Аннотация: Подлинная история первой американской лунной экспедиции. Ракета разбилась при посадке. Правительство США предпочло не спасать выжившего космонавта, а засекретить полёт.
Александр Шалимов
Пленник кратера Арзахель
Записи в бортовом журнале
Сознание возвращалось медленно. Сначала возникло ощущение тишины и мрака. Потом я почувствовал своё тело… Где я и что со мной? И, собственно, кто я? Появилось чувство, похожее на удивление… Я не знаю, кто я? Вероятно, был болен или ранен?.. А может — автомобильная катастрофа? Удивление сменяется страхом. Решаюсь шевельнутся, и это удаётся удивительно легко. Подношу руку к голове и ощущаю выпуклое стекло шлема. На мне шлем? Когда-то уже было такое…
В памяти всплывает вереница серебристых самолётов. Влажный бетон взлётной полосы. Смуглое суровое лицо с синеватым шрамом на щеке — командир нашей эскадрильи… Я облегчённо вздыхаю. Теперь знаю, кто я. Я военный лётчик морской авиации Штатов Джон Смит. Вечером мы вылетели бомбить отступающие колонны фашистов. Меня сбили возле Руана по нашу сторону фронта. Надо лежать и ждать, пока разыщут. Ночь скоро пройдёт…
Некоторое время лежу спокойно. Потом вспоминаю о стрелке-радисте. Что с парнем? Шарю в темноте…
Нет, это не тесная кабина самолёта. Вокруг пустота. Пальцы натыкаются на эластичную гладкую поверхность, нащупывают обрывки проводов… Потом это — шероховатый кусок пористого камня. Не вижу его, но хорошо знаю, что это базальт со дна Тихого океана. Он находился в герметически закрытом футляре из прозрачного аллофана. Я часто глядел на тёмный пористый камень и думал… О чем я думал? Никак не могу вспомнить, и снова возвращается беспокойство…
Кажется, Джона Смита не интересовали базальты, когда он был лётчиком морской авиации… Был?.. А почему “был”? Значит, я уже не лётчик? Мысли снова начинают путаться. Может быть, это — сон? В госпитале после ранения меня часто одолевали кошмары. Стоп, теперь я твёрдо знаю, что я не на фронте. Фронт — это было давно…
“Леди и джентльмены, через несколько месяцев мир будет отмечать годовщину окончания мировой войны. К этой дате мы приурочим…”
Удивительно знакомый голос!.. Я уверен, что слышал его совсем недавно… Голос и кусок базальта… Базальт держу в руке. Странно, что камень без футляра. Неужели аллофановый футляр разбился? Невозможно… Он был чертовски прочен — этот аллофан.
“Леди и джентльмены, тут все предельно прочно. Сто процентов безопасности”…
Опять в моих ушах звучит тот же голос. О чьей безопасности идёт речь? О моей — Джона Смита? Однако со мной что-то случилось. И, по-видимому, что-то более серьёзное, чем казалось вначале. Надо постараться понять, что именно…
Пытаюсь привстать, поворачиваю голову… Слава создателю, слева отчётливо видна неяркая красноватая точка. Свет! Первый свет во тьме. Я напряжённо всматриваюсь, не растворится ли красноватая искра в черноте окружающего пространства. Нет, она светится ровно, не мигая. Что это — глазок прибора или далёкая звезда? И какое расстояние разделяет нас: метр, десятки километров или световые годы?.. Не все ли равно. Я вижу… Теперь у меня есть цель. Поползу туда…
Осторожно приподнимаюсь. Каким удивительно лёгким кажется тело!.. Делаю несколько движений. Под локтями и коленями хрустят осколки. Откуда столько осколков? Осторожно отгребаю их со своего пути. Пальцы натыкаются на что-то… Неужели я не один в этой тьме!? Рука инстинктивно отдёргивается.
“Смелее, Джон Смит! Ведь ты уже вспомнил, что был лётчиком морской авиации.