КольцоМария Ерова
Часть первая.
Зрелище было масштабным. Огромный костёр, сложенный из самых настоящих поленьев и хвороста, полыхал посредине поляны, и люди, толпившиеся вокруг него, отбрасывали длинные жуткие тени, хаотично вздрагивающие в такт пляски огня. Всё это происходило в преддверии глубокой ночи, на фоне мрачно чернеющего леса, казавшегося сейчас неприступной каменной стеной
Ночь с шестого на седьмое июляпраздник Ивана Купалы, Креса, Колоска, как ещё там Излюбленное действо восточных славян Навязчивая идея сбрендившей исторички.
Нет, Вера Михайловна была тёткой что надоотзывчивой, в меру строгой, справедливой Пока дело не касалось её любимой истории, которую она преподавала, без малого, двадцать шесть лет, и, похоже, это занятие ей так и не наскучило.
Подумать только! Ей не лень было даже обзванивать весь десятый «А» - объединённый из остатков двух девятых «А» и «Б», и их родителей, дабы методом уговоров и неопровержимых доводов, касающихся «воспитания молодого поколения», подвигнуть оных на сей «балаган» - празднование ночи Ивана Купалы.
Но бог с ней, с историчкой. Настоящим «ударом» для Алёны Захаровой, среднестатистической школьницы уже десятого класса, стал тот факт, что большинство её одноклассниц и одноклассников с радостью на это подписались, и теперь с весёлым визгом носились вокруг костра под умилённым, но всё же бдительным взором Веры Михайловны.
Самой же Алёне ну очень хотелось отказаться, но Во-первых, она была в меньшинствеодна из всего класса, кто не хотел идти на «ночной пикник». Во-вторыхЕсли бы не Вера Михайловна, в последней четверти у неё вышла бы тройка по истории, о чём ненавязчиво и очень мягко напомнила ей историчкаа впереди ещё два года обучения в школе.
Итак, Алёнке пришлось смиритьсятелом, но не душой, и вот уже несколько часов она цинично наблюдала самый настоящий спектакль, воспроизводимый по конспекту Веры Михайловныкупание в речке, на берегу которой они расположились, строго до захода солнца, возведение во главу ещё не разведённого костра импровизированного столба с горизонтально прикрученным к нему деревянным колесом (интересно, откуда историчка его досталанеужели пожертвовала экспонатом из школьного музея?!), и главная фишкаконский череп из папье-маше, слепленный заботливыми руками одержимой «духом восточных славян» Веры Михайловны.
Нет, конечно же Алёна отчасти понимала своих однокашниковбуйство гормонов и перспектива встряхнуть уже наскучившее лето сделали своё дело. Ряженые в одни купальники, да ещё венки, девушки так и стреляли глазками в сторону уже возмужавших парнейофициальных пар в их объединённом классе пока не было, но все уже знали, что Танька Политова, первая красавица класса и, по совместительству, староста, неравнодушна к бывшему «бэшнику» Славке Гордеевцеву, отъявленному хулигану и шуту, а Сашка Волопырев вроде как успел признаться в любви Любке Сочновой, и ещё пара-тройка сплетен, не подтверждённых, но весьма интригующих, дошли до её ушей ещё в конце того учебного года.
Алёна была «не такой». Не, ну правда Ей, конечно, как и прочим её одноклассницам, уже стукнуло шестнадцать, но никакой потребности в «светлых чувствах» она пока не ощущала, и, наверное, именно поэтому до сих пор стриглась «под мальчика», не использовала косметику и одевалась не в романтичные короткие платья, ужасно неудобные, а в мешковатые кофты и свободные джинсы, и неизменные кроссовки. Пацанкак есть, но это её не смущало. Вон, Ванька из бывшего параллельного класса, а теперьодноклассник, кажется, совсем осмелел, кидая томные не двузначные взгляды в её сторону
И вот пока вся честная компания предавалась празднованию, Алёна молча сидела у самой кромки реки, с грустью посматривая на сенсорный экран телефонасвязи в этой глуши в помине не было, а значит отвлечься в соцсетях ей сейчас не удастся. «Ну что ж, эту ночь нужно просто пережить» - уговаривала она сама себя.
