Дэвид Баркли Эсхил
Пролог.Стокгольм. Швеция. 1938 год.
Двери концертного зала открылись и на морозном воздухе появилась фигура человека. Макс наблюдал, как она приближалась к нему, всей кожей ощущая, как безвозвратно уходит момент наслаждения тишиной и покоем.
- Сигаретки не найдется? - спросил незнакомец.
После непродолжительных размышлений Макс, молча, протянул ему раскрытую пачку. Тот внимательно посмотрел на неё.
- "Reemtsma"? Никогда не пробовал.
В ответ на это Макс лишь вздохнул. Он не знал, кто это такой и чего ему нужно, но ему здесь не найти дешевого французского или американского хлама, типа "Gauloises" или "Marlboro". За последние пару месяцев даже выбор марки сигарет стал показателем политических пристрастий.
- Благодарю, сэр.
Макс был человеком в возрасте и, как многие в его годы, не любил, когда его беспокоили. Он не любил толпу, длинные речи, прокуренные концертные залы. Болтать он тоже не любил. Он уже собирался что-нибудь сказать, как из зала раздались бурные аплодисменты, шум и крики. Макс открыл рот и замер. Всё равно, для разговора сегодня слишком холодно. Он лишь однажды бывал в Стокгольме зимой и после того случая, навсегда зарекся приезжать вновь. Но Нобелевскому комитету он отказать не мог, к тому же, Ада давно мечтала побывать в Скандинавии. И вот он стоит здесь, на холоде, рядом с человеком, который не знает, что бывают немецкие сигареты.
- Полагаю, Ферми Энрико Ферми (1901-1954)- итальянский физик. Лауреат Нобелевской премии по физике за 1938 год. уже закончил речь. Вы же знакомы с лауреатом, так ведь? Я слышал, вы друзья, - произнес мужчина.
- Я вас знаю?
- Нет, мы не встречались.
Макс фыркнул. Нужно было остаться внутри, но старые привычки трудно изжить. Когда ему было семь лет, он и пяти минут не мог усидеть на месте, и ничего не изменилось, когда он подобрался к семидесяти.
- Чего вам нужно?
Человек выступил из тени и Макс, внезапно, успокоился. Во взгляде этого человека было нечто такое, что заставляло думать, что он что-то просчитывает, что-то знает. И когда одетая в перчатку рука мужчины указала на парковку, он подчинился и посмотрел туда. По парковке шли двое и тихо переговаривались. Они прошли мимо и исчезли в вечернем тумане.
- У вас есть девять минут.
- Простите?
- Эти двое в пальто выследили вас. Они считают, что остались незамеченными, но если знать, куда смотреть, упустить их невозможно.
Макс уронил тлеющий окурок на землю.
- Что значит "девять минут"?
- Они уже доложили своему руководителю, что вы здесь, на церемонии награждения, и совершенно четко опознаны. Возможно, ему также доложили, что вы уже долго стоите здесь, снаружи.
Макс хотел засмеяться, но смог выдавить лишь кашель. Если это и шутка, то несмешная.
- Кто вы?
- Кто я - неважно. Но если хотите, можете звать меня Мэтью. И, боюсь, всё это не шутки. Эти двое из Гестапо и если вы не будете слушать меня очень внимательно, они вас убьют, - он замер. - Осталось 8,5 минут.
- Откуда вы знаете?
- Их руководитель находится в парке через улицу. До него идти пять минут и, полагаю, ещё меньше на обратный путь.
- Нет... в смысле... откуда вы знаете меня?
Мэтью нетерпеливо потряс головой.
- О, господи. Вы - Макс Фельдт. 68 лет. Уже 40 лет женаты на Аде Фельдт, урожденной Сокольтски. Вы познакомились на университетской лужайке в Познани в 1897 году. Она домохозяйка. Вы физик. Издали 13 монографий, 2 книги и, несмотря на недавний выход на пенсию, продолжаете преподавать. Сегодняшний лауреат - ваш близкий друг, но во всем мире вас знают, благодаря вашим словам о том, что, впервые в истории, новые научные открытия ведут, скорее, к новым страданиям, нежели к спасению. И, - добавил мужчина. - У нас с вами есть общий друг. Тот, который дважды в день посещает залив Мёнкеберг Залив Мёнкеберг - бухта в порту города Гамбурга., - он поднял вверх руки, как бы говоря: "Ну, что, довольны?"
- Вы... вы уверены?
- Те люди вернутся. Они молоды и вооружены. Тот, кто прислал их за вами, никогда вас не выпустит. Никогда, - Макс покачнулся, но Мэтью поймал его. - Вам нужно уходить и направляться к реке. Там вас ждет лодка, чтобы переправить на тот берег, но она не задержится надолго. Слышите меня?
