Поработать тут тоже можно всегда. Народ на рыночной площади шебутной, все чем-то заняты, все на что-то глазеют, все друг на друга кричат. Деньги то и дело переходят из рук в руки, каждый что-то ищет или что-то тащит.
В восточном конце как раз жуткий шум два парня торгуют у старика-дармага живую виверну. Зверюга орет, рвется, старик тычет ее острой палкой и одновременно жалится, что дорога, как родная дочь, да деньги нужны.
Впрочем, к виверне Плацента соваться не стал. Там все взвинченные, напряженные. Лучше пройтись где потише, бакалейными рядами. Там в основном хозяйки, кумушки-хлопотуньи. Среди бабья раззяв полно, уж Плаценте ли не знать.
Ну и слепой Здухча там же сидит, в самом конце. Вонючий гобло, век бы его не видать. Вроде как торгует всякой мелочью, безделушками грошовыми, но это так, для виду. На деле краденое скупает, урод зеленомордый. Платит дай-то боги десятую часть правильной цены.
Сунуть бы ему нож в бочину, крысе.
Но выбор у Плаценты не так чтобы очень велик. Пайнк городишко не огромный, скупщиков в нем всего-то трое. И с одним Плацента в ссоре, а другой, сволота, платит еще меньше Здухчи.
Всем только и дай нажиться на честном воре.
Однако до Здухчи Плацента немного не дошел. Задержался у книжного лотка Зурнары. Тот, вопреки обыкновению, не продавал, а покупал покупал какой-то старый листок у дармага.
Дармаг Плаценту сразу заинтересовал. Огромного роста варвар, похожий на ожившую скалу. Явный иноземец, причем откуда-то издалека. Кожа такая бледная, что кажется голубоватой, волосы светлые и очень длинные, заплетенные в несколько кос, лицо сплошь изборождено шрамами. Похоже, этого парня всю жизнь рубили и кромсали.
А говорил он так, словно каждое слово обходилось ему в золотой.
Что именно он там продает Зурнаре, Плацента толком не разглядел. Бумажку какую-то. Зато разглядел он другое жадность на лице Зурнары. Книжник едва сдерживался, чтобы не закричать от восторга но предложил всего пять медных монет.
А дармаг в упор не видел, что его дурят, как чечпока!
Эй-эй-эй, морда, ты че, ты че?! прошипел Плацента, хватая дармага за рукав. Ты че, тля, глаза мочой с утра прополоскал?! Не продавай так дешево!
Мектиг Свирепый очень медленно повернулся к воришке. Тот сразу же вызвал у него глухое раздражение. Нахальный, назойливый, да еще и гоблин.
Гоблины. Мектиг ненавидел гоблинов.
Особой разницы между гоблинами и полугоблинами он не видел. Для людей они выглядят почти одинаково.
Что ты хочешь? неохотно спросил Мектиг.
Не слушай его, доблестный воин, это известный вор-карманник! забеспокоился книжник. Давай возьми монеты и ступай себе, выпей за мое здоровье!
Это стоит больше? спросил Мектиг у Плаценты, показывая бумагу.
Да дерьма ты ведро, не знаю я, сколько это стоит! Я, тля, тебе кто гребаный библибожоб?!
Такого слова нет!.. подал голос книжник.
Заткнись, тля! окрысился Плацента. Я, тля, не знаю, сколько это стоит, но этот крысотрах тебе точно в уши ссыт! Ты на рожу его глянь!
Мектиг очень медленно повернулся к книжнику. Тот не очень убедительно улыбнулся.
Сколько дашь ты? спросил дармаг у Плаценты.
Да нисколько я тебе не дам! Мне оно ни за свинячий кир не нужно!
Мектиг молча уставился на Плаценту. А того аж перекосило от напряжения полугоблин что есть мочи соображал, как побольше со всего этого поиметь.
Может, правда просто отсыпать льдоголовому горсть серебра, а потом выгодно перепродать? Но вдруг эта бумажка столько не стоит? У Зурнары теперь не спросишь на Плаценту он глядит волком, разве что не рычит от злобы.
Дай-ка хоть глянуть, что там у тебя! наконец смекнул Плацента.
Мектиг по-прежнему молча показал вырванную из книги страницу.
Криабал недоуменно прочел полугоблин. Я это вроде слышал где-то Это просто бумажка? Или чего?
Она не горит, пробасил дармаг.
