Девули мои дорогие! вдруг встрепенулась Таня. А где же наш тазик-поглотитель неприятностей?
Наташа тут же выбежала из комнаты и, погремев чем-то в кладовке, вбежала в зал действительно таща за собой тазикбольшой, закопченный и покореженный.
Ну-ка, мои хорошие, подкиньте-ка дровишек! Тащите-ка приговоренные к сожжению негативчики!
Ира и Таня направились к пакетам, оставленным в коридоре. Наташа стала расчищать место на балконе, поставила туда табуретку, на нее водрузила устрашающего вида таз, достала с полки зажигалку и старую газету. Марина помогла ей все это проделать, после чего они зашли внутрь, и Наташа стала внимательно оглядывать комнату, будто искала что-то.
Если бы мы жили в девятнадцатом веке, прокомментировала Наташа свои действия, то я с отрешенно-задумчивым видом отправила бы в огонь письма этого подлеца. А сейчас, скажи на милость, что мне туда кинуть? Свой мобильный телефон?
Наконец она остановила свой взгляд на Марине и спохватилась:
Ой, я же тебе не рассказала, что мы сейчас будем делать! Хотя тут и рассказывать нечего: неси что-нибудь, что олицетворяло бы для тебя твои мучения и от чего тебе хотелось бы избавиться, и очистим свою жизнь от вредоносного мусора!
Но у меня нет с собой ничего такогоначала Марина, но тут в комнату вошла Таня, и взгляды подруг обратились к ней, потому что в руках она держала хрустальную вазу средних размеров.
Только не говори, что сегодня мы должны будем сжечь эту вазу, предостерегающе произнесла Наташа.
А что такого? округлила глаза Таня. Я в этой вазе хранила деньги, которых никогда не было, а теперь хочу избавиться от нее, чтобы устроить для своих денег жилище получше, куда они приходили бы с радостью!
А для этого обязательно жечь их старый дом? Просто постелила бы у входа в их новое хранилище коврик с надписью Welcome, глядишь, они и сами сообразили бы, куда надо двигать. Опять же а если у тебя следующий раз с банком не заладится, ты и его вознамеришься сжечь? И вообще, как ты себе представляешь сожжение хрусталя? Он же не горит!
Почему это не горит? возмутилась Таня. Ведь стекло же выплавляют именно на огне!
Так то стекло, да и ты хоть знаешь, какая для этого должна быть температура? У нас тут между прочим не доменная печь, если ты не заметила, а простой жестяной таз!
В комнату зашла Ира и, подойдя к спорящим подругам, посмотрела на вазу.
Ну это хотя бы не системный блок как в прошлый раз, заметила она. До сих пор не понимаю, как ты его дотащила.
А какие у меня были варианты? воинственно отозвалась Таня. Мой благоверный пять лет обещал мне поменять компьютер, я на нем даже в интернет выйти не могла по-человеческитакой тот был древний! Зато когда сказала, что нечаянно залила его внутренности клеем, так сразу подсуетился и приобрел наконец-то нормальную машину!
Да, согласилась Наташа, про клей это правильно, но необязательно было тащить его сюда!
В конце концов, это ритуальное сожжение или нет? Ведь получилось же все в конце концов!
Ну еще бы не получилось! Только мы разбирали его битых два часа, а когда попытались сжечь какую-то пластмасску, помнишь, сколько от нее было копоти? Думала, так и буду теперь жить в квартире с черным потолком! Ты, Танюх, вечно как придумаешь что-нибудь!
Слушай, Тань, вступила Ира, я сегодня видела твой кошелек, когда ты расплачивалась в магазине за покупкисожги лучше его, по-моему, именно от этой твоей вещи деньги должны шарахаться в ужасе. Уверена, это будет гораздо более символично, чем хм уничтожение вазы.
Таня озадаченно на нее посмотрела, потом сходила в прихожую и принесла оттуда свой кошелек. При виде его сразу стало понятно, что Ира имела в виду: тому было лет, по всей вероятности, не меньше, чем самой Таньке, был он грязный, замусоленный, порванный в нескольких местах и неровно зашитый, опять же от вазы его очень выгодно отличали весьма скромные размеры и то, что он был тряпичный и должен был отлично гореть. Таня все из него вытащила, готовя к ритуалу, и все вздохнули с облегчением.
