"А потом задрожала земля, подалась и затрещала. Оседали в пыль великие храмы, словно глиняные, рассыпались алтари Шэдоку, падали, как щепки, деревья, а солнце на много дней закрыла серая хмарь. И уж после того пришла с моря огромная волна. Обрушилась она на уцелевшие города Миаджана и ушли те под воду вместе с руинами храмов и гробниц, вместе с рабскими рынками и пыточными, с домами и людьми. И текло море, покрывая собой все".
Старый балаганщик изобразил кончину Миаджана, сперва свирепо затопав, потом быстро заменив задник на новый - с вышитыми на нем руинами, а затем покрыв все это голубым отрезом ткани. Зеваки затаили дыхание.
"Десять на десять веков миновало с той поры. Нет больше Миаджана. Не осталось его храмов, исчезли его жрецы, а земли Раскола поросли деревьями. Но и по сей день не идут туда люди, хотя и болтают, будто много сокровищ таит в себе зеленая чаща. Однако же, кто бы ни шел пытать туда удачу - исчезает навсегда... Лишь одно осталось от тех времен: женщины с особым даром, коих в Дальянии зовут Многоликими. И как прежде рожают они великих мужей. И из века в век крепнет магия, передаваясь от отца к сыну, от сына к брату. Оттого стоит Дальяния, во славу далера и Безликого брата его. И царят в наших землях покой и процветание".
Заканчивался спектакль непременно появлением красивой куколки в одеянии Многоликой, которая раскланивалась под свист и воодушевленный топот зрителей.
Алесса побежала с бубном мимо зевак. Монетки посыпали щедро. Балаган у Пэйта и впрямь был хорош, на загляденье. И вот, покуда меньшая из близняшек суетилась, собирая со зрителей монетки, довольный старик оглядывал сборище зевак. Тут-то взгляд Пэйта и запнулся о знакомое лицо, словно нога о камень.
Давешний странник стоял, сложив руки на груди, и задумчиво смотрел на балаганный помост. Девчонка его, по-прежнему замотанная в палантин, жалась рядом. Какая еще дурная сила их сюда привела? С Пэйта будто водой смыло вчерашнюю злобу. Стало вдруг не по себе. Да еще Эгда, дура старая, подошла и дергает за рукав, да глазищами косит в ту сторону, мол, гляди, гляди!
По-хорошему, позвать бы кого из меченосцев, чтобы схватили колдуна и волокли в Храм. Но меченосцев поблизости не было.
- Деда, деда, смотри, - зашептала Хлоя.
Тьфу ты, дуры ж! А то он не видит! Старик понадеялся, что колдун развернется и уйдет, но тот, напротив двинулся к балагану. Чего ему надо-то от них?
- Ну как? - спокойно спросил мужчина, подойдя. - Не передумал попутчиков брать?
У Пэйта немного отлегло от сердца. Все-таки говорил чужак спокойно, не злорадствовал, авось, обойдется все.
- Ты это... своей дорогой ступай, не то оружных позову... - сказал балаганщик, стараясь, чтобы в голосе не сквозил страх.
- Так сильно боишься? - хмыкнул незнакомец. - Я же ничего дурного тебе не делал.
- А дорогу кто мне скривил? - мигом вскипел старик.
Но чужак покачал головой:
- Ничего я не кривил. Дорогу ты сам выбрал. А ведь я предупреждал, что лучше моим путем до города ехать. Да ты не послушал.
Балаганщик зло подергал ус.
- Чего тебе надо? Что привязался? Иди, вон, к другому кому.
Мужчина усмехнулся:
- Зачем мне к другому?
- А ко мне зачем? - Пэйт и впрямь не понимал. Да мало ли обозов в городе? К любому примкни и езжай, так нет же.
- С тобой одни бабы и мальчишка. Мне надо доехать до Миль-Канаса.
Старик не понял, какая между этим связь. Его собеседник, видимо, о том догадался и пояснил:
- У меня мало денег, у тебя нет крепкого мужика. Дорога неблизкая. Случиться может всякое. Вместе лучше, чем порознь.
- Не беру я попутчиков, - буркнул Пэйт. - И в Миль-Канас мне не надо.
- Доехать спокойно хочешь? - прямо спросил мужчина.
У балаганщика в груди все снова вскипело. Пугать, значит, вздумал?!
- Ты...
- Со мной доедешь, - просто сказал незнакомец. - Без меня - нет. Ты и сам ведь знаешь - за Фетги места лихие, дорога там приграничная... А что в Миль-Канас не надо, так врешь ты. Куда тут еще податься с твоим балаганом? Много вы в деревнях заработаете?