Че, волшебная?! оживился Плацента. Кудесно же! Волшебную мы живо сбудем! Я знаю одну волшебницу она точно за нее монет отвалит! А если не отвалит, то хотя бы скажет, сколько она стоит! Чур, мне половину!
Не люблю волшебников, поморщился Мектиг.
До тебя че, не доходит, тупой варвар?!
Бледная, испещренная шрамами ручища метнулась быстрее, чем Плацента успел моргнуть. Дармаг схватил его за горло и поднял на весу, словно соломенную куклу.
Не называй меня тупым, тихо процедил он.
Плацента задергал руками и ногами. Шею сдавило, точно тисками. Если дармаг нажмет чуть сильнее просто переломит пополам.
Зурнара смотрел на это с явным удовольствием.
Но Мектиг все же не стал убивать полугоблина. Встряхнув еще разок, он разжал пальцы. А пока Плацента хрипел и кашлял, неохотно спросил:
Сколько волшебница заплатит? Хватит на коня?
На коня?.. моргнул полугоблин.
Да. Мне нужен конь.
Да не знаю я, сколько она заплатит! Но уж точно больше, чем этот жмот!
Эй! обиженно крикнул Зурнара.
А за то, что я тебя с ней сведу, мне половину хотя ладно, треть, неохотно буркнул Плацента, потирая горло.
Дармаг ничего не ответил. Невнятно что-то проворчав и поправив секиру на поясе, он зашагал за полугоблином.
Они не увидели, как книжник провожает их злым взглядом, а потом срывается с места и куда-то убегает.
Шагал дармаг тоже молча. Не спрашивал, в какую сторону, долго ли еще идти. Совершенно не тревожился, что полугоблин, быть может, ведет его в ловушку.
А такая мысль у Плаценты мелькала. Останавливало лишь то, что для ловушки нужна ловушка. Сообщники нужны, которые подготовят западню или просто встретят в темном переулке с ножами и самострелами.
А как подобное подготовишь, если Плацента всего-то полчаса назад и знать не знал об этом варваре с его интересно, потянет ли вообще несгораемая страница на сокровище? Может, это просто мелкое волшебство, дешевый фокус?
Хотя нет, судя по взгляду Зурнары как минимум не дешевый.
Ладно, может, так и лучше будет. Все, кого Плацента мог бы подбить на такое дело, охотно ограбят и его самого. А этот льдоголовый, похоже, не из таких.
Интересно, тупой ли он или наивный? Это немного разные вещи.
Слышь, а тебе вообще неинтересно, кто я такой? осведомился полугоблин.
Нет.
Че, даже не спросишь, как меня зовут?
Мне все равно.
Меня зовут Плацента.
Представившись, полугоблин стал ждать реакции. Она всегда была реакция. И всегда разная.
Но варвар не отреагировал ровным счетом никак. Он молчал с равнодушием булыжника.
А тя самого как зовут, тля? с каким-то даже разочарованием спросил Плацента.
Дармаг продолжал хранить молчание. Словно оглох.
Ну и кир с тобой. Не хочешь, не отвечай, сплюнул полугоблин.
Я Мектиг.
Глава 4
День выдался ветреный. Крапал мелкий дождик, под ногами лежала опавшая листва, а высоко в кронах перекликались какие-то птицы.
Танзена они не интересовали. Никогда не любил птиц. Их тела всегда казались ему неудобными, и он терпеть не мог в них перевоплощаться. Во всей его копилке образов было только три птицы орел, гусь и ибис.
И то двух последних он добавил в период, когда писал магистерскую диссертацию и добавлял всех, кто попадался под руку. Именно в том году в копилке появились формы с 53 по 62, в том числе метла.
Танзен всегда немного стыдился формы 62. Хотя следует признать, пару раз она неожиданно пригодилась. Смирнехонько стоящая у стеночки метла великолепная маскировка. Нужно быть воистину параноиком, чтобы заподозрить в ней волшебника, магистра Метаморфозиса и специального агента Кустодиана.
Шагающий рядом практикант понятия не имел, что у наставника есть такая форма. Чего-чего, а этого Танзен ему рассказывать не собирался. Равно как и о форме 30 о форме 30 он вообще никому не рассказывал.
А о том, что иногда в ней делает, тем более.
Так на кого мы охотимся, мэтр? спросил практикант.
Скоро узнаешь, загадочно ответил Танзен.
Но хотя бы намекните! Он крупнее человека?
Узнаешь, повторил Танзен.
Но скажите хотя бы, оно зверь, ящер или птица?!
Уж точно не птица, пробормотал Танзен.