал грудь колесом и бодро орал «Служу королевскому величеству!», то крупная слеза целиком закрывала правый глаз сержанта. И на долгое время такому новичку были обеспечены теплая палатка и место поближе к котлу.
Арику и Галику, судя по всему, ни место у котла с кашей, ни теплая палатка не грозили. А вот холодная палатка с протекающей крышей и жестким лежакомэто пожалуйста.
Всем стоять! рявкнул сержант.
Арик и Галик застыли. Солдат отдал честь.
Ты что здесь делаешь? Сержант сделал шаг к недавно поверженному солдату.
Собираю провиант, господин сержант, выпалил тот, незаметно отряхивая мундир от земли и листьев. Согласно приказу.
Кто приказал?
Как кто? Круглые глаза солдата изобразили крайнюю степень удивления. Вы и приказали, господин сержант.
Что-то я не припомню такого приказа, буркнул сержант и перевел взор на двух друзей. А это кто такие?
Один из парней был повыше и шире в плечах. Темно-русые волосы волною падали на лоб, однако не закрывали живых синих глаз. Второй паренек выглядел стройнее и тоньше, черные волосы были коротко подстрижены, а карие глаза смотрели словно бы с оттенком печали.
Сержант поначалу экономил силы, и на его лице играло лишь подобие приближающейся грозной улыбки. Левый глаз при этом был, разумеется, открыт, маленький же правый старательно сощурен.
Я спрашиваю, кто такие? повторил сержант набирающим силу хриплым басом.
Арик и Галик растерянно молчали. Тогда вперед вновь выдвинулся солдат.
Не могу знать, господин сержант, бодро отрапортовал он, Думаю, местные мальчишки. Пытались помешать мне исполнить ваш приказ.
Мальчишки? Сержант изобразил недоверие, тогда как зрачок его левого глаза потихоньку пришел в движение. Вздор! Это не мальчишки!
А кто же? глупо улыбаясь, спросил солдат.
Это доблестные защитники родины и его величества короля. Или я не прав? И вот тут карий зрачок начал описывать страшные круги.
Солдат притих. Оба паренькаи темно-русый, и черноволосыйпо-прежнему безмолвствовали.
Вы, безусловно, правы, дорогой сержант! Из-за поворота показался невысокий военный с тщательно подстриженными усами. Правы, как никогда.
О да, господин капрал, конечно же, я прав. Тогда почему, черт их дери, сержант гневно оглянулся на каптенармуса, который, как обычно, шествовал за ним следом, они в каком-то штатском рванье, а не в наших славных мундирах? Где их шпаги? Фузеи? И где их жалованье?
В руках у каптенармуса, худого малого в мешковатом мундире и с печалью во взоре, как по волшебству оказались два маленьких кожаных мешочка. Он ловко кинул их обеими руками, так, словно швырнул гранаты. От неожиданности Арик схватил один мешочек, а Галик поймал второй.
Вы поняли, парни, что произошло? Сержант наконец позволил себе широкую грозную улыбку. Вы зачислены в мою роту. Это ваше жалованье за три месяца вперед. Завтра примете присягу и все такое прочее.
Тяжелые мешочки жгли руки молодым людям, но бросить их на землю они не решились.
Понятно? закричал сержант страшным голосом.
Вполне, тихо сказал Арик.
Куда уж понятней, пробормотал Галик.
Не по форме отвечают, криво улыбнулся капрал.
Научим, господин капрал. Сержант не отводил цепкого взора от двух переминавшихся с ноги на ногу крестьянских парнейодин был в лаптях, а другой в латаных-перелатаных башмаках, сшитых еще по моде прошлого века.
Надеюсь, сказал капрал и удалился, изящно переставляя ноги в начищенных сапогах на высоких каблуках и с маленькими серебряными шпорами.
Да, кстати, а из-за чего у вас вышла баталия? Сержант устремил грозный взгляд на слегка помятого солдата.
Тот пожал плечами, пожирая честными глазами своего сержанта.
Так чем ты, говоришь, здесь занимался?
Заготовлял провиант для ротной кухни. Солдат вытянулся во фрунт.
Допустим. А драка из-за чего? Сержант повернулся к парням.