Лунев приблизился к трупу, расталкивая зевак. Соседи жались друг к другу, кто-то крестился, кого-то рвало. Тихонько завывала старушка. Солдаты умывались снегом и пытались унять дрожь. Из окон общежития высовывались служащие.
Самый страшный кошмар сбылся. Образ искалеченного тела, образ, который он гнал прочь, прочесывая лес в поисках Костика, воплотился в реальность месяц спустя. Ему почудилось, что именно Костик сидит у забора, вскрытый, мертвый
Уведите людей, сдавленно сказал Лунев.
Его не услышали. Он повысил голос:
Лейтенант! Уведите людей!
Кошман встрепенулся, приказал солдатам оттеснить соседей.
«Как же так? спросил себя капитан. Не в тайге, а рядом, под носом»
Он склонился над трупом. Горе стиснуло грудь ледяными клешнями. Ира, милая девчушка, гулявшая с Костиком, научившая его прыгать через резинку, отличница, умница. Мерзлое, раздетое, вспоротое тело Разве это один и тот же человек?
«Помогите мне, дядя Арсений», попросили укутанные в иней глаза.
Я не могу, прошептал он.
Подошел кусающий губы лейтенант.
Ты что-то говорил?
Я спросил, почему ее не нашли сразу?
Потому что ее здесь не было.
Уверен?
Абсолютно. Я сам обходил садик в 17.30, внутри и снаружи.
Хочешь сказать, зверь принес ее сюда?
Зверь? вскинул брови Кошман.
Ну а кто? Кто, как не зверь?
Он сел на корточки и кивком предложил лейтенанту следовать его примеру. Кошман нехотя подчинился. У общежития, вторя вьюге, плакали женщины. Капитан указал на оторванные руки жертвы:
Их жевали. А нога
О, господи! Кошман закашлял в кулак.
Часть бедра Иры была выгрызена, снежинки падали в рану нежно-перламутрового цвета, похожую на морскую раковину. Капитан снял перчатки и провел пальцами по голому плечу девочки. На ощупь она не отличалась от манекена, зачем-то помещенного в морозильник.
Судя по трупному окоченению, смерть наступила около десяти двенадцати часов назад.
Откуда ты знаешь?
«Триллеры в мягких обложках», подумал Лунев. Он почувствовал себя книжным сыщиком, горбящимся в свете фонаря над мертвой девушкой. Но смерть была настоящей, а не литературной. Настоящей и уродливой.
Крови на снегу нет, вслух размышлял капитан, значит, труп действительно приволокли недавно.
Звери так делают? спросил Кошман.
Сейчас узнаем.
Лунев выпрямился и крикнул в толпу у общежития:
Позовите деда Егора! Егора Приступу! Пятый дом, девятнадцатая, кажется, квартира.
Я тут! раздался голос.
К военным подошел старик в очках и с жидкой восточной бородкой. Егор Корнеевич Приступа до выхода на пенсию работал в пожарной части гарнизона, а еще раньше был егерем. Его историями о диких животных заслушивались все, в том числе и Костик, обожавший волков.
Приступа посмотрел на тело тяжелым взглядом из-под седых бровей. Осенил себя крестом.
Можете определить, какое животное ее убило?
Старик несколько минут изучал раны, затем прогулялся вокруг, вперив глаза в землю. Лунев успел бегло обследовать участок, но не обнаружил среди отпечатков подошв звериных следов. Не нашел их и бывший егерь. Однако вердикт его был готов:
Волк это.
Ветер, переменивший направление, донес фразу до испуганных жителей городка.
Волк, отозвались они эхом.
Я читал, волки на людей не нападают, заметил Кошман.
Еще как нападают, возразил старик. Нечасто, но бывает. После войны людоедов много развелось. Привыкли трупами питаться, к человечине пристрастились. Страх потеряли. Я в пятьдесят первом видел, волк парнишку тринадцатилетнего загрыз на пастбище. По кусочкам сшивали. Обычно летом такое происходит, когда волкам детенышей кормить надо, или во второй половине зимы, на бескормицу.
Но зима только началась, вклинился Лунев.
Странный это волк, помедлив, произнес Приступа. Волки добычу в лес тащат. А наш из лесу притащил. Полоса вот на снегу. Тело оттуда волокли.
«Чтоб на видном месте оставить», пронеслось в голове капитана.
Зверь-то дефективный, уверенно заявил старик, бешеный. И это, Арсений Петрович, здоровый он. Шибко здоровый.
Час от часу не легче, застонал Кошман.
