Коротков прошел к лифтам и нажал кнопку вызова. Офис находился на шестом этаже, а пешком ему подниматься неохота. Раз лифты сломались, и Короткову пришлось тащиться на своих двоих. Он хорошо запомнил этот подъем. Коротков любил вкусно поесть, поэтому, как и полагается, отрастил брюшко, каждый шаг ему был за два, ноги не слушались и тяжелели. К тому же он все не мог отказаться от курения, и уже в пролете между третьим и четвертым этажом начал задыхаться. Нет, с него хватит таких «прогулок».
Прибывший лифт приветливо дзинькнул, и створки плавно разъехались в стороны. Коротков хотел пройти в лифт, но его «подрезал» какой-то суетливый служащий, чей плохо завязанный галстук съехал набок. Служащий, прижимая к себе папку, рассеянно посмотрел на Короткова, но так и не извинился.
«Идиот! возмутился Коротков, смерив служащего презрительным взглядом. Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? Или все твои мозги остались в этих бумагах? Как жаль, что я пока не президент, но в будущем я не потерплю к себе подобного отношения. Меня должны все бояться и относиться ко мне с уважением».
Служащий словно испытывал терпение Короткова. Он, не спросив, какой Короткову нужен этаж, уже нажал кнопку. Лифт тронулся. Коротков, в свою очередь, нажал кнопку седьмого этажа.
«Наглец! покосился Коротков на служащего. Не бойся, я твою рожу запомнил, и если ты еще раз попадешься на моем пути, то я с тобой поквитаюсь. На то и дается человеку власть, чтобы он мог разобраться с любыми мерзавцами, которые мешают ему жить и не умеют вести себя в обществе, с такими, как этот осел».
У Короткова было плохое настроение, поэтому его раздражала любая мелочь. Его плохое настроение объяснялось тем, что ночью к нему приставала растолстевшая жена, требуя полового акта. Он брезгливо от нее отстранялся, так как еще днем, за обедом, словно отрезвев, заметил, насколько же у нее волосатые руки. Его едва не вытошнило от отвращения. К тому же, сравнивая свою жену с любовницей, он приходил к однозначному выводу, что последняя выигрывает со значительным отрывом как по внешним характеристикам, так и по своей покладистости в постели.
Жена не поняла его и устроила истерику с плачем и слезами. Больше всего Коротков не любил ее слезы. Естественно, разнервничался и он, пил коньяк в гостиной и спал на диване. Какой там был сон! Снились кошмары, как ему не хватило всего двух голосов, чтобы стать президентом. Он не любил эти сны, но они посещали его достаточно часто, по этой причине он тоже тревожился. Кто его знает, а если сны все-таки вещие? Как он будет жить, если умудрится проиграть? Его спонсору палец в рот не клади, откусит по локоть. Он уж точно, вложив столько денег, не рассчитывает на поражение.
Пройдя по длинному коридору, Коротков зашел в предпоследнюю дверь по левой стороне. В приемной сидела любимая секретарша Танечка. Танечка была русоволосой девушкой, с пронзительно-грустным взглядом и пухлыми губами. Коротков ценил ее не столько за умение с третьей попытки правильно набрать текст или отправить факс, сколько за выпуклую попу и выдающуюся грудь, которые Танечка всячески подчеркивала. Для секретарши она одевалась слишком откровенно. Например, сегодня она одела сиреневую мини-юбку и такого же цвета кофточку и сидела на стуле, закинув ногу на ногу, словно задержанная проститутка в отделении милиции.
Коротков довольно крякнул.
Владимир Петрович, вам звонил Орбели. Просил, чтобы вы ему перезвонили.
Танюша, сделай мне кофе, на ходу скомандовал Коротков и прошел в свой кабинет. Стол был девственно чистым. Необходимые документы лежали аккуратной стопочкой. Папки лежали в двух шкафах за спиной. В третьем шкафу у двери висела одежда. Помимо стола и шкафов в кабинете был диван из коричневой кожи. Под ногамиперсидский ковер, подарок одного приятеля, которому он помог «выбить» хороший участок в Подмосковье под строительство дома. Понятное дело, что, помимо подарка, приятель заплатил ему сто тысяч долларов. Но деньги деньгами, а получить подарок все равно приятно.