Так, блуждая где-то в своих нерадостных мыслях, Алёнка потянулась к тёмной воде реки, повела по ней пальцами, словно лаская, затем погрузила ладонь полностью. Это занятие её заметно успокаивало, она продолжала играться с просачивающейся сквозь пальцы материей, всё больше погружая руку в толщу воды
Тонкие гладкие водоросли обвили её пальцы, ласково покачиваясь в такт движениям её руки, едва заметно, ненавязчиво оплетая запястья, подбираясь всё ближе к локтевому сгибу, и
Страх пронзил сердце девушкиона услышала, как Вера Михайловна театрально созывала всех на поиски «цветка папоротника» - а это значило, что она, Алёна, сейчас здесь останется одна, запутавшись в странных чёрных водорослях у берега реки. Звать на помощь не хотелосьодноклассники поднимут её на смех, но водоросли упрямо держали девушку, и чем больше она пыталась высвободить опутанную руку, тем, казалось, крепче они удерживали её
Алёнка с тревогой посмотрела вслед удаляющейся к лесу группе, и в тот же миг её осенило прозрение: водоросли, удерживающие её, были вовсе не водорослями Это были волосычёрные, как воронье перо, длинные, шёлковые
Со всей силы, подогретой страхом, она рванула руку на себя, но Сила, удерживающая её, возросла тоже, и девушка полетела лицом вниз, в тёмную воду реки
Первое, что бросилось ей в глаза, парализованные страхомбелое, совершенно бескровное лицо покойницыбезупречно прекрасное, с тонкими смоляными бровями, впалыми щеками, невидящими, но казавшимися живыми глазами Отчего-то Алёна знала, что они синие, окаймлённые опахалами чёрных густых ресниц. Волосы мёртвой девушки освободили руку живой школьницы и теперь развевались в потоке воды, но тонкие бледные пальцы схватили Алёну за плечи, и потянули к себе, ближе, ещё ближе
Рот утопленницы приоткрылся, обнажая два ряда белых ровных зубов, сверкающих жемчужным ожерельем, и Алёнка услышала, словно издалека, тихий вкрадчивый голос:
-Смотри, Алёнушка, слушай...
Часть вторая.
Зрелище было масштабным. Огромный костёр полыхал посредине поляны, и люди, веселящиеся вокруг него, были
Стоп. Это были не её одноклассники. Незнакомые парни и девушки, но откуда-то она знала их имена, всплывающие в памяти при первом же взгляде на лица Что-то ласкалось о её шеюдлинные, тёмные волосы, каких у Алёны отродясь не было. Она взглянула на свои рукитонкие, длинные пальцы, белая кожа. И тело было будто не еёДевушка бросилась к реке, чтобы взглянуть на своё отражение, но чей-то знакомо-незнакомый голос окликнул её:
-Дарина! Куда же ты?!
Это была Бежана, «молочная сестра» девушки, и Алёна это тоже знала.
Остановилась.
Бежана бросилась ей на шею, обняла, поцеловав в щёку, поправив венок из живых цветов на роскошных волосах сестрицы.
-Даринушка, милая, пора Жрец уже запел, и Лучезар с тебя глаз не сводит Пойдём
Алёна-Дарина не понимала, что же произошло, но послушно следовала за ней. Длинное льняное платье белого цвета было Алёне в диковинкув такие же одеяния были облачены все присутствующие девушки, а парнив просторные рубахи с поясами и брюки из той же ткани.
Бежана упрямо тянула её за руку, её длинные светлые волосы в темноте казались отражением костра, и Алёна-Дарина отчего-то знала их общее прошлое, то, как младенцем её подбросили в дом родителей Бежаныеё ровесницы, как те растили её будто собственную дочь не обижая ни нарядами, ни украшениями, как восхищались люди её небывалой красотой, не свойственной их общинетёмные густые волосы, синие глубокие глаза, опахала-ресницы Красотой, на фоне которой Бежана, слывшая совсем не дурнушкой, просто блекла
Да всё бы ничего, росли сёстры под благословением Богов, души друг в друге не чаяли, но объявился на их пути-дороженьке молодец-удалец из соседней общиныбогатырь Лучезар, с волосами цвета спелой пшеницы, да с глазами как безоблачное июльское небо. Кроток был нрав его, а сила не дюжей, работал он за семерых в поле, да не жаловался.
Мир широк, да тесен, и повстречал он как-то в чистом поле Даринучудо-невидаль, красу-девицу, да и онемел от любви, вспыхнувшей в суровом мужском сердце. Да и её саму не обошёл светлый рок, и зажглась в душе её потаённая искра, и потянулись их сердца навстречу друг другу