Владимир ХмелевскийНехорошая квартира
Сережа вошел в минуту назад еще полностью пустой автобус, пробрался к окну и закрыл глаза, чтобы не видеть этой ежедневной борьбы старушек за сидячие места, но тут же открыл их от сильного толчка в спину. Затем мимо его лица, дрожа, потянулась полная, красная от напряжения женская рука, пытавшаяся достать и схватить поручень. Он чуть отодвинулся, и ей это удалось, за рукой появилась грузная тетка, которая, расталкивая всех, протиснулась к окну, затем она победоносно оглянулась назад и сказала со смехом:
Да, я толстая, мне надо много места, и уперлась Сергею в грудь локтем. Молодой человек, отойдите на шаг, вы же всем мешаете.
Лицо Сергея исказила гримаса боли и обиды. Тетка строго сказала:
И уберите эмоциональный фон с вашего лица.
Сергей с трудом отошел еще на шаг, и тут же на его месте появился маленький мужчинапохоже, ее муж. Когда автобус тронулся и все немного утряслись, пассажиры, минуту назад дравшиеся за место и готовые растерзать друг друга, стали обращаться к рядом стоящим на «вы» и даже не боялись передавать свои многоразовые билеты куда-то вперед, чтобы их прокомпостировали. Дед, наглухо придавленный у валидатора, остался недоволен и кричал куда-то вверх:
Перестаньте передавать билеты, они не вернутся.
Все притихли немного, доставая мобильные телефоны, был слышен только громкий голос грузной тетки, отчитывающей за что-то своего маленького мужа. Он тихо произнес:
Вера, над тобой уже смеются, а меня жалеют.
Она отрезала:
Пусть.
Вдруг раздались четкие команды:
Вперед стой к стене, это уже молодой отец пытался вывести своего отпрыска из автобуса.
Автобус был забит пенсионерами и родителями с детьми, которые везли своих маленьких гениев в элитные школы, обязательно на другой конец города. Автобус остановился в пробке и поравнялся с таким же автобусом, стоящим рядом, на встречной полосе. Из него, переполненного, смотрели такие же грустные лица пенсионеров и сонныедетей, которых везли в обратном направлении.
Когда Сергей доехал до работы, его встретила уборщица и спросила, надо ли было выкидывать коробку, стоявшую у него на столе. У него похолодело в груди: в коробке на самом дне лежал образец новой продукции. Он прибавил шагу. Коробка была на месте. Только он с облегчением уселся на свое место, как пришла секретарша и сказала, что его вызывает генеральный. В коридоре он встретил уборщицу, она беседовала с подругой, он попросил ее никогда ничего не выкидывать с его стола, она кивнула и продолжила разговор. Уборщицы обсуждали курс валюты и цены на нефть.
«Уборщицы думают о котировках, шеф приехал утромпохоже, день не задался», подумал Сергей, постучал и вошел в кабинет директора. Его начальник, который считал себя реинкарнацией Стива Джобса и не скрывал этого, был недоволен. Он собрал со стола несколько бумажек и, потрясая ими, закричал:
Я с трудом нашел немного денег, чтобы выплатить часть зарплаты, а от тебя опять куча счетов.
Сергей попытался в который раз объяснить ситуацию, как он ее видит:
Я начальник отдела закупок, поэтому считаю нормальным рабочим процессом, что от меня к вам идут счета и вы платите по ним. Никто без денег ничего поставлять не будет. А так как я только трачу с таким трудом найденные вами деньги, вызываю у вас естественное раздражение.
Начальник взвился:
Ты что, за дурака меня держишь? Я что, не понимаю этого?
Сергей продолжил как можно спокойнее, попробовав пошутить:
Ну а зачем меня тогда «стиводжобите»?
Начальник психанул:
Премии до конца года не будет.
Сергей обиделся:
Я и так уже на автобусе езжу на работу.