- Д...да.
- Пойдете на север по Хаймаркет до станции метро. Она на реконструкции и сейчас не используется. По тоннелям пойдете на восток, пока не дойдете до служебной двери прямо перед развилкой. Подниметесь по лестнице. На её вершине вас будет ждать человек, который и отвезет вас на лодке. Понятно?
- Да.
- Его зовут Абрахам. Когда он спросит ваше имя, скажите, что вас зовут Айзек. Повторите.
Макс повторил.
- Хорошо. Теперь, идите. Времени совсем мало.
- А с чего мне вам верить?
Человек улыбнулся, край тоненьких усов съехал набок.
- Да, ладно, Макс. Я, что похож на представителя избранного народа?
Старик некоторое время смотрел на него, затем кивнул, поняв, о чем он говорит.
- А как же Ада?
Впервые на лице Мэтью отразилось беспокойство.
- Простите, Макс. План касается только вас. Но мы здесь обязательно за ней присмотрим. Обещаю.
- Я без жены никуда не пойду.
- У нас не было времени. Если бы мы могли лучше подготовиться... - он прервал сам себя.
Макс шагнул назад, прокручивая в голове тысячи самых страшных сценариев. Его старое сердце бешено колотилось в груди. Впервые за много лет, он по-настоящему испугался.
- Я без жены никуда не пойду, - повторил он. Затем его взгляд упал за плечо Мэтью. Зрение уже давно было не то, но он смог разглядеть размытые фигуры в сером тумане. - Можете взять свой план и засунуть себе в задницу! Время ещё есть!
- Макс! Макс! Вернитесь!
Но старик уже направлялся ко входу в концертный зал. Когда он вошел, толпа уже заполнила атриум, повсюду, разбившись на группки, беседовали пожилые люди. Церемония уже окончилась и это было хорошо. Вместе с Адой, они могли под шумок выскользнуть отсюда. Но, оглядывая толпу, он заметил, что все лица выглядели одинаково. В какой-то момент, он даже подумал, что они и были одинаковыми - черные смокинги и вечерние платья трансформировались в мрачные развевающиеся плащи гестаповцев. Он сделал глубокий вдох и, наконец, увидел её.
Ада стояла среди подруг, окруживших другую героиню сегодняшнего вечера - Перл Бак Перл Бак, урождённая Сайденстрикер (1892-1973)- американская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе.. Макс мало, что смыслил в литературе, а сейчас понимал, что это вряд ли когда-нибудь ему удастся. Он подошел к жене, поцеловал её и взял за руку.
Одна из женщин рядом с ней сказала:
- О, боже, боже. Вы сегодня полны сюрпризов, не так ли, Макс?
Ада отошла в сторону, её лицо покраснело. Платье, выбранное на этот вечер, ей не шло и она постоянно испытывала неловкость по этому поводу.
- Даже не знаю, что сказать. Где ты был?
Макс выпрямился и накинул на плечи жене своё пальто.
- Ты мне доверяешь?
- Что случилось?
- Ты мне доверяешь? - переспросил он.
- Ну, разумеется.
- Тогда идем со мной.
- Но... сейчас?
Он кивнул:
- Немедленно.
Макс повернулся к остальным.
- Просим прощения.
Когда они уходили, одна из подруг Ады бросила им вслед:
- Если собираетесь заниматься тем, о чем я подумала, то не стоит! Вы уже немолоды!
Макс сквозь толпу вел жену на открытое пространство. Обогнув снующий повсюду персонал, он направился к боковой двери. Через неё, как он знал, можно было выйти тихо и незаметно.
- Макс! Ты куда? Ты, что не останешься на банкет?
Он прибавил шагу.
- Да стой, ты, мать твою! - крикнула она, вырываясь из его хватки. - Я и шагу больше не ступлю, пока ты не расскажешь, в чем дело.
Макс остановился и посмотрел на неё в замешательстве. Впервые за все годы их совместной жизни она употребляла в его присутствии такие выражения. Но этим вечером, многое уже случилось впервые в его жизни. Он подумал, что они прожили, в общем-то, тихую и спокойную жизнь. Несмотря на его частые отлучки, вот уже 40 лет, они обедали, танцевали и ходили на рынок неподалеку от своего скромного жилища. По субботам он покупал ей туфли и шарфы. А сейчас его не покидало гнетущее чувство, что всему этому конец. Когда его друг попросил об одолжении, Макс и понятия не имел, к чему это приведет.
- Они знают о Доминике, Ада.