Впереди Забродовского «бьюика» стоял чадящий «жигуленок», и Иллариону представилась шикарная возможность прочувствовать на себе, что значит быть токсикоманом. Такие эксперименты были ему не по душе, но он ничего не мог с этим поделать.
«Кстати, говорят, больше всего выхлопных газов получают не пешеходы, а водители, которые находятся в транспортном потоке, размышлял Забродов. Но даже если, допустим, отказаться от машины и ездить исключительно на метро, то через некоторое время вполне можно заработать тугоухость. Все гремит, трясется, а некоторые олухи еще и плейер слушают на максимальной громкости. В общем, живя в таком городе, как Москва, остается выбрать для себя предпочтительный диагноз».
Чтобы не скучать и провести время хоть с какой-то пользой, Илларион извлек из внутреннего кармана куртки книжку в мягком переплете. Но прежде решил позвонить Сорокину, чтобы тот куда-нибудь не умчался для проведения следственных действий.
Забродов, ты что, живешь в другом часовом поясе? Я уже торчу здесь двадцать минут!
Может, ты знаешь, как можно решить транспортную проблему Москвы? Я тут недалеко застрял в пробке.
Твою мать, Илларион! Так и до вечера простоишь!
А что мне делать? Бросить машину и бежать к тебе, как к своей возлюбленной?
Не смешно, между прочим. Меня начальство дергает. Сегодня в Подольск надо ехать в командировку.
Давай вот что сделаем. Я сейчас возле дома номер восемнадцать. Вспомни, Сорокин, молодые годы
Ты предлагаешь, чтобы я все бросил и приперся к тебе в машину?
Именно так. Благо, у нас есть общие интересы. Меня тут подрядили заняться твоим делом, за которое тебе могут снять скальп.
Подрядчик хренов! Знаю я тебя! Как начнешь свои игрища, потом только бойся, чтобы тебя кто-нибудь не подстрелил! Тут уже пол-Москвы тобой обижено!
На обиженных воду возят, с напускным глубокомыслием изрек Забродов.
Сорокин, впрочем, был сговорчивым полковником, и у него напрочь отсутствовала гордыня. Этим, возможно, он и нравился Забродову. Простой в общении, рассудительный, поможет, если надо, и никогда не подве
Когда капли дождя забарабанили по лобовому стеклу, Илларион усмехнулся. Он знал, что Сорокин никогда не носит с собой зонтик.
Так и оказалось. Он увидел, как Сорокин, прикрывая голову портфелем, бежит по улице, привлекая к себе взгляды прохожих, и вертит головой во все стороны, как флюгер на ветру. Наконец, он заметил машину Забродова
Сорокин, весь мокрый, даже по лбу стекала вода, влетел в салон машины.
Хрен с тобой, Забродов! Я промок как собака! И все ради тебя!
Это тебе только так кажется, мудро возразил Илларион, поглядывая на полковника.
И что у тебя за новости?
Для начала я хотел бы уточнить некоторую информацию. Например, кому принадлежит эта рука? И второй вопрос, что вообще представляют собой эти убитые? Откуда, на каком основании работают и так далее
Какая твоя роль в этом деле, Илларион? Сорокин вместо ответа задал встречный вопрос.
Ко мне заезжал сегодня генерал Федоров. Вид у него был не из лучших. Он серьезно озабочен этим делом и хочет, чтобы я разобрался, что к чему.
Кому принадлежит руканеизвестно. Наши криминалисты сняли отпечатки пальцев, проверили по базе, но так и не нашли ее владельца.
Наверно, где-то отсиживается. Я не думаю, что он такой добрый, чтобы просто так оставить двести тысяч долларов. А что остальные? Генерал обмолвился, что все убитыеармяне.
Рабочие-нелегалы. Я поговорил с рабочими, они все там нелегалы.
Это как получается, выбрали именно этих?
Нет, их убили только потому, что в тот день там больше никого не было. Да, еще один факт, который тебя наверняка заинтересует. Все до одного имеют непогашенную судимость и свой срок отбывали в одной и той же тюрьме.
А вот это, действительно, интересно, очень даже интересно, протянул Илларион. Орбели решил наставить их на путь истинный и взять к себе на исправление?
Орбелитемный тип. Вежливый такой, в костюмчике, говорит красиво и складно, но что-то он темнит. Я подозреваю, что его кто-то мажет.
Понятное дело. У него работают нелегалы, бывшие уголовники, считай, власть закрывает на это глаза.
Он крупный инвестор. Родился в Ереване, окончил там институт, потом приехал сюда заниматься бизнесом, недобро усмехнулся Сорокин.
Ты по другим объектам смотрел? Кто там работает? Может, он перешел кому-то дорогу? Сам знаешь, большие деньгибольшие проблемы.
В связях с армянской мафией не замечен. Я и так и сяк копал. Он чистый с точки зрения закона, как ангел, но мне он все равно не нравится.
Это убийство не ради убийства. Подумай сам, кто попрется в такую грязь и дождь на стройку, чтобы прибить каких-то армянских нелегалов? Оставляет деньги и отрубленную руку. Рукаэто знак. Предупреждение, что, мол, поотрубаем все руки, если будете продолжать в том же духе. И интересно, на каком основании именно тому человеку отрубили руку? Почему-то выбрали именно его.
Я не уверен, что его выбрали случайно. Возможно, он и жив, просто напуган и боится высовываться.
Я попробую выяснить, кому мог насолить Орбели, а если у тебя появится новая информация, не томи душу, звони в любое время суток, хоть ночью.
Илларион, у меня будет к тебе одна просьба, Сорокин говорил слишком серьезно, чтобы Забродов мог усомниться в его честности.
Ну, полковник? Хочешь поспорить на ящик коньяка, что доберешься до цели первым?
Сорокин махнул рукой и закурил.
Я не об этом. Хочу попросить тебя, Илларион, чтобы ты сработал аккуратно, без стрельбы, без крови. Понимаешь?
Яйцо курицу учит, улыбнулся Забродов. Я такие инструкции получал еще двадцать лет назад, да и не похож я на головореза. Я понимаю тебя, полковник, догадываюсь, по крайней мере, что для тебя значит это уголовное дело, и поверь моему слову, что я приложу все усилия, чтобы поймать этих мясников.
Верю, вздохнул Сорокин. Охотно верю. Только не нравится мне все это. Как-то все запутано и хитро. Понятно, что все хотят побыстрее закрыть это дело и не портить статистику «глухарем», только вот это убийство, как верхняя часть айсберга.
Поймаем, пообещал Забродов. Еще не таких ловили. Найдем этим фокусников и объясним им, что бывает за такие шутки.
Пробка начала двигаться. Илларион лихо перестроился и повернул на Тверскую, там по Столешникову переулку и до работы Сорокина рукой подать. Он высадил полковника прямо около здания МУРа и напоследок крепко пожал ему руку.
«Настоящий мужик, уважительно подумал Илларион. И хороший мент, что, наверно, в наше время звучит смешно и дико. Такие менты как мамонты. Если бы не Сорокин, то в ментовке осталась бы одна коррупция. А он соображает и думает, как бы раскрыть это дело. Волчья хватка. Не позавидую я тому, кто попадет под его горячую руку. Порвет на кусочки. Да-а-а. Мне бы как-то увязать эти ниточки. За что-то зацепиться».
Забродов напряженно размышлял, но все мысли перемешались, и почему-то он больше думал о Пигулевском и его книгах. Поймав себя на этом, Илларион всполошился: «Вот и старею потихоньку. Не выдерживаю напряжения и думаю о покое. Эй, Забродов, очнись! Так и до могилы недолго. Загниешь на своей пенсии и погибнешь. И как ни парадоксально, Афган прошел, из разных передряг выбирался, а тут погибнешь от комфорта и благополучия. Правду говорят, что человек сам себе враг. Ничего просто так не бывает, поэтому не зря мне судьба подкинула это дело. Встряхнусь. Надо практиковаться, чтобы не развалиться на части».
Приехав домой, Забродов плотно поужинал, сделал кофе и уселся в старое кресло, окружив себя альбомами старинных гравюр. Пролистывая один из альбомов, он встрепенулся: «Как это я сразу не догадался! Кто не любит армян? Для кого они хуже горькой редьки? Для азербайджанцев. У них давняя вражда еще со времен Карабаха тянется. Да и азербайджанцы, считай, те же турки. В Иране их тоже много. Страсти кипят нешуточные. Армяне все требуют от Турции признания геноцида. Тут скорее большая политика, чем желание докопаться до правды. Ну ладно, впрочем, оставим эти умствования в стороне, пока мне нужен кто-нибудь из азеров»
Зазвонил телефон.