Виктор ТочиновМолчание Гагарина
Связь с Гагариным прекратилась 27 мая 2155 года по земному летоисчислению (иначе говоря, 8-го года Исхода), когда не состоялся очередной полуденный сеанс связи.
Вернее, не так Спутник-ретранслятор работал исправно, более того, с Новоросы исправно шла на спутник тактовая частота, но и только. Однако никто не пожелал этой частотой воспользоваться. Никто не вышел на связь.
Следующий, шестичасовой сеанс также не состоялся. На вызовы по аварийной частоте Гагарин не откликался. Такого никогда не случалось, и стало ясно: на поверхности Новоросы стряслось нечто нештатное. Синяя тревога, объявленная после первого пропущенного сеанса, превратилась в красную.
Самого страшного пока никто не допускал: автоматика отрапортовала бы на «Ковчег-2» о разрушении любого из трех защитных куполов, и любого из сооружений, о любом фатальном сбое в системах жизнеобеспечения. Даже если бы в Гагарине одномоментно не осталось бы ни единого живого человека, сигнал все равно бы ушел на «Ковчег», вращавшийся по гелиоцентрической орбите. Не ушел. Первое поселение землян под чужими звездами, очевидно, осталось целым и невредимым. Но отчего-то не выходило на связь.
В 19:27 по бортовому времени у генерал-полковника Воронина, главы экспедиции, собралось экстренное совещание. Одиннадцать начальников служб, не все, лишь те, кто имел хоть какое-то отношение к сложившейся ситуации. Плюс сам генерал, плюс марсианин Залкин.
«Тринадцать, нехорошее число, подумал Воронин, хотя обычно не придавал значения суевериям. Не надо было приглашать марсианина»
Залкин не имел отношения к марсианам, прилетавшим на Землю и третировавшим безвинных землян боевыми треножниками и лучами смерти, лишь в фильмах и романах прилетавшим и третировавшим, разумеется: следов тех марсиан за все десятилетия колонизации Марса так и не обнаружили.
Он был на «Ковчеге-2» представителем Фонда «Завтрашний день», штаб-квартира которого находилась на Марсе. И штаб-квартиры большинства корпораций, учредивших фонд, находились там же, подальше от Земли, терзаемой катаклизмами, экологическими и гуманитарными катастрофами.
И попробуй такого не пригласи Сам явится, да еще и наложит вето на любое не устраивающее его решение, имеет право, половина финансирования программы «Исход» осуществлялась и осуществляется на деньги Фонда. А если копнуть глубже, то больше половинымножество сопутствующих, но не связанных напрямую с Исходом программ «Завтрашний день» оплачивал единолично.
Воронин вздохнул и начал совещание. Коротко, в нескольких словах обрисовал ситуациювсе и без того были в курсе дела. И первым делом обратился к Ревичу, отвечавшему, среди прочего, за связь и за группировку спутников, вращавшихся вокруг Новоросы.
Что с визуальной разведкой?
Сделали, что могли Скорректировали орбиту СВН-12, сейчас он каждые два с половиной часа пролетает над Гагариным. Ну, почти над Гагариным, но небольшое отклонение не имеет значения.
И?
Облака сказал Ревич виновато, словно облака над поселением появились исключительно по его халатности. Мощный фронт. Случаются небольшие разрывы, но пока спутник ни на один из них не подгадал.
Такие уж у Ревича были особенности мимики и такая манера держаться в разговорах с начальством. Даже когда докладывал о несомненных успехах, вид имел крупно проштрафившегося, заставляя подозревать, что бодрый докладпоказуха и очковтирательство, а на самом деле все совсем не радужно Но генерал прошел с Ревичем Марс и верил ему, как себе. Раз тот сказал: «Сделали, что могли», значит, большего никто бы не сделал.
Надолго этот фронт, Надежда Николаевна? обратился генерал к Синцовой, главному метеорологу.
Неделя, Павел Егорович. В самом благоприятном случае. А если успеет подойти антициклон, движущийся от побережья, то
Достаточно, прервал Воронин: Синцова отличалась излишней велеречивостью и о своих погодных делах могла рассказывать часами. Даже благоприятный случай меня не устраивает. Мы можем что-то сделать с этими облаками?