Начальник надул губы, как ребенок:
Я принял решение. Все, иди отсюда, ведешь себя, как жена моя: только дай денег, дай
Сергей мысленно подсчитал, что квартиру, которую он сейчас снимает, без премии не потянет. Вечером он рассказал своей подружке Свете, которая работала в соседнем отделе и жила с ним, что придется искать новое жилье. Отличающаяся болезненной страстью к чистоте и порядку Светлана, сказала, что может жить только в отдельной квартире, устала ждать собственного жилья и вообще ей никогда не нравились его оттопыренные уши и непослушный вихор на макушке, собрала свои вещи и ушла. Оставшись холостым, он решил съездить в выходной в гости к однокласснице, которую встречал несколько раз, возвращаясь домой с работы. Она снимала комнату в коммуналке, которые в изобилии, по слухам, присутствовали в домах соседнего района. Сергей захотел посмотреть, как складывается жизнь в этом человеческом муравейнике. Он решил проехать одну остановку на электричкежелезная дорога была совсем рядом. Зашел в переполненный вагон, двери закрылись и открылись опять, так продолжалось несколько раз. Машинисту это надоело, по громкой связи прозвучало официальное объявление:
Перестаньте держать двери, затем, после небольшой паузы, прозвучало менее официально: А то печку включу, а вообще как хотите, я уже на работе.
Сергей пожалел, что поехал на электричке, но через несколько минут уже был на месте, возле нового подземного перехода. Раньше переход был узкий и темный, и администрация района постоянно получала жалобы на беззакония, творящиеся в нем даже в светлое время суток. Наконец деньги были найдены, выделены и построен новый, в два раза шире старого. К сожалению, поменялось немного: появившееся дополнительное, пространство было занято сразу уличными торговцами и музыкантами, а также бесконечным количеством просителей денег, непонятно откуда появившихся тут за такое короткое время. С трудом протиснувшись сквозь людское море в переходе на другую сторону дороги, Сергей пошел к дому старой подруги. На вершине крутого склона аккуратно расположились несколько четырехэтажных домиков из старого красного кирпича, построенных еще до брежневского «застоя». Он подошел к ближайшему, дом был в аварийном состояниикрыша поросла мхом, по стенам шли небольшие трещины, как морщины на лице. Бетонные балконные плиты отвалились под натиском времени, в некоторых местах только торчала арматура каркаса. Балконные двери были наглухо забиты, из торца здания росло небольшое дерево. На соседнем подъезде, первый этаж которого был арендован коммерсантами и отремонтирован, висело несколько табличек. Все они были абсолютно не похожи друг на друга, так как у их владельцев был разный взгляд на маркетинг. Вывески висели одна над другой. Самая нижняя, старая, треснувшая по диагонали и совершенно бледная, сообщала, что здесь находится опорный пункт полиции. Над ней была приятного мятного цвета «Аптека», еще выше, аккуратно сообщали, что именно тут находится «ДНК красоты», и венчала этот союз большая вывеска с крупно выведенными буквами «Пиво». Получалось, что жители этого дома были быть красивыми, здоровыми, жизнерадостными людьми и никого не бояться. Он, пригибая голову, вошел в подъезд, который немного просел, и поднялся на площадку первого этажа. Огляделся в темноте и постучал в старую деревянную дверь, краска на которой откололась в некоторых местах, а ручка держалась на одном верхнем шурупе.
Дверь ему открыла одноклассница Оля, которая стояла в коридоре с пакетами, потому что только пришла из магазина. Длинный коридор вел куда-то вдаль и заканчивался санузлами, комнаты соседей шли последовательно, по одной стороне, как купе в вагоне поезда. В принципе, он где-то так и ожидал. Они пошли на кухню, чтобы сварить кофе и разобрать пакет с покупками. На огромной кухне стояло несколько небольших столиковпо количеству комнат в квартиреи ее большой холодильник. Холодильники остальных жильцов, если они у них были, стояли в их комнатах. Он присел за ее стол и поднял голову. Черный, закопченный потолок был выкрашен в белый цвет квадратами в нескольких местах и был немного похож на шахматную доску. Сергей спросил:
Что это за дизайн такой?
Оля замялась:
Не обращай внимания, все жильцы ругаются друг с другом, поделили потолок на всехкто хотел, тот побелил, поэтому так выглядит.
На звук голосов в кухню пришла молчаливая бабушка, которая села за свой стол и хищным, немигающим взглядом следила за продуктами, исчезающими в большом брюхе холодильника. Кофе закипел, и они пошли в комнату Оли. Молчаливая бабушка прислушалась к шагам и, услышав, что ребята ушли, аккуратно приоткрыла дверь чужого холодильника, тихо прошептав: