Назимов КонстантинТравник. Студент и бизнесмен
Пролог
В печи-буржуйке гудит пламя, дрова весело потрескивают, в мастерской тепло, а за окном чуть ли не светопреставление. Снег валит такой, что отойди от двери пару метров и можно заблудиться. Ну, разумеется обычному человеку, у которого нет дара и магической сети. Когда-то очень давно, я не обладал ни магическим источником, и даже не подозревал, что есть другой мир. Как и почему перешел в тело больного мальчиканикто никогда не расскажет. Вот только и здесь, в Российском княжестве, оказалось далеко не все так радужно. Мало того, что не соображал толком ничего, а знаний, при переносе сознания, получил мало, так еще и у клана имелись могущественные враги. Ульянацелительница и моя наставница, оставила у себя и взялась за воспитание и обучение. Что-то ее с моим дедом связывало. Многому она меня научила. Но сама скрывалась ото всех, бегали с ней по лесам, предпочитая непроходимые места в глухой Сибири. Нас выследили, состоялся скоротечный бой, в котором наставница, можно сказать, победила, забрав с собой на небеса пришедших боевиков. Я же в то время находился в сарае, под действием неподвижности и почти с активированным кругом перехода. Кстати, сейчас порталы открывают совершенно не так, как делала Ульяна. Правда, не все одаренные могут применить такое, на мой взгляд, простое заклинание перехода. Тем не менее, я оказался без поддержки в этом мире, да еще и по следу шли враги клана. Не имел возможности вступить в схватку, задумал отсидеться, немного осмотреться и на ноги встать. Удалось, встретил хороших людей, друг другу помогли, а с врагом семьи сполна рассчитался. Сейчас так и вовсе все наладилось и устаканилось, учусь в столичном университете, вхож в княжескую семью. Ну, там отдельный разговор, не все так просто и очевидно. Отношения с княжной развиваются, но ее окружение, кроме самых близких, не понимает, что она нашла в травнике. Сам себя считаю лекарем, со своими подходами и методами, вызывающие оторопь у признанных целителей. Правда, на этом не остановился, создал еще и голема, умеющего думать и совершенствоваться, в определенных пределах. Вот и сейчас Жейдер внимательно следит за моими действиями. Это-то и понятно, обещал его наделить дополнительным накопителем.
Хозяин, ты чего задумался? обратился ко мне хорек.
А как тут не впасть в размышления? Первую партию искусственных кристаллов запорол. И ведь обидно, магию камней стал понимать, чувствовать, а не получилось ничего! Первый же кристалл, когда в него закладывал посылы здоровья и защиты, пошел трещинами, зашипел и взорвался. Мелкие осколки разлетелись по всей лаборатории, магическая волна взбудоражила потоки энергии и Сверчку пришлось «попотеть», чтобы со всем справиться. По этой причине и перебрался в Сомовку, в свой старый сарайчик, где есть круг силы и установлена мощная защита. Если честно, то за поместье испугался, что-то нет желания его восстанавливать, если стены рухнут. Больше никаких серьезных экспериментов на подземном уровне проводить не стану, если только теоретическими выкладками заниматься и исследованиями.
У нас осталось три кристалла, мрачно ответил я, наблюдая, как угасает еще один камень. Насколько тебе известно, то собирался сделать подарок Стеше, тебе и Стелле.
Княжна с внучкой губернатора сдружились еще сильнее, после того как мы со Стешкой стали близки и можем неофициально называть друг друга своей половинкой. На людях мы обычные друзья, по статусу княжна не имеет права завести себе любовника. Разумеется, многие догадываются, что у нас более близкие отношения и мы не в шахматы по ночам играем, но вида никто не показывает. Попытки журналистов напечатать компрометирующие и порочащие честь дочери князя материалы жестко подавил Громов. Еще не вышедшая статья в нескольких газетах и журналах разъярила начальника отделения стражей за одаренными. Он мне позвонил и сразу же «наехал».
Господин Жергов, не ожидал такой глупости и низости, прошипел он вместо приветствия.
Роман Омарович, простите, но о чем речь? находясь в универе, на паре по расчету энергии, для обеспечения работы бытовых артефактов, уточнил я, под хмурым взглядом госпожи Гарцевой.
Станислав Викторович, на своих занятиях запрещаю разговаривать по телефону. Только в коридоре! кивнула на дверь Елизавета Матвеевна.