Ну, у нас есть запас иодида серебра, но метеорологические ракеты небольшие, их запускают с поверхности, и
Спасибо, вновь оборвал генерал. Все понятно: чтобы запустить ваши противооблачные ракеты, надо находиться на планете, в районе Гагарина. А тогда мы и без того узнаем, что там стряслось.
Отправлять людей на Новоросу, не разобравшись, что произошло в Гагарине, Воронину не хотелось. Дело даже не в инструкции (многотомной, предусмотревшей, казалось, все возможные случайности и коллизии), категорически запрещавшей подобные действия. Генерал стал генералом на Марсе, где в ходе колонизации случались самые разные нештатные ситуации, и там он научился простому правилу: если выполнение инструкции грозит гибелью людейсмело нарушай инструкцию.
Но чтобы нарушать пункты и параграфы, надо, во-первых, знать их назубок, а во-вторых, хорошо понимать, зачем и для чего нарушаешь. С первым у Воронина все было в порядке, он сам входил в авторский коллектив, сочинивший многотомный опус. А вот со вторымникакой ясности.
Можешь организовать нам что-нибудь дальнобойное? спросил генерал у Ревича.
В смысле?
Не тупи, Сергеич Ракету, способную стартовать с «Ковчега» и распылить над Гагариным достаточное количество препарата, можешь организовать?
Организовать можно все. Вопрос в сроках Раньше спутник нащупает разрыв в облаках, чем мы расконсервируем и подготовим ракету. А ведь еще надо сладить подходящую боеголовку
Ревич развел руками, изобразил виноватое лицо, отвел взгляд. Выглядело все это фальшиво и наигранно, и любому стало ясно, что он не просто разгильдяй, но саботажник и злостный вредитель, и готовую к запуску ракету наверняка имеет, но безбожно втирает очки начальству.
Все равно займись ракетой, решил генерал. Даже если сейчас не пригодится, пусть будет Запас карман не трет.
Он сделал паузу. И обратился уже ко всем собравшимся:
А теперь, господа, я хотел бы услышать ваши версии произошедшего. И варианты наших действий, разумеется. Начнем с вас, Владлен Геннадьевич.
Владлен Геннадьевичпрофессор Сыромятников, главный медик «Ковчега»высказаться не успел. Даже версию не озвучил, не говоря уж о вариантах действий.
Ярко-алый сигнал срочного вызова. Взволнованный голос вахтенного офицера:
Товарищ генерал-полковник, Гагарин виден! Спутник угодил в «окно»!
Картинку мне сюда! рявкнул Воронин. На большой экран!
* * *
На рубеже двадцать первого и двадцать второго веков человечество осваивало Солнечную систему, но медленно, крошечными шажками, никакого сравнения с глобальным прорывом второй половины века двадцатого.
Потихоньку развивали лунные базы, единственное поселение на Марсе неторопливо отрабатывало в полевых условиях методы колонизации Красной планеты. Велись разработки подпространственных двигателей, пригодных для межзвездных перелетов, и даже были достигнуты первые практические результаты, и уже поговаривали, что через пару-тройку десятилетийпосле тщательных и всесторонних экспериментов в Солнечной системечеловечество совершит первый разведывательный полет к звездам. Может быть. Если деньги найдутся.
Деньги, как обычно, были главной проблемой. Программы пилотируемой космонавтики и внеземных поселений пожирали огромные бюджеты без какой-либо финансовой отдачи, наработки на будущее не в счет Крупный бизнес все меньше стремился оплачивать мечту человечества о звездах. А не самое щедрое госфинансирование позволяло сохранять достигнутое, но продвижение вперед шло воистину черепашьими темпами.
Все изменила нефть. Вернее, почти полное ее отсутствие.
Последние резервынефть арктического шельфа и Антарктикиделили жестко, отложив в сторону и прежние договоренности, и принципы международного права. Гренландская война и две Антарктических показали: в клубе нефтяных стран произошли существенные изменения, ныне нефть достойны добывать лишь державы, обладающие ядерным оружием. Увы, добыча победителей была ничтожно мала в сравнении с потребностями экономики.