Сказал, стервец, и глядит! Как мысли прочитал! Знал все это Пэйт. И про дорогу опасную, и про то, что по пути из окраинной Фетги впереди только один стоящий город - дальянская столица. Знал. Оттого и собирался примкнуть со своим балаганом к большому обозу, ибо идти через те холмы в одиночку было верным самоубийством.
- Я могу помочь в дороге. Ты за это возьмешь меньшую плату. Доедем до Миль-Канаса и расстанемся, - тем временем продолжил незнакомец.
Балаганщик нахмурился:
- Ты не беглый ли, парень?
Он цепким взором окинул собеседника: высокий, крепкий, темноволос, но не смугл, а глаза синие, неожиданно яркие. Не понять, каких кровей. Да еще и волосы короткие - в хвост или косу не соберешь. Рабов же (если они не для удовольствий) всегда бреют наголо - от вшей, да и просто, чтобы в глаза бросались.
- Не беглый?
Незнакомец в ответ на это усмехнулся:
- Вольноотпущенник. Выкупился. Домой возвращаюсь.
У Пэйта отлегло от сердца. Вольноотпущенник баловать не будет, ибо за малейшую провинность вернут хозяину - не умеешь свободой дорожить, так и нечего. А лихих людишек, если подумать, мог бы он на него еще вчера вывести в Мертвом лесу. Или ночью, под городскими стенами.
Снова Пэйт оглядел странника, подмечая то, что мог упустить с первого взгляда. Но, как ни вглядывался, ничего подозрительного не увидел. Мужик, как мужик. Злобы в лице вроде нет, в душу влезть и понравиться не пытается. Не лебезит, зубы не заговаривает, на Алессу с Хлоей не пялится. Опять же девчонка с ним.
- А это кто? - кивнула на девку балаганщик. - Жена?
- Сестра, - ответил мужчина.
Лучше бы, конечно, чтоб жена, но сестра тоже неплохо.
- Как звать-то тебя? - спросила Эгда девушку.
Та в ответ лишь беспомощно улыбнулась и посмотрела на брата.
- Безголосая она, - пояснил ее спутник. - Немая. Даже мычать не может. Родилась такой.
Балаганщик вздохнул:
- Ну... ты это... обещай не баловать... - сказал он.
Как будто обещание незнакомого попутчика с темным прошлым могло иметь хоть какую-то силу!
- Обещаю, - сухо ответил собеседник. - Но, узнаю, что сбыть меня с рук хочешь тайком, не взыщи.
Пэйт пожал плечами:
- Вельды вольный народ. Мы людьми не торгуем, Лекка не велит, - а про себя балаганщик с запоздалым пониманием подумал еще, что незнакомец, навязавшийся ему в попутчики, небось, об этом знает, потому и прицепился, как клещ. - Денег-то сколько у тебя?
Мужчина сбросил с плеча подорожную суму, пошарил там и высыпал в широкую ладонь старика горстку меди. На прокорм хватит. Но не более.
- Ладно. Иди вон в тот возок, - кивнул Пэйт.
Его новый попутчик подтолкнул сестру к кибитке. Девушка послушно заторопилась. Она не выглядела запуганной, однако была в ней какая-то обреченная покорность воле брата. Это балаганщик заметил сразу.
* * *
Их звали Эша и Сингур, они были родом из Вальтара и оказались на редкость уживчивыми спутниками. Эша быстро подружилась с Гельтом и близняшками. Как эти две трещотки смогли поладить с немой девкой - для их деда было загадкой, но он предполагал, потому и сошлись, что бездольная не умела говорить.
Поначалу обитатели маленького балагана держались со спутниками настороженно - не доверяли, да и тяготили их чужаки. Однако брат с сестрой были спокойны и доброжелательны. Первой оттаяла Эгда.
Дело было вечером за скромной трапезой.
- С рождения вы в кабале-то были или из-за беды какой попали? - осторожно спросила кривобокая баба Сингура.
Мужчина усмехнулся:
- По дурости. Так тоже бывает.
Собеседница покачала головой:
- Как же не продали вас по отдельности?
Эша, сидевшая рядом, уронила взгляд в свою тарелку и словно оцепенела.
- Повезло, - ответил ее брат. - Хозяин добрый попался. Эша жила с кружевницами, те ее обучили своему мастерству. Она прилежно работала. Ну и я... тоже. Потом выкупились.
- Ой, - всполошилась болтушка Хлоя. - Это, правда, повезло вам, повезло! Мы в Вальтаре не были - далеко, за морем, но говорят, у вас легко могут в неволю скрасть. Нет там порядка... усобицы постоянно. В Дальянии тоже всякое случается. Помнишь, деда, у нас Ньялу скрали? Скрали, скрали, сестрицу Гельтову. Но деда сразу в Храм пошел...
Алесса тут же подпрыгнула на месте, словно ее ущипнули за зад и перебила, найдя повод для препирательств: