Приближались весенние каникулы, и идея отыскать брата с помощью отца укреплялась.
Папка, наш Витька два года не пишет и не приезжает, может быть, что с ним случилось. Надо поехать и разыскать его, предложила она. Нельзя же так жить в неведении.
Отсутствие вестей хороший признак, равнодушно ответил отец. Если бы жареный петух клюнул в одно место, то бы уж давно за помощью прибежал.
Может, его в живых нет, не соглашалась Лида.
Сообщили бы, нерешительно возразил отец.
Кому нужен чужой человек, если даже мы о нем не беспокоимся. Мне он все-таки брат родной. Дай денег на дорогу, я съезжу на каникулах.
Ты же знаешь, деньги я до копейки отдаю матери.
Возьми ты глава семьи.
Не даст она денег на бесполезную поездку.
Тогда я зайцем поеду. Сяду в поезд и поеду, как дочь железнодорожника, не сдавалась Лида.
Хорошо, я займу у кого-нибудь, с получки отдам, пообещал отец.
Лида съездила в Красноярск, но брата не нашла и, удрученная, вернулась назад. Приближался май, и девушке становилось все сложнее скрывать растущий живот. И однажды, в очередную встречу с любимым, последовало ее разоблачение.
Что это у тебя? в ужасе уставился Игорь на обнаженную твердую выпуклость на животе. Ты беременна?!
Да, милый Игорек, с дрожью в голосе ответила Лида, давно готовясь к этой минуте.
Почему ты молчала? Почему не сделала аборт, идиотка? взревел Игорь.
Я пыталась, но ничего не вышло, дрожа всем телом, отвечала Лида, я боялась тебя потерять.
Ты все равно меня потеряешь, он вскочил с кровати обнаженный, стройный, как сам Аполлон. Она смотрела на него синим взглядом и ждала его действий, которых так боялась.
Одевайся немедленно и уходи, иначе я тебя побью, угрожающе прошипел он. Если ты не думаешь о себе, о школе, о предстоящих экзаменах, то я думаю!
Игорек, любимый, взмолилась Лида, не гони меня. У меня есть только ты. И больше никого на всем свете. Помоги мне.
Чем?
Сочувствием, лаской. Ведь то, что там у меня внутри, произошло от тебя. Ты мужчина, ты должен защищать свою женщину!
Ты забыла наш уговор.
Я бы не требовала от тебя ничего, если бы не случилось это несчастье. Не беспокойся, я ничем не выдам наших отношений, но для меня важна твоя рука, чтобы я могла на нее опереться.
А живот! Куда ты денешь живот? Он же растет. Почему бы тебе не попытаться сделать аборт?
Сейчас уже поздно. Я ходила в больницу, мне отказали, точнее, предложили привести родителей. На дому делать у меня нет денег.
Я дам тебе денег.
Но уже поздно, как ты не поймешь, милый.
Прекрати надо мной издеваться! Убирайся отсюда поскорее и забудь о наших отношениях. Игорь торопливо и нервно натягивал на себя брюки, ненавидящими глазами смотрел на девушку, которая дала ему множество приятных ощущений, о которых он не раз говорил ей, восхищался ее телом, умом, смеялся от ее шуток, наслаждался ее пением, танцами, чтением стихов, был без ума от ее темперамента и любви. Но это было хорошо, когда все шло гладко. Теперь все стало плохо. Он предупреждал ее, она знала его истинное к ней отношение, здесь он не лукавил, был честен и правдив. Проваливай, сучка, расхлебывай сама то, что накопила в своем жбане.
От «жбана», вылетевшего из его уст, Лида едва не лишилась чувств, схватила свои вещички и, как ошпаренная кипятком собака, полуобнаженная выскочила на площадку.
Шумное бегство, к счастью, никто не заметил, но девушка была в отчаянии. Как потерянная, она до полночи бродила по улицам города, ищя выход из положения. Что она могла придумать? В голове ее стоял хаос звуков: то обрывки фраз акушерки, заставляющей привести родителей; то желчные слова бабки-повитухи, спрашивающей за свои услуги немалых денег; то вообще в голове звенела пустота, а ей казалось, что она сходит с ума от отчаяния и горя. В такие минуты Лиде хотелось землетрясения, разрушений, войны, бомбежек, паники того всеобщего, огромного горя, в котором потонет ее личное, и она, как равный со всеми человек, будет бороться с постигшим людей несчастьем, а на ее беременность никто не обратит внимания, наоборот обрадуются новой жизни среди увечий и смерти. Ни к чему не придя, она вспомнила Анну Каренину и не раз приходила на станцию, но всякий раз у нее не хватало решимости пройти тот ужасный путь, что выпал книжной героине. В жизни на это отважиться оказалось труднее. Она представляла, как ее истерзанный труп подберут менты, станут выяснять причину самоубийства, обнаружат ее беременность и все откроется.
Нет. Она этого не хочет. Какой позор. Ей не безразлично, что станут о ней говорить в школе, а дома эта ненавистная сухая вобла. От ее злорадства Лида будет переворачиваться в гробу. Отца ей не жалко. Она ему почти безразлична, он забит ненавистной мачехой, почти не принимает участия в жизни дочери. От брата по-прежнему ни слуха, ни духа. На редкость бесчувственная семейка.
Лида доверится Наташе. Своей лучшей подруге, от которой у нее почти нет тайн, кроме этой. Наташа поможет ей скрывать беременность. Во всяком случае, она найдет у нее сочувствие и поддержку. Только бы ей продержаться до конца экзаменов. Потом уйдет из дому, уедет в Красноярск. Затеряется в огромном городе. Все же она должна разыскать брата, он не даст умереть с голоду. На первое время у нее будут деньги. Отец обещал собрать сумму для поступления в театральное училище или во ВГИК. Мачеха против. Но Лида видит, что сухая вобла согласится, лишь бы выпроводить непослушную падчерицу из дому. Потом она устроится на работу. Кто ее возьмет с таким животом. Работа найдется, мытье пола в конторах. Главное продержаться до конца экзаменов, там видно будет.
Наташа слыла тем участливым человеком, который не проходит мимо человеческой беды. Тем более она любила Лиду, не чаяла в ней души, старалась подражать ей во всем, и артистическими способностями своей подружки восхищалась более всех. Известие о беременности подруги Наташа воспримет как свою душевную боль. Она давно знала о любви своего кумира к Игорю. Знала об их близости. Ревновала Лиду, но никогда не расспрашивала о подробностях, но не раз говорила:
Лидок, какая ты счастливая! Я бы тоже отдалась такому парню, как Игорь. Но я не такая яркая, как ты, и на меня мальчишки не смотрят.
Не переживай, посмотрят, успокаивала Лида подругу, ты умная, но еще не превратилась в женщину, все еще школьница с косичками.
Однажды подружки шли из школы, как всегда, вместе. По-весеннему ярко полыхало солнце, демисезонные пальто, которые утрами школьницы вынуждены надевать, стесняли движения. Хотелось сбросить их, выпустить свое тело на свободу, и уж больше не обременять себя верхней одеждой до осенних холодов. Настроение у Наташи светлое и веселое, как и сам апрельский день, ей хотелось говорить о любви и увлечениях, какие случаются с их сверстниками в этот пробуждающий чувства период, когда щепка на щепку лезет. Но Наташа видела, что подруга ее необычно молчалива и подавлена.
Что-нибудь случилось с Игорем? спросила участливо Наташа.
Лида, недавно решившая довериться Наташе, ждала удобного случая, и он наступил.
Да, дорогая подружка, случилось с Игорем. Точнее от Игоря. Лида сделала паузу, как бы собираясь с духом. Я беременна.
Наташа вскрикнула, схватила Лиду за плечи, остановилась. Прохожие обратили на них взоры.
Что ты говоришь? Это же убийственно!
Не было бы убийственно, не сказала бы. Я дважды собиралась броситься под поезд, да струсила.
Лида, что же теперь будет?
Не верещи, люди смотрят, зло сказала Лида. Не дай Бог, вобла узнает, она меня убьет, растопчет. Ты за мной ничего подозрительного не замечала?
Замечала. У тебя лицо стало какое-то серое, а глаза грустные. Я это относила на счет легкой ссоры с Игорем.
Нет, а в фигуре, в фигуре изменения есть?
Пока нет, неуверенно сказала Наташа, глядя на подругу во все глаза. Только лицо посерело.
Лицо чепуха: головные боли, мигрень, ударилась. Главное живот спрятать, до конца экзаменов протянуть и сдать, а там я свободная пташка.
А как же Игорь? Неужели у него нет никаких обязательств?