- Смотри, сколько наготовлено! Пусти меня за такой стол, я бы из-за него седмицу не вылезал! А стражу вот только капустой и кормишь да жирной свининой, от коих животы в расстройство приходят…
-Не твоего ума дело! Позор для воителя брюхо отращивать! Чего стоишь? Бегом!
Страшар заторопился на озаренный факельным светом малый двор, обозрел бравое воинство - десятникам удалось собрать полсотни человек, половину из которых покачивало от пивных паров, - после чего принял надлежащую позу и проорал:
-Олькуш! Рахув! Снява! Вы, вы, дармоеды! А ну ко мне со всех ног!
-Чего изволишь, господин? - вопросил самый смелый и молодой из десятников.
-Ты, Снява, заткнул бы пасть и слушал! - надсаживал голос Страшар. Отчего оружие не чищено?
-Так никто не приказывал… Сам же ты говорил: если придет супостат, будем не мечом работать, а луком да арбалетом. И никакой степняк к Хмельной Горе за перестрел не подойдет.
-Строй подровнять! Знамя-то, знамя где? Куда, собаки, знамя подевали?
-Так оно… - проворчал вислоусый Рахув, - в главной зале висит, вместе с остальными прочими. Сугубо для красоты и услаждения взоров.
-Ой, лопухи! И как вас только прэт на службе держит! - простонал Страшар, забывая, что настоящего прэта здесь не видели давным-давно, а заезжавшую года три назад на пару седмиц госпожу Асверию как владетельницу Кергово никто всерьез не воспринимал. Разве захочет дочка Юстина жить в медвежьем углу? Асверия тогда поохотилась, погуляла по окрестностям, забрала с собой слитки серебра, которые обязана была отвезти отцу в Сеггед, и более ее здесь не видели.
-Так тащить знамя? - вопросил Снява. - А то всамделе нехорошо получается. Замковая стража - и без знамени.
-Рахув! - воззвал Страшар. - Возьмешь на большом дворе лестницу, снимешь керговский флаг с потолка! Не тот, синий с полосками, а зеленый! Это где два волка к жбану приникли! Понял?
Явилось знамя, несколько пропыленное, но торжественное, прибежал Войко в сравнительно чистой рубахе, Страшар сменил дубинку на фамильный меч, а пятьдесят защитников Хмельной Горы сумели построиться в относительно прямую линию.
Господа не приходили.
-Что ж делается? - расстраивался управитель. - Войко!
-Тут я!
-Ты где госпожу оставил?
-На кухне. Может, она в главную залу пошла? После мытья-то пить завсегда хочется.
-Да сказал ли ты ей, что мы ее тут ожидаем?
-Когда же сказать, коли от меня потом разит? Я ж переодеваться побег! А потом вот знамя помогал сымать…
-Дурак, ой дурак! Погибель ты моя! - дурным голосом взвыл Страшар и со всех ног кинулся в трапезную.
Богатый стол был едва тронут. Похоже, госпожа и двое ее спутников откушали пирога, судя по нечистым ложкам, похлебали лукового супу с кабаньим мясом и опустошили жбан с пивом.
Владетельница Кергово и, судя по всему, конисса Нар-дара устроилась между двумя мужчинами прямо на полу, возле очага. Они постелили на солому плащ, плащами же укрылись и заснули, так и не узнав, что для всех троих приготовлены комнаты, где имелись постели, пушистые медвежьи и волчьи шкуры, тазики с водой для освежения лица и пучки сушеной полыни, притащенные исполнительным Войко.
-Видать, господа устали, - подал голос последовавший за управителем юноша.