Разрешите выйти? уточнил я у нее и поднялся со стула.
Идите, но на сдаче я вам этот момент припомню, прищурилась декан.
Молча покинул аудиторию, а потом поставил вокруг себя купол тишины и спросил у Громова:
Что случилось и в чем вы меня обвиняете?
Ты зачем с журналистами общался и заявил права на Стефанию Олеговну? огорошил он меня.
В каком смысле? удивился я, а потом поспешно добавил:Вы белены объелись? Роман Омарович, за кого меня принимаете? Ни с какими журналюгами и близко дело не имел и интервью не давал!
Точно?
Вы же это легко проверите, пожал я плечами, хотя он не мог видеть мое движение.
Готов к очной ставке?
Где и когда? вопросом ответил ему.
Громов такое откладывать не стал, забрал меня у крыльца университета, а переместились мы с ним сразу к двери редактора крупного печатного издания. Еще одно умение страж продемонстрировал играючи, на такие прыжки я не готов, даже имея свежую метку поостерегусь портал построить.
Секретарша что-то пискнула, в нашу сторону рванула, какие-то бумаги разлетелись, но страж на нее внимание не обратил, с ноги дверь открыл и в большой кабинет вошел. За длинным столом сидит пожилой мужчина, с аккуратной бородкой, волосы седые, на носу очки в золотой оправе. Ну, со зрением у него все хорошо, просто имидж такой.
Рад вас видеть, господин Громов! неспешно вставая и направляясь к нам навстречу, заявил редактор.
Генрих Карлович, не могу сказать, что взаимно, рыкнул Громов, обернулся и взявшись за дверь резко ту захлопнул.
Ремонт в кабинете оказался качественный, штукатурка не посыпалась, но стаканы на столе звякнули о графин. От души Роман Омарович приложился к двери, наверняка ее теперь менять придется, хруст дерева отчетливо услышал.
Роман Омарович, да что же вы так осерчали?! взмахнул руками редактор и изменил свое направление, подошел к столу и водички в стакан налил.
Грому попить Генрих Карлович предлагать не стал, ему бы самому сейчас успокоиться, а то и до инфаркта не далеко. Сердечная мышца сбоит, явная аритмия, сам редактор уже давно пропотел, аура испуганно мечется, но выхода найти не может.
Статью с печати снимай, чуть успокоившись, заявил страж и взглянул на часы. Время еще есть, успеешь тиснуть какую-нибудь шнягу, в том числе и своим дружкам позвони, пусть подсуетятся, если не хотят проблем.
Побойтесь бога! покачал головой редактор. Тираж почти отпечатан, скоро его отгружать начнем. Это же колоссальные убытки! Заменить материал нечем, а ничего противоправного в завтрашнем выпуске нет.
Со мной прибыл господин Жергов, у которого якобы бралось интервью, с улыбкой удава, произнес страж.
Господин редактор чуток побледнел, задышал шумно и непроизвольно пуговицу воротника расстегнул и стал массировать ладонью в районе сердца. А Громов спокойно продолжил:
За попытку клеветы у нас судебная система дает небольшой штраф, тут вам бояться нечего. А вот с дискредитацией правящего дома, его родственников, кои являются официальными представителямиуже проблемнее. Там и срока приличные, запрет определенной деятельности. Скажите мне уважаемый Генрих Карлович на что рассчитывали?
Редактор подошел к столу, взял трубку стационарного телефона и принялся совершать звонки. Пару раз даже орал на кого-то, тираж отправился в промышленный шредер, а вместо статейки непонятного происхождения будет текст о подготовке к встрече нового года. Для чего меня с собой Громов таскал, я так и не понял, всего-то произнес несколько слов, больше молчал. Правда, когда из здания столичной газеты вышли, то Громов извинился:
Станислав Викторович, простите, близко к сердцу воспринял информацию, способную принести вред, осторожно заявил Роман Омарович.
Вот только в его ауре не усмотрел ни капли раскаяния. Тот гнев, что бушевал совсем недавносошел на нет. Сейчас на меня смотрит прежний и внимательный страж. Даже закралось подозрение, что предыдущие действия не что иное, как очередная проверка на «вшивость». Газету-то со статьей мне так и не продемонстрировали, а ректор слишком легко и быстро сдался.