Ну вот, удовлетворенно отозвалась Наташа, совсем другое дело. Убирай свою вазу.
Сама она принесла мужские домашние тапки, которые судя по всему принадлежали ее последнему кавалеру, а Ира выложила на стол пачку бумаг.
Старые документы, объяснила она. Мои трудовые договоры с прошлых мест работ, должностные инструкции, справки, квитанции, старые пропуска. По-моему, пора от всего этого избавиться, чтобы больше к этому не возвращаться, ну и в столе без них стало гораздо свободнее.
Марине вдруг тоже наконец пришла в голову идея, от чего она могла бы избавиться. Поколебавшись секунду, она все-таки вышла в другую комнату и принесла оттуда вечернее платье, в котором была накануне.
Какая красота! воскликнула Таня. Но ты же, надеюсь, не будешь его жечь?
Почему нет? спросила Марина.
Шелк? потрогала ткань Ира. Хорошая вещь. Не жалко?
Нет, отозвалась Марина. После вчерашнего вряд ли смогу надеть его еще раз, так что нет, не жалко.
И правильно, согласилась Ира. Не нужно жалетьэто всего лишь вещи, их еще так много будет в нашей жизни.
Таня неодобрительно промолчала, Наташа взялась за зажигалку.
Жечь вещи приходилось осторожно, чтобы огонь не разгорался и не дымил слишком сильно, поэтому процесс шел медленно. Подруги открыли еще одну бутылку вина, расположились на балконе на стульях и подушках, кромсали потихоньку вещественные доказательства прошлой жизни, подкидывали их в костер, смотрели, как огонь с равнодушным аппетитом пожирает то, что когда-то вызывало столько волнений и переживаний, и казалось, что наверное, и правда, не стоило тратить на это столько нервов.
Марина испытала облегчение, когда в костре оказались лоскутки ее платья. Правда, едва оно загорелось, от него пошел такой запах, что она невольно поморщила нос и подумала, что пожалуй, ментально именно так и пахнет ее жизнь. Хорошо, что оно хотя бы сгорело быстро, в связи с чем напрашивалось предположение, что, вероятно, проблема, с которой она имеет дело, неприятная, но легко устранимая. На душе после этого вдруг стало тихо и спокойно, и даже мысль о завтрашнем возвращении домой не нарушила этого состояния, будто это событие или реакция на него больше не были предопределены, и оставалась надежда на благополучный исход.
Пока жгли костер, окончательно стемнело, и Марину начало клонить в сон. Ира отправила в огонь последние обрывки своих документов, после чего его затушили и все вещи с балкона отнесли обратно в квартиру. Немного навели порядок, убрали грязную посуду. Марина уютно устроилась в углу дивана и порадовалась, что уже совсем скоро можно будет наконец пойти спать, как вдруг Наташа встала и подошла к окну.
Девочки, сказала она, уже.
Марина, как и остальные подруги, посмотрела за окно и замерла. Вместо привычного пейзажа из панельных девятиэтажек, деревьев и красных мигающих огней, обозначающих виднеющиеся вдали трубы завода, за балконом простиралось море. Оно светилось снизу зеленым светом, и темное небо, кажущееся бездонной бездной, потому что на нем не было видно ни одной звезды, тонуло в нем целиком, никак не обозначая границу соприкосновения с водой.
Сколько раз мы собираемся, сказала Наташа, и снова пропустили момент, когда оно появилось. Каждый раз одно и то же.
Не глядя ни на кого, она вдруг начала раздеваться и ввиду небольшого количества вещей скоро осталась полностью обнаженной. Тут же ступила из комнаты на балкон, легко забралась на бортик и через мгновение соскользнула с него, скрывшись по ту сторону бетонного ограждения.
Марина невольно вскрикнула и подалась вперед. Ира улыбнувшись посмотрела на нее.
С ней все в порядке, сказала она. Пойдем.
Она тоже стала раздеваться, и через несколько секунд они вместе с Таней тоже вышли на балкон и скрылись в зеленой воде.
Марина колебалась еще несколько секунд и вдруг решилась. Может, это и есть ее судьба? Сгинуть за балконом шестого этажа, что бы это ни означало?
Быстро скинув с себя одежду, она последовала за подругами и, больше не позволяя себе думать о чем-либо, спустилась по лестнице в воду.