Рейчел не упустила их обмен взглядами.
Господь превратит тебя в осла, мальчишка, разве я не говорила, чтобы ты принимался за работу? Ну и чего ты ждешь?
И что? Что мне делать? закричал Саймон и с ужасом услышал серебристый смех Хепзибы, который донесся до него из коридора.
От расстройства он ущипнул себя за руку. Было больно.
Возьми метлу и отправляйся в покои доктора. Этот человек живет как настоящий хомяк, но кто знает, куда захочет зайти король теперь, когда он встал с постели? Судя по тону Рейчел, не вызывало сомнений, что она находит своеволие мужчин невыносимымпусть оно и исходит от короля.
Покои доктора Моргенеса? спросил Саймон, впервые с того момента, как Рейчел нашла его в саду, настроение у него стало улучшаться. Я немедленно туда отправляюсь! Он схватил метлу и убежал.
Рейчел фыркнула, повернулась, чтобы еще раз оценить безупречную чистоту приемной, и на мгновение задумалась о том, что происходит за великолепной дверью тронного зала, потом безжалостно отбросила эту мысльтак она могла бы раздавить надоедливого комара. Направляя свои легионы хлопками ладоней и холодными взорами, Рейчел вывела их из приемной, чтобы они приступили к очередной отчаянной битве с ее заклятым врагомбеспорядком.
В зале за дверью висели пыльные знамена, ряд за рядом, вдоль стен: потускневший бестиарий фантастических животныхсолнечно-золотой жеребец Клана Мердон, сияющий хохолок Зимородка, Сова и Бык, Единорог и Василиск, один следовал за другим, молчаливые, спящие существа. Даже легкий ветерок не тревожил изношенные ткани, а провисшая паутина была пустой и рваной.
Однако в тронном зале произошли некоторые изменениячто-то живое снова поселилось в окутанном тенями помещении. Кто-то тихонько напевал тонким голоском то ли мальчика, то ли глубокого старика.
В дальнем конце зала на стене между статуями Верховных королей Хейхолта висел гобелен с королевским гербом, Огненный дракон и Дерево. Мрачные малахитовые статуи, почетная стража из шести воинов, выстроившихся по бокам огромного тяжелого кресла с неровными, шишковатыми ручками, казалось, целиком высеченного из пожелтевшей слоновой кости, со спинкой, украшенной огромными змеиными черепами, усеянными бесчисленными зубами и глазами, подобными озерам мрака.
На кресле и возле него сидели двое. Тот, что поменьше, одетый в потрепанный шутовской наряд, пел; именно его голос звучал у подножия трона, слишком слабый, чтобы вызвать даже легкое эхо. Над ним склонился костлявый мужчина, примостившийся на самом краешке, похожий на постаревшего ястребаусталая хромая хищная птица, прикованная к тусклым костям.
Ослабевший король, три года не поднимавшийся с постели, вернулся в свой пустой и покрывшийся пылью тронный зал. Он слушал, как поет маленький мужчина у его ног, и длинные, испещренные пятнами руки сжимали ручки огромного пожелтевшего трона.
Он был высоким человекомкогда-то даже очень высоким, но сейчас сгорбился, точно монах во время молитвы. Одеяние небесно-голубого цвета висело на нем точно на вешалке, лицо заросло бородой, как у Пророка Усириса. Поперек колен лежал меч, сиявший так ярко, словно его только что отполировали; голову короля украшала железная корона, инкрустированная множеством зеленых, точно море, изумрудов и опалов.
Сидевший у его ног шут сделал долгую паузу, а потом начал другую песню:
Ты сможешь сосчитать капли дождя,
Когда солнце так высоко?
Сможешь переплыть реку,
Когда ее русло пересохло?
Ты сможешь поймать облако?
Нет, конечно, нет, как и я
Но ветер кричит: «Подожди»,
Когда я мимо прохожу.
Но ветер кричит: «Подожди»,
Когда я мимо прохожу.
Когда песня закончилась, высокий старик в голубом одеянии опустил руку, и шут ее взял. Ни один из них не произнес ни слова.
Джон Пресбитер, повелитель Эркинланда и Верховный король всего Светлого Арда; бич ситхи и защитник истинной веры, обладатель меча Сияющий Коготь, погибель дракона Шуракаи Престер Джон снова сидел на своем троне, сделанном из костей дракона. Король был очень, очень стар, и сейчас он плакал.
О Тайгер, наконец выдохнул он, его голос был низким и дрожал от старости, только немилосердный Господь мог привести меня к такому печальному положению.
Возможно, мой повелитель. На морщинистом лице маленького человечка в короткой кожаной клетчатой куртке появилась улыбка. Возможно но очень многие, вне всякого сомнения, не стали бы жаловаться на жестокость Господа, окажись они на вашем месте.
Именно это я и имел в виду, старый друг! Король гневно покачал головой. Дряхлый возраст уравнивает всех мужчин. Любой безмозглый ученик портного получает от жизни больше, чем я!
В самом деле, мой повелитель? Седая борода шута затряслась, но колокольчики на колпакедавно лишившиеся язычковне зазвенели. Мой повелитель, ты жалуешься регулярно, но неразумно. Всех людей настигает старость, великих и незначительных. Ты прожил прекрасную жизнь.
Престер Джон выставил рукоять Сияющего Когтя перед собой, словно символ Святого Дерева. Потом прижал тыльную сторону ладони к глазам.
Ты знаешь историю этого клинка? спросил король.
Тайгер бросил на него проницательный взгляд: он слышал историю меча множество раз.
Расскажи ее мне, о король, попросил шут.
Престер Джон улыбнулся, не отводя глаз от оплетенной кожей рукояти.
Меч, мой маленький друг, есть продолжение правой руки мужчины и последний предел его сердца. Он еще выше поднял клинок, и в нем отразился луч света, проникший в тронный зал из одного из высоких узких окон. В точности, как Мужчина есть правая рука Господа, исполнитель желаний Его сердца. Ты понимаешь?
Король внезапно наклонился вниз, и его глаза засияли под косматыми бровями.
Тебе известно, что это? Его трясущийся палец указал на завиток ржавого металла, вплетенный в рукоять золотой проволокой.
Скажи мне, мой повелитель. Тайгер давно знал ответ.
Это единственный в Светлом Арде гвоздь с Дерева Казни. Престер Джон поднес рукоять к губам, а потом прижал холодный металл к щеке. Это гвоздь из ладони Усириса Эйдона, нашего Спасителя Из Его руки Глаза короля, в которых на миг отразился отблеск упавшего сверху луча, превратились в огненные зеркала. И, конечно, здесь есть и другая реликвия, добавил он после недолгой паузы. Костяшка пальца мученика, святого Эльстана, убитого драконом, она здесь, в рукояти
Снова наступило молчание, а когда Тайгер посмотрел на своего господина, тот плакал.
Тьфу, тьфу на него! простонал Джон. Разве я достоин чести Меча Господня? С таким количеством грехов, с такой тяжестью на душерука, что однажды сразила Красного дракона, теперь едва способна поднять чашку с молоком. О, я умираю, мой милый Тайгер, умираю!
Тайгер наклонился вперед, снял костлявую руку короля с рукояти меча и поцеловал еено старик продолжал рыдать.
О, пожалуйста, мой повелитель, взмолился шут. Не плачь больше! Все люди должны умеретьты, я, все. Если мы не погибаем из-за глупости молодости или невезения, наша судьба жить, подобно деревьям; мы становимся старше и старше, пока не начинаем слабеть и падать. Таков порядок вещей. Разве мы можем противиться воле Господа?
Но я построил это королевство! Джон Пресбитер был охвачен яростью, вырвал дрожавшую руку из ладоней шута и резко ударил по подлокотнику трона. И это должно облегчить мои грехи, стереть их с души, даже самые тяжкие. У доброго Господа наверняка все записано в Книге Судеб! Я вытащил людей из грязи, изгнал проклятых подлых ситхи с наших земель, дал крестьянам закон и справедливость совершенное мной добро должно перевесить неправедные дела. Голос Джона стал тише, словно мысли обратились к чему-то другому.
О мой старый друг, с горечью продолжал король через некоторое время, теперь я даже не могу пройти по рынку на Главном ряду! Я должен лежать в постели или, шаркая, бродить по холодному замку, опираясь на молодых людей. Мое мое королевство полно пороков, а слуги шепчутся и на цыпочках проходят мимо моих покоев! Все погрязли в грехах!