А Лунев вспомнил о своем сыне, защищенном, сидящем в теплой квартире. О сыне, который месяц тому пошел в лес на поиски мамонтов и чудом не разделил участи Иры
Спасибо, дед Егор, сказал капитан. Вы, пожалуйста, не уходите пока. Помощь ваша понадобится.
Он потер лоб, собираясь с мыслями. Подозвал солдат.
Тело отвезите на склад, в холодильную камеру. Милиции звонили?
Никто не приедет, по крайней мере, до завтра. Дорога перекрыта.
Ну ясно.
Он опять помянул полковника Требейчика и его маму и сжал кулаки.
Вы, обойдите территорию от электростанции до ворот части. Ищите клочки верхней одежды. Фиолетовой куртки, так? Кстати, кто-нибудь в курсе, где доктор Виельгорский?
Был в казарме.
Хорошо.
Он обратился к гражданским:
Товарищи! У нас завелся волк. Немедленно возвращайтесь в свои квартиры и проследите, чтоб ваши родные были рядом с вами. Кто живет в дальних домах, держитесь группами. Учреждения вне воинской части закрываются. Не беспокойтесь, ночью усиленный патруль будет дежурить на улицах.
Он ожидал препираний, вопросов, но люди, услышав команду, быстро рассосались, и метель поглотила их.
Что теперь? сипло спросил Кошман.
Распорядись насчет ночных дежурств. Выставь десять человек внутри жилой зоны. Двадцать по периметру леса. Чтоб и заяц не пробежал. Выдай автоматы. И пусть заберут людей из магазина и пекарни.
А как же протокол?
Что?
Протокол, потупился лейтенант, понятые и все такое.
Я тебе что, мент? обозлился Лунев. Или ты прикажешь оставить девочку на ночь, чтобы ее оте
Он осекся. Прямо перед ними стоял Виельгорский, начальник ветеринарной службы. Доктор вцепился руками в щеки и, не мигая, смотрел на дочь.
Игорь
Виельгорский резко убрал руки. На щеках наливались кровью вмятины от ногтей. Он сказал неожиданно чистым и спокойным голосом:
Это не Ира. Конечно, не Ира. Продолжайте поиски, капитан.
На последнем слоге доктор пошатнулся и мешком рухнул в сугроб.
3
Даша встретила мужа в коридоре. Уткнулась в грудь заплаканным лицом.
Слава Богу, пришел.
Ненадолго, он погладил жену по волосам. Перекушу и обратно в часть.
Они не справятся без тебя?
Ты же понимаешь, почти весь офицерский состав в отпуске.
На период школьных каникул офицеры, за исключением нескольких лейтенантов, уехали с семьями в город. Лунев был и за начальника части, и за коменданта, и за дирижера военного оркестра. Он отдал бы палец на отсечение, лишь бы вернуть Требейчика и снять с себя тяжесть ответственности.
Ну прекрати, он помассировал плечо жены. Пальцы вспомнили холодную плоть Иры, и комок тошноты подкрался к горлу. Обычный волк. И он уже далеко.
Что с отцом девочки?
Отвезли в лазарет. Он, кажется, не осознает, что произошло.
И я тоже не осознаю.
Она взяла у него куртку, смахнула снежинки.
Загляни к Костику, а я разогрею суп.
Свет в спальне был потушен. На экране беззвучно работающего телевизора белка носилась за орехом. Костя сидел у окна, прижав ладони к стеклу.
Привет, сынок.
Прошлым летом мальчику исполнилось шестнадцать. Он был высоким и стройным, со светлыми завивающимися волосами. С широкими от природы плечами. Сложись все иначе, и он мог бы покорить самое капризное девичье сердце. Но, словно насмехаясь над родительскими чаяниями, природа поместила в тело юноши-красавца разум пятилетнего ребенка.
Дядя с автоматом, сказал Костя своим отрывистым шершавым голосом.
Луневы жили на первом этаже, и, посмотрев поверх сыновьей головы, капитан увидел фигуру солдата во дворе, приплясывающего и уклоняющегося от ветра.
Да, он нас охраняет.
Костя повернулся к отцу. Гладкая кожа, мягкий пушок на скулах. Безоблачное небо в глазах. И на лбу, рядом с бьющейся голубоватой жилкой, затянувшийся шрам.
Всплыла в памяти ночь, когда Лунев вытаскивал мальчика из снега, отогревал его дрожащие руки, вытирал кровь. А Костик вырывался при этом, и тянулся к лесу, и улыбался рассеянно, и рычал.