Коротков только сейчас расстегнул пальто и снял перчатки. Открыв шкаф, повесил на плечики пальто и вернулся за стол. Он хотел ознакомиться с кое-какими документами, но его не отпускала тревога. Чего хочет этот Орбели? Они же недавно виделись и, кажется, все обсудили. Что на этот раз?
Орбели раздражал Короткова, возможно, потому что Коротков осознавал зависимость своего положения от воли Орбели. Тот мог спокойно в любой момент вывести Короткова из игры. Просто достаточно убрать финансирование. Для Короткова это было смерти подобно. Несмотря на то что у него были деньги, которые он вовремя успел перевести в Швейцарию, на всю предвыборную кампанию их все равно не хватило бы.
Его мысли прервало появление Танечки с подносом в руках. Она поставила его на стол, нагнувшись так, то ли ненароком, то ли специально, что Владимир Петрович увидел ее грудь. Этого ему хватило, чтобы в следующее мгновение похлопать Танечку ниже талии. Он собрался было продолжить в том же духе, но в дверь приемной постучали. Танечка вздрогнула.
Хреновы посетители! Закрой дверь в мой кабинет и скажи, что я занят!
Танечка послушно кивнула и побежала в приемную, закрыв за собой дверь. Через тридцать секунд она заглянула в кабинет Короткова.
Это Артур Орбели. Он хочет с вами поговорить.
Ладно, пускай заходит, небрежно сказал Коротков, чтобы не показывать Танечке, что Орбели имеет для него какую-то значимость.
Если и было у Орбели какое-то выдающееся качество, то, несомненно, это настойчивость. Если ему было что-то надо, то он мог человека хоть из-под земли достать, не задумываясь о том, причиняет ли он кому-то своим поведением неудобство или нет. Ему было на это плевать.
Артур Орбели выглядел респектабельно, следил за собой и не позволял себе никаких вольностей, за исключением женщин и алкоголя. Он был высоким сорокалетним мужчиной с подтянутой фигурой и выразительным лицом. Таких женщины называют «сердцеедами». Никакого горбатого носа, уверенный взгляд, правильные черты лица, всегда подстрижен и причесан. Иногда Короткову казалось, что Орбели только и занимается тем, что каждый день околачивается в салонах красоты.
Здравствуй, Артур, ласково приветствовал Коротков гостя, подчеркнуто энергично пожимая руку Орбели.
Здравствуй, Орбели, не спрашивая позволения, по-хозяйски уселся за стол напротив Короткова и посмотрел по сторонам, словно за диваном или в шкафах мог кто-то спрятаться.
Что будешь, дорогой Артур? Коньяк, чай, кофе?
С другом можно выпить и коньяк. У нас же нет друг от друга секретов?
Что верно, то верно, довольно улыбаясь, подтвердил Коротков и зычно позвал: Танечка.
Тут же пришла секретарша, которой Коротков изложил что к чему. Он заметил, как Орбели проводил его Танечку жадным взглядом.
«Хрен с два ты ее получишь! злобно подумал он. Еще и секретаршу тебе дай!»
Как только ты будешь баллотироваться в президенты, необходимо будет предоставить полную финансовую отчетность.
Знание того, кто нас поддерживает, я в народ не несу. Их пожертвования могут быть использованы против нас.
У нас все получится, доверительно улыбнулся Орбели.
Если этому помочь, подчеркнул Коротков.
Танечка принесла на подносе коньяк и тут же удалилась.
Проблемы с электоратом Северного округа. Симпатизируют другому кандидату.
Любые выборы можно выиграть по принципу «разделяй и властвуй».
Орбели пригубил коньяк из бокала.
Ты говоришь о переделе избирательных округов?
Разобьем Северный округ и соединим его с другими.
Коротков, выпив коньяк, налил себе еще. В присутствии Орбели, несмотря на напускную радость, он чувствовал себя крайне некомфортно. Ему представлялось, что с такой вот лощеной улыбочкой Орбели сейчас достанет пистолет и застрелит его прямо в кабинете.
Ты предлагаешь сконцентрироваться на получении голосов из центра?
Орбели кивнул.
Именно. Самое лучшее, что можно сделатьэто изменить границы твоего будущего округа. Даже сейчас. Эти изменения предполагают немалые денежные вливания.
«Еще и намекает, урод, что без него я не протяну, подумал Коротков. Если он думает, что будет манипулировать мной, когда я получу пост, то глубоко заблуждается. Я с ним как-нибудь